Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли - Авнер Грейф

Различие коллективистских и индивидуалистских обществ также с высокой вероятностью проявляется в развитии организаций, связанных с агентскими отношениями. Теорема IX.1 устанавливает, что чем больше вероятность будущих отношений между определенным агентом и купцом, тем меньше купец должен платить своему агенту. (Снижение вероятности вынужденного расставания т снижает оптимальную оплату.) Величина этого снижения является производной от культурных убеждений, поскольку выигрыши от снижения вероятности вынужденного расставания зависят от вероятностей найма в будущем мошенника и честного агента.

Чем ниже вероятность того, что мошенник будет снова нанят, и чем выше вероятность того, что будет нанят честный агент, тем ниже прибыль от изменения вероятности вынужденного расставания. Кроме того, когда ненанятый честный агент нанимается с вероятностью, равной единице, выигрыш от изменения вероятности вынужденного расставания равен нулю[295].

Коллективистские культурные убеждения, возникающая в связи с ними сегрегация и коллективное наказание увеличивают, возможно, до единицы, вероятность того, что честный агент будет снова нанят. Эти факторы понижают практически до нуля вероятность того, что будет снова нанят мошенник. Поэтому при коллективистских культурных убеждениях и сегрегации купец имеет весьма небольшой стимул уменьшать вероятность вынужденного расставания с агентом или вообще не имеет его. Напротив, при индивидуалистских культурных убеждениях, возникающей в этой связи интеграции и наказании, осуществляемом другой стороной, купцы имеют мотивацию создать организацию, которая уменьшает возможность вынужденного расставания.

Эволюция семейных отношений и деловых структур у магрибцев и генуэзцев указывает на то, что генуэзцы, а не магрибцы ввели организацию, которая изменила вероятность вынужденного расставания. Когда магрибские и генуэзские купцы начали торговать в Средиземноморье, в обеих группах часто случалось, что сын торговца начинал независимую деятельность еще при жизни отца. Отец обычно помогал сыну до тех пор, пока последний не приобретал возможность действовать самостоятельно. После смерти отца его состояние делилось между наследниками, а его предприятие, таким образом, ликвидировалось[296].

Однако позднее развитие семейных отношений и деловых организаций в этих обществах пошло разными путями. В XIII в. генуэзцы освоили семейное предприятие, сущностью которого было постоянное партнерство с неограниченной и совместной ответственностью. Эта организация сохраняла богатство семьи неделимым в собственности одного владельца, так что сын торговца присоединялся к фирме отца[297]. Магрибские торговцы, которые занимались торговлей так же активно, как и генуэзцы, не выработали подобной организации.

Почему два этих общества по-разному развивались в данном отношении? В условиях коллективных культурных убеждений магрибцев и возникающей из них сегрегации, а также коллективного наказания и горизонтальных связей купец не мог много выиграть от создания организации, которая уменьшала бы вероятность вынужденного расставания с агентом. А индивидуалистские культурные убеждения генуэзских торговцев мотивировали их увеличивать надежность найма, предлагаемого ими своим агентам. Представляется, что семейная фирма была проявлением этого желания. В генуэзской семейной фирме многие торговцы объединяли свой капитал, чтобы образовать бессрочно существующую организацию с меньшей вероятностью банкротства. Агентские отношения теперь устанавливались с организацией, а не с индивидуальными купцами[298].

Эти исторические примеры указывают на то, что коллективистские и индивидуалистские культурные убеждения с высокой вероятностью мотивируют введение разных организаций. Как только организация создана, она должна привести к иным организационным инновациям (благодаря процессу обучения и экспериментам), поскольку существующие организации отвечают на возникающие контрактные проблемы.

Например, организационное макроизобретение семейной фирмы привело у итальянцев к организационным микроизобретениям. Семейные фирмы начали продавать доли нечленам семьи. Капитал компании Барди состоял из 58 долей: большинство долей принадлежало членам семьи, остальными владели пять нечленов. В 1312 г. капитал компании Перудзи был распределен между восемью членами семьи и девятью нечленами. В 1331 г. семья Перудзи потеряла контроль над компанией, когда более половины капитала стало принадлежать нечленам [de Roover, 1963, p. 77–78, [1965]].

Торговля долями требовала наличия подходящего рынка, что привело к созданию фондовых бирж. Вследствие разделения между собственностью и управлением, введенного семейной фирмой, были созданы организации и процедуры, способные преодолеть соответствующие контрактные проблемы – улучшение технологии передачи информации, бухгалтерских процедур и схем стимулирования агентов.

Магрибцы и генуэзцы были ограничены одной и той же технологией и средой, они сталкивались с одними и теми же организационными проблемами. Однако их разные культурные традиции, политические и социальные истории породили разные культурные убеждения. Теоретически различных культурных убеждений достаточно для объяснения различных институциональных траекторий двух этих групп, т. е. культурные убеждения, вероятно, оказали длительное воздействие, несмотря на свой временный характер. Анализ показывает, как взаимодействие институтов, экзогенные изменения и процесс организационных инноваций управляют историческим развитием институтов и связанной с ними экономической, политической, правовой и организационной историей.

Коллективистские культурные убеждения являлись частью магрибского коллективного механизма, обеспечивающего исполнение договоренностей, и они требовали инвестирования в информацию, сегрегации, горизонтальных экономических взаимодействий, а также устойчивой формы экономического распределения. Эндогенное разделение общества ограничивало экономические и социальные взаимодействия небольшой группой, упрощало внутригрупповые коммуникации, а также экономическое и социальное коллективное наказание. Коллективистские культурные убеждения привели к созданию институтов, основанных на способности группы использовать против нарушителей экономические, социальные и, вероятно, моральные санкции.

Индивидуалистские культурные убеждения составляли часть генуэзского механизма, обеспечивающего исполнение договоренностей. Эти убеждения создали низкий уровень коммуникации, вертикальную социальную структуру, экономическую и социальную организацию, а также смещение богатства в сторону относительно бедных слоев. Проявления индивидуалистских культурных убеждений ослабили зависимость каждого индивида от той или иной группы, ограничив способность группы использовать экономические, социальные и моральные санкции против ее индивидуальных членов. Индивидуалистские культурные убеждения привели к возникновению институтов, основанных на правовых, политических и экономических организациях, необходимых для обеспечения выполнения контрактов и координации.