Британская разведка во времена холодной войны - Колдер Уолтон

В 1954 г. министр по делам колоний Генри Хопкинсон вызвал испуг в палате общин, когда туда просочилось его мнение о том, что есть территории, вроде Кипра, которые «никогда» не получат независимость от Великобритании. С одной стороны, его заявление было совершенно ошибочно: Великобритания отказалась от контроля над Кипром шесть лет спустя. С другой, Хопкинсон был не так далек от истины, как можно было подумать. Во время переговоров о независимости острова в начале 1959 г. в Ланкастер-Хаус правительство Великобритании жестко торговалось, пока не добилось желаемого результата: сохранить стратегические права на две базы на Кипре, которые должны были продолжать оставаться решающими аванпостами до конца холодной войны. Британская делегация на переговорах, которую возглавлял Джулиан Амери – заместитель министра по делам колоний, начала со странной заявки на 400 квадратных миль территории острова, хотя они в конечном счете договорились о 99 квадратных милях, на которых располагались две так называемые территории «суверенных баз» – такое положение дел существует и поныне. Первой базой была база Королевских ВВС в Пергамосе – 43 акра местности, которая стала огромным лагерем Центра правительственной связи. Его большая территория, уставленная палатками, вместила свыше тысячи служащих радиотехнической разведки, переведенных из английских баз в Сарафанде (Палестина), Гелиополисе (Египет) и Хаббании (Ирак), откуда Великобритания была вынуждена уйти в послевоенные годы. Второй базой была самая крупная английская база радиотехнической разведки на Кипре, настолько разросшаяся, что стала покушаться на муниципальные земли самой Фамагусты. Когда Макариос заявил протест, Центр правительственной связи согласился, что база может немного отодвинуться без серьезного ущерба для своей деятельности46.

Вашингтон, как и Лондон, счел, что Кипр будет ему полезен, и Агентство национальной безопасности вместе с ЦРУ финансировало многие самые важные радиотехнические мероприятия на острове. Как и в случае с Британской Гвианой, это был поразительный пример того, как США поддерживали остатки Британской империи, когда это было нужно для ведения холодной войны. На самом деле сбор радиотехнической информации был настолько важен для Запада, что он помогал становлению международных отношений с Кипром – «хвост» радиотехнической разведки двигал «собакой» – политикой. В 1963 г., столкнувшись с растущим межобщинным насилием между греческим и турецким населением острова, новый британский премьер-министр сэр Алек Дуглас-Хоум задал вопрос, действительно ли Великобритании нужны тамошние базы. Министр обороны Питер Торникрофт сказал выразительное «да» и объяснил, что на Кипре «размещены самые важные станции радиотехнической разведки, а также авиабаза, с которой осуществляются специальные разведывательные полеты». Торникрофт сказал, что, в то время как большая часть других мероприятий может быть перемещена в другое место, «мы считаем, что радиотехническое оборудование не может быть в равной степени удобно расположено в другом месте».

Десять лет спустя, в 1974 г., столкнувшись с финансовым кризисом, правительство Великобритании официально решило уйти со своих баз на Кипре, чтобы сэкономить деньги. За несколько дней Вашингтон убедил Лондон, что это решение неприемлемо, и англичане должны там остаться. Причина была проста: радиотехнические базы на Кипре, которые давали возможность Америке прослушивать эфир Ближнего Востока, были незаменимы. В 2013 г., почти через сорок лет после принятия правительством Великобритании решения уйти с баз, они все еще находятся на острове и значительно выросли в размерах47.

Аден был одной из первых и последних территорий в империи королевы Виктории, колонией короны, права на которую англичане заявили в 1839 г. и покинули которую более века спустя в 1967 г. Наряду с Британской Гвианой Аден стал колонией, передача власти в которой оказалась одной из самых трудных и неорганизованных: Великобритания была вынуждена бесславно покинуть Аден, а ее служащие – прокладывать себе дорогу, прибегая к стрельбе.

Когда англичане впервые прибыли в Аден, он уже на протяжении более пяти веков был колонией различных государств, включая Португалию и Османскую империю. Аденом, расположенным в регионе, известном древним римлянам как Счастливая Аравия, на протяжении восьми веков правила одна и та же династия королей-жрецов. К северу и востоку от колонии находились две дюжины отдельных государств – Восточные и Западные Аденские протектораты. Они охватывали негостеприимную и невозделанную территорию площадью примерно 112 тысяч квадратных миль с населением около 800 тысяч человек, которым правили свои эмиры и шейхи. Протектораты были закрыты для чужаков – говорили, что большинство жителей их внутренних территорий никогда не видели белых людей – и у них не было экономического интереса к Великобритании. Помимо нескольких городов у них не было никакой инфраструктуры, но они были чем-то вроде буфера для Адена как колонии.

Для Великобритании, как и для колониальных держав до нее, ценность Адена была в его географическом расположении как морского порта на южной оконечности Аравийского полуострова у пролива Красного моря с доступом к Персидскому заливу. Он также был удобно расположен между Бомбеем, Суэцким каналом и Занзибаром, которые были важными британскими владениями. На протяжении сотен лет он был местом остановки моряков, и англичане продолжили эту традицию, используя его главным образом как угольную базу для заправки кораблей на торговых путях между Востоком и Западом. На заре ХХ в. к грудам угля прибавились нефтеперегонные заводы. В первой половине ХХ в. Аден превратился из деревни с населением около 600 человек в процветающий международный порт, почти как Сингапур48.

Для англичан главное значение Адена было в его стратегическом положении ворот в Индию. Им эффективно управляли из Бомбея как приложением к Индийской империи почти сто лет, пока англичане не ушли из Индии в 1947 г. После этого город-колония стал чем-то вроде тихой заводи в глазах многочисленных колониальных чиновников. Один губернатор назвал его остановкой «на пути в никуда». Помимо его прекрасной естественной гавани и полезного географического расположения, у Адена было мало природных активов. Расположенный в опаляемом солнцем кратере потухшего вулкана Аден Редьярд Киплинг назвал «мировой кучей шлака» – суровый ландшафт, ставший местом жительства для разношерстной компании офицеров дурного поведения и опозорившихся полков.

Поэтому можно было удивляться, почему англичане отчаянно цеплялись за Аден до 1967 г., хотя свою первоначальную стратегическую роль эта колония утратила двадцать лет назад после обретения Индией независимости. Ответ кроется в том факте, что его стратегическая важность, как и важность Кипра, повысилась после фиаско в Суэце в октябре 1956 г., вслед за которым штаб британского командования на Ближнем Востоке перебрался из Египта в Аден. Между 1957 и 1959 гг. общее число британских служащих, размещенных в Адене, увеличилось в четыре раза. После финансовых и военных сокращений в конце 1950-х гг. Аден стал краеугольным камнем политики Великобритании «к востоку от Суэца», жизненно важным звеном между анклавами Гибралтар и Гонконг49.

Целью правительства Макмиллана после Суэца было укрепить влияние Великобритании в арабском мире путем сохранения в рабочем состоянии баз в Адене и создания федерации протекторатов в Южной Аравии под традиционным управлением племенных вождей. И хотя Макмиллан сравнительно быстро признал ветер перемен, подувший в Африке, он сильно недооценивал растущее стремление арабов на Ближнем Востоке к национальному освобождению под влиянием харизматичного египетского лидера Гамаля Абделя Насера, который, как считали в этом регионе, унизил английских и французских «империалистов» во время Суэцкого кризиса и лицо которого улыбалось с плакатов, казалось, на каждой стене Адена.