ВПЗР: Великие писатели Земли Русской - Игорь Николаевич Свинаренко

средневековой Индии, какой она была во времена Первой мировой войны – Индией, Индией! Не надо обольщаться! Где-то на задворках Европы была страна. Я когда-то нашел, в Париже живя, старые иллюстрированные журналы французские конца XIX – начала XX, несколько ящиков, кто-то из прошлых жильцов квартиры оставил. Так в тех журналах место России – среди всяких курьезов: царь и его казаки – между голыми африканскими туземцами, которые курят свои трубки, и выездом турецкого султана. Мы абсолютно были архаичной страной, чудовищной. Революция нас просто рванула и сделала из нас великую державу! А пик вот этой великой державы – это русский солдат на развалинах рейхсканцелярии в Берлине, есть фотография великолепная, которую я очень люблю. Вот какой путь мы прошли от 17-го до 45-го. Если б не крестьянский сын Горбачев и кто-то там еще, если б не эти олухи и недоумки, то мы владели бы половиной мира!

– Да. Владели б. Если б не кончилась дешевая нефть…

– При чем здесь нефть? Это называется – вульгарный экономизм. У нас все меряют экономикой, не понимая, что у человека есть душа, что у него есть порывы, эмоции. Владимир Владимирович Путин сказал: мы удвоим ВВП, похлебка будет менее жидкой, чем она была. Но это упрощенное представление о человеке! И революции, и контрреволюции делали не из-за похлебки. А по другим причинам. Есть в народах – и в нашем народе тоже есть – и чувство гордости, и чувство униженности. Вот сейчас очень сильно чувство униженности. И никакой ВВП никакого отношения не имеет к этому! У нас презирают как бы эмоции, духовную сферу, метафизику, мистику – все это отметается. А между тем это составляет добрых 70 процентов жизни человека, и только 30 процентов определяется его желудком. Не надо думать, что прямо все рабы своего желудка…

– Эдуард, я сам субъективный идеалист, но вы уж совсем круто заворачиваете.

– Я не говорю, что вы не идеалист. Вы мне задаете какие-то темы, я вам разворачиваю.

– Скажите, пожалуйста, а когда вы планируете устроить вот такое кровопускание? Я так, для справки. Хочется быть на всякий случай немножко в курсе.

– Я не собираюсь устраивать кровопускание.

– Как, вы же сколько про грядущую революцию говорите!

– Со мной надо об этом осторожнее говорить, поскольку я вышел по условно-досрочному освобождению. Не надо меня провоцировать на такие разговоры…

– Всё-всё-всё. Я иначе спрошу. Дайте ваш прогноз: когда может случиться революция?

– Не хочу. Но могу сказать, что теперешний режим, – я так уничижительно называю строй, который у нас установился, вот в колонии режим, и по всей стране режим, – умудрился восстановить против себя активную часть населения. Именно активных. Пассивные – ну чего там, они традиционно голосуют за ту власть, которая есть. При Сталине – за Сталина, при Горбачеве – за Горбачева. Потом власть перетекла к Ельцину, они голосовали за Ельцина… Смотрите! Сначала режим вытолкнул из политики радикалов, вот таких, как мы; и правых радикалов, и левых. Теперь он выгнал из этой политики и вообще отстранил от участия в ней уже и либералов, даже СПС, «Яблоко»! Процессом Ходорковского этот режим показал, что и богатые не могут быть в безопасности в нашей стране! Ладно, когда вытеснили Гусинского, можно было сказать: «Это единичный случай, Гусинский пытался влиять на политику путем создания медиаимперии. А Березовский – ну тот вообще интриган». Можно было считать это единичными случаями! Но в случае с Ходорковским все эти объяснения, что якобы он лез в политику – полный бред. Он вел себя достаточно разумно. Его беда в том, что его бабки понадобились близким к власти людям. Так что теперь у нас и богатые боятся режима. Но достаточно десяти процентов неиспуганных, чтоб прийти со своими деньгами к оппозиции! Чтоб составить заговор!

– Эдуард! Вы такой энергичный, живой. Хотя вы и старше меня. Я просто завидую вам. Еще я хотел вас спросить…

– Во-первых, не надо мне завидовать. Во-вторых, выслушайте до конца, раз вы уж меня взялись слушать.

– Я…

– …мы прекрасно знаем, как у нас проводятся выборы. Я в тюрьме в них участвовал. К нам просто пришли и сказали: «Распишитесь за бюллетень». Мы расписались. А как я голосовал – не знаю, я даже бюллетень в руках не держал. В общем, не было у нас выборов. А где были, там все подтасовано. Когда нам говорят, что 97 процентов избирателей проголосовало в Ингушетии – я в это просто не верю. Потому что ингуши еще больше ненавидят российскую империю, чем даже чеченцы. Они еще более несговорчивы, более упрямы. Генерал Ермолов сказал, что ингуши не подлежат перевоспитанию!

– Они что, круче чеченцев?

– Круче! Чеченцы, кстати, сами ингушей не очень любят. Это такой упрямый, мрачный народ. А чеченцы иные. У них есть такая рыцарская бравада иногда… Короче, подтасовки. То же самое в Башкирии, Татарстане. Татары – умные, крепкие, самостоятельные люди. Не могли они так проголосовать… Сейчас вообще очень много самых различных людей противостоят этому режиму Путина. Вспомните, в свое время диссидентов-то горстка была. И они достаточно быстро разъели, разломали Советское государство. А сейчас все общественные процессы убыстрились – благодаря телевидению, газетам, интернету. Не нужны даже десятилетия, счет идет на годы. Поэтому я не верю, что Владимир Владимирович с такими замашками государя-императора Николая то ли Второго, то ли Первого, досидит даже до конца своего срока.

– Да ладно! Может, все-таки обойдется?

– Не, не…

– Все-таки остается еще надежда. Вот вы говорите – русская интеллигенция недовольна властью. А когда она вообще была ею довольна? Вы можете назвать такое время?

– Зачем? Я говорю о том, что сейчас есть объективные причины. Уничтожены политические свободы. Говорить, что у нас выигрышная для интеллигенции экономика, тоже не приходится, – никогда интеллигенты не жили так плохо.

– Вот вы говорите – уничтожили политические свободы. Да их в России и не было никогда! Все-таки пора бы к этому привыкнуть. И как-то спокойней к этому относиться.

– Ну знаете, это не аргумент в споре. Вы говорите «никогда не было». Вот не было сионизма, а пришел Теодор Герцель, пришел Жаботинский, взяли создали сионизм. Сперва земли у них никакой не было. Но посмотрите – меньше чем за полстолетия появилось государство Израиль.

– Так то евреи. Чего ж нам с ними равняться…

– У нас тоже есть свои евреи… Да и помимо евреев есть у нас прекрасные люди. Не все согласны отводить душу в бутылке. Есть люди очень крутые и сильные. Вот я перед вами сижу! Достаточно я крутой? Я не исключение, поймите!

– Э-хе-хе… Вот так мы, русские, все бегаем да меняем один режим на другой, типа чтоб сразу всем было