Молчаливые боги. Мастер печали - Джастин Колл

Но ничего не произошло. Дюварек подобрал с пола меч и четким шагом направился к Кентону – намерения мастера теней относительно его ученика не оставляли никаких сомнений.

Извергая проклятия, Аннев кинулся на помощь Кентону. На бегу он снова оглянулся на Фина с Янаком – и чуть не врезался в колонну, оторопев от увиденного: загорелая кожа торговца вдруг стала черно-серой, цвета потускневшей стали.

– Меня нельзя убить! – захохотал Янак. – Я под защитой Круитхара!

Фин растерянно смотрел на лорда Харта, не понимая, что ему делать. Он поднял булаву и стукнул ею по лысине торговца. Раздался металлический звон.

Янак снова разразился хохотом:

– Вот видишь! Я…

Договорить он не успел: Фин размахнулся и впечатал шипастую булаву в его лицо, выбив сноп искр. Янак вскрикнул. Фин выдернул пернач, и Аннев увидел на лбу торговца внушительную вмятину и две небольшие дырки.

– О боги, – прошептал он.

Янак схватился за искореженный лоб и засмеялся.

– Ха-ха! Думаешь, мне… проклятье… думаешь, больно?

Смех перешел в мучительный стон. Янаку действительно было больно, и все же он улыбался.

– Круитхар закалил мое тело! Он отнял у Кеоса его силу и делится ею со мной!

– На помощь!

Кентон! Бедняга напрочь вылетел у Аннева из головы. Он бросился к Дювареку, который к этому моменту уже стоял над трупом стражника. Держа цепь, которой он был прикован к мертвецу, он с размаху обрушил меч на руку в железном браслете.

Кентон откатился в сторону. Кости в руке хрустнули, и Дюварек ударил еще раз, и еще, а в то же время Фин дубасил Янака перначом по металлической физиономии. БУМ. БУМ. БУМ.

Дюварек наконец управился, дернул на себя цепь вместе с обрубком руки и повернулся к Фину.

– Убей их, Дюварек! – выплевывая кровавую пену, проорал Янак, лицо которого уже превратилось в искромсанный кусок металла.

БУМ-БУМ-БУМ!

Янак затих. Дюварек покачнулся, повернул голову в одну, потом в другую сторону, словно оценивая ситуацию.

– Дав? – робко окликнул его Кентон. – Ты меня слышишь?

Бронзовый рыцарь опустил голову, левой рукой взвесил цепь кандалов, правой – меч. Потом повернул скрытое забралом лицо к мастеру печали:

– Всех вас ждет погибель.

Дюварек прыгнул на Аннева. На сей раз Аннев не стал убегать: размахнувшись, он изо всех сил ударил по мечу топором и выбил Милость из руки нападавшего, но и сам остался без оружия. В следующую же секунду Дюварек сбил его с ног и, пригвоздив к полу, начал обматывать вокруг шеи цепь. Аннев, не видя вокруг ничего более подходящего, схватил отрубленную конечность стражника и, сморщившись, просунул ее под цепь, не давая Дювареку себя задушить.

Кентон, возникший рядом с Милостью в руках, медлил, в нерешительности глядя то на Аннева, то на мастера теней.

– Забрало… – прохрипел Аннев.

Надежды у них почти не было: поднять забрало, а тем более снять с головы Дюварека шлем невозможно, а прорези слишком малы.

Для клинка, но не для воздуха…

Кентон воткнул кончик меча в одну из прорезей. Аннев зажал лезвие между ладонями, сосредоточился и, отчаянно надеясь, что ему хватит сил на пробуждение магии, представил себе продолжение клинка в виде узкой острой полоски из воздуха.

Раздался тошнотворный хруст. Дюварек схватился за лицо, царапая забрало закованными в бронзу пальцами, а потом завалился на спину. Цепь на шее Аннева затянулась туже, он закашлялся, но через несколько секунд железная петля ослабла. Тело Дюварека несколько раз содрогнулось в предсмертных конвульсиях, а затем все было кончено.

Сердце у Аннева бешено колотилось. Он поднял взгляд на Кентона: аватар ошеломленно взирал на распростертого у его ног человека в бронзовых доспехах. Когда он посмотрел на Аннева, держащегося за обнаженное лезвие, в его глазах промелькнул ужас. Он выпустил рукоять меча и отступил от своего учителя, которого только что убил собственными руками.

Аннев положил меч на пол и выпутался из цепей. Потом спрятал Милость в ножны и кивнул Кентону:

– Спасибо.

Кентон молчал, безучастно глядя на царивший в кабинете разгром. Повсюду лежали трупы, до некоторых уже добрался огонь, а сам торговец скорчился у ног Фина. Аннев отбросил в сторону кандалы – в одном из ржавых браслетов до сих пор болталась рука стражника, – схватил топор Шраона и побежал к Фину.

Лицо Янака представляло собой страшное месиво из металла и плоти. Аннева передернуло.

– Он мертв.

Но Фин, не сводящий глаз с торговца, мотнул головой. Не успел Аннев спросить у него, что он имеет в виду, как вдруг Янак медленно поднял голову и вытаращил на Аннева мутные глаза.

– Кеос тебя подери… – вырвалось у аватара.

Янак поднял трясущуюся металлическую руку и, тыча в него пальцем, проскрежетал:

– Оркл… ты… однркий?

Аннев ничего не понял. Вдруг он заметил, что Янак до сих пор сжимает лампу, и вырвал артефакт из его негнущихся пальцев. Лорд Харт смиренно вздохнул, со свистом выпустив воздух из железных легких.

– Он уже давным-давно должен был сдохнуть, – просипел Фин. – Почему он до сих пор жив?

– Проклятие Круитхара. – Аннев провел пальцами по выбитым на лампе рунам. – Видимо, он внушил Янаку, что за свою службу он получит назад прежнюю жизнь и сможет отомстить Академии.

Фин посмотрел на золотой жезл, который держал в руке, обвел взглядом пылающий кабинет, потом опустил глаза и уставился на изуродованного торговца.

– Не знаю, кто такой этот Круитхар. – Он так сильно тряхнул головой, что хвост на макушке рассыпался и спутанные локоны упали на лицо. – И знать не хочу. Артефакт у нас, а Дюварек, как я вижу, мертв. – Он перевел взгляд на Кентона, стоявшего на коленях перед телом своего наставника. – Но как мне добить этого? Я просто бросил бы его здесь, чтобы он сгорел дотла, но откуда мне знать, что он горит?

Словно отвечая на его вопрос, Янак застонал, повернул к нему голову на искореженной шее, и сквозь скрип и скрежет до аватаров донеслось:

– Пршу-у… убте… меяяя!

Металлический голос перешел в тонкое, пронзительное завывание.

Янак мучился, это было ясно, и от страданий его могла избавить только смерть. Аннев вдруг вспомнил ведьму в черных лохмотьях, которая умоляла ее пощадить. «Помилуй, помилуй…»

Милость.

Аннев встал перед торговцем и, призвав магию меча – того самого меча, которым недавно разрезал камень, словно масло, – вонзил клинок лорду Харту в грудь.

Янак часто заморгал, вопль оборвался. Опустив голову, он посмотрел на меч, потом поднял взгляд на Аннева. Взгляд, полный облегчения и благодарности.