Вестники времен: Знамя над Тауэром - Андрей Мартьянов

Лесная хижина отца Колумбана сегодня принимала много интересных гостей. Любой, подошедший к длинному, наполовину вкопанному в землю дому нормандского святого отшельника, мог бы увидеть, что к перекладине коновязи примотаны поводья четырех лошадей, как видно, принадлежащих рыцарям, и грустного серого ослика, взирающего на дальних родственников искоса и с завистью.

В самом доме было шумно. За большим круглым сооружением, гордо именуемым отшельником «столом», заседала развеселая компания. По правую руку отца Колумбана, сидевшего поближе к очагу, находился невысокий седой человечек с морщинистым лицом, украшенным носом, которому позавидовал бы Сирано де Бержерак, родиться которому суждено через много-много лет… Носатый господин в потрепанной темной одежде бакалавра Парижского университета тупо смотрел узенькими глазками на свою кружку, будто на смертельного врага, и время от времени повторял, обращаясь только к самом себе: «Адельхельм, мама тебе много раз говорила — пить вино нехорошо…» Бакалавр был пьян в стельку.

Не менее пьяный, но безостановочно и довольно связно говорящий детинушка в черно-желтом потрепанном пледе, заколотом на левом плече серебряной фибулой, называл себя Дугалом Мак-Лаудом из шотландского клана Лаудов. Он один захватил право говорить за столом и теперь болтал про все, что мог вспомнить. В основном рассказы сводились к тому, как хорошо жить в Шотландии, а особенно какое замечательно место — деревня Глен-Финнан, в которой он родился. Иногда Дугал вступал в перебранку с сидящим напротив и, что характерно, тоже преизрядно нализавшимся норманнским рыцарем по имени Мишель де Фармер. Смысл их то вялой, то обостряющейся ругани большинству присутствующих был непонятен. Хотя, вроде бы, речь шла о некоем поединке и мешке с золотом.

Последний гость отца Колумбана слушал сидевшего между ним и Дугалом рыжего иноземца, говорящего на норманно-французском с заметным акцентом.

— …Ну да, сколько можно втолковывать, — Гунтер стукнул кулаком по столу так, что кружки подпрыгнули. — Потом Локсли тебя должен будет поймать, привязать к бревну и макать в озеро. Ты почти захлебнешься, но монах по имени Тук тебя спасет… Шериф, сэр Ральф, будет очень недоволен…

— Враки! — молодой, невероятно сильный и широкоплечий рыцарь размашисто мотал головой. — Что мне делать в Ноттингаме? Гунтер, этот город — жуткая дыра! И никакого Локсли нету, да и разбойников в Шервудском лесу тоже! И вообще, откуда ты все это знаешь?

— В книжке прочитал, — обиженный недоверием Гая, ответил германец, после чего также слушавший его отец Колумбан добродушно хохотнул и опрокинул в рот остававшееся в кружке жгучее зелье.

— Д-давайте вы…выпьем! — сэр Мишель с трудом поднялся с лавки, дотянулся до кувшина и, расплескивая едко пахнущую вином прозрачную жидкость, налил всем. Только отец Колумбан прикрыл кружку ладонью и отрицательно качнул головой. Отшельника уже тошнило от собственного изделия. — Вы…выпьем за р-рыцарей Круглого стола и кор-роля Артура! У нас тут тоже круглый стол, вот! И мы ничуть не хуже! Поэтому выпьем и за нас!..

Кружки стукнулись друг о друга, все, кроме мэтра Адельхельма, мирно уснувшего на плече отца Колумбана, морщась, выпили, а Мак-Лауд откинулся на бревенчатую стену, некуртуазно рыгнул и провозгласил:

— Счас спою!

— Этого только не хватало, — пробормотал отшельник, однако шотландец не услышал слов святого. Мак-Лауд сморщил лоб, вспоминая слова, и наконец затянул:

— Зачем ты покинул обители клана,

Где вьется вкруг вереска солнечный свет,

Где мерзнет заря, как смертельная рана

Над россыпью древних январских планет,

Алан Мак-Мэрд?

— Уж лучше клинков ненасытная пляска,

И вьюга в предгорьях, и мрак, и туман,

Чем взгляд, лучезарнее неба над Глазго,

И сочные губы, и трепетный стан,

Не правда ли, тан?..

— Сердце леди Хайлэнда податливей воска,

Если джентльмен в бранных делах знаменит,

Когда дедовский меч его, поднятый к звездам,

О щиты чужестранцев победно звенит,

Потрясая зенит…

Тут уже все дружно закричали «Хватит!», а Гунтер запустил в распевшегося Дугала наполовину сгрызенной морковкой, но не попал. Только лишь отец Колумбан выглядел огорченно — он старался подпевать и песенка ему очень понравилась.

— Слушай, Дугал, — сэр Мишель попытался сосредоточить блуждающий взгляд на шотландце. — А кто такой Алан Мак-Мэрд?

— Откуда я знаю? — удивился Дугал. — Что я ему, под килт заглядывал? Был такой, наверное…

— А что с Мак-Мэрдом потом случилось? — спросил рыцарь.

— Убили, что же еще… — замогильным голосом сообщил Мак-Лауд. — Грустная такая баллада… Она длинная, я ее до конца не помню, но что Алана убили — знаю точно.

— Ага, — расплылся в пьяной улыбке Фармер. — Про тебя тоже балладу сложат. Жил, мол, такой Дугал Мак-Лауд, а убил его в честном поединке норманнский рыцарь…

— Это я тебя счас убью, — пригрозил шотландец. — Ну, споткнулся я тогда, споткнулся!

— Все так говорят, — начал заводиться сэр Мишель. — Споткну-улся!.. Еще скажи, будто я слабее!

— Вот зараза, — вздохнул Дугал и начал выбираться из-за стола. — Посидеть спокойно не даст… Пошли биться!

— Правильно, правильно, — отец Колумбан вскочил, начав подталкивать горца к выходу. — Идите, идите, проветритесь. В доме железом махать не дам! Исповедаться не хотите?

— Да ну! — поморщился Дугал. — Я его сейчас убью и вернусь. Без меня не пить!

Оба рыцаря — и шотландский, и норманнский — шатаясь, будто под ураганным ветром, подошли к столбу, на котором висело оружие, долго искали свое, затем же направились к двери на улицу. Проснувшийся мэтр Адельхельм озабоченно посмотрел задирам вслед, и, поскольку никто не стал беспокоится, спросил у Гунтера:

— А они друг друга не зарубят, часом?

— Да никогда в жизни! — хихикнул германец. — Я это уже две недели наблюдаю. И сэр Гай тоже. Утром и вечером. Сейчас начнут ругаться, потом махать мечами, потом помирятся, когда один другого с ног собьет. И придут пить дальше. С того самого дня все началось. Никак им не выяснить, кто лучше, кто хуже…

Означенный Гунтером «тот самый день» случился двадцать шестого августа, а сегодня было девятое сентября. Пускай принц Джон и сказал историческую фразу о том, что «Хватит приключений!», таковые продолжались, можно сказать, доныне.

Происхождение странной компании, собравшейся в отшельнической пещере отца Колумбана, было довольно незаурядным. Ну подумайте, как столь разные люди наподобие двух норманнов — Гая и Мишеля, оруженосца «из Германии» (легенда тщательно сохранялась неизменной), шотландца Мак-Лауда, крещеного еврея Адельхельма и святого Колумбана могли собраться вместе?

* * *

Разумеется, в Тауэре тем вечером веселились, благо нашлись поводы… Гунтер вместе со своим рыцарем впервые в жизни попали на настоящую королевскую гульбу, и были ослеплены великолепием устроенного принцем Джоном празднества. Его высочество, невзирая на рану, до захода солнца сумел организовать восхитительный пир, наверняка потратив на продукты и вина довольно большую часть денег, найденных в кладовых замка.