Лаксены. Начало - Дженнифер Арментроут

Закончив с блогом, я включила телевизор и установила режим, при котором на фоне невключенного экрана играла только музыка. Выбрав канал, который предлагал хиты восьмидесятых, я увеличивала громкость до тех пор, пока полностью не уверилась, что не смогу расслышать собственных мыслей. Собралось много стирки, которая требовала внимания, да и кухне не мешала основательная генеральная уборка. Жаль, что возиться с саженцами было слишком поздно. Работа с землей, как ничто другое, всегда помогала мне прояснить свои мысли, но осенне-зимний период в этом плане был мертвым сезоном. Заглянув в шкаф, я переоделась в удобные трикотажные шорты и майку с длинными рукавами, а потом для завершения образа натянула достигавшие до самых колен носки с нарисованными оленями.

В конечном итоге выглядела я как чучело.

Переходя из одной комнаты в другую, я словно на коньках скользила по деревянному полу, подбирая разбросанные вещи, потом закинула белье в стиральную машину, подпевая звучавшей в тот момент из гостиной песне.

– «Чувствуя землю под собой, я охочусь. За тобой».

Запустив процесс стирки, я выскочила из прачечной и направилась в холл, размахивая над головой руками в такт песни, как одна из тех смазливых розовых марионеток в фильме «Лабиринт»[11].

– «На запах и звук ворвусь. Теряюсь и вновь нахожусь. И я голоден, как волк. Капканы на линии – это… бла, бла, бла – диссонанс в идиллии… или что-то там еще… Зубы жадно стучат, истекаю слюной, я охочусь за тобой…, и я голоден, как волк».

Тут я почувствовала, как по затылку затанцевало подозрительное тепло…

– На самом деле, «я рычу и вою в погоне за тобою», а не бла-бла-бла, что-то там еще.

Испуганная до полусмерти глубоким голосом, я вскрикнула и резко обернулась. Мои ноги поскользнулись на секции отполированных до блеска досок, и я с размаху шлепнулась на пол.

– О господи! – задохнулась я, прижимая руку к груди. – Думаю, у меня сердечный приступ.

– А я думаю, ты ушибла пятую точку. – В голосе Дэймона слышался смех.

Распластавшаяся вдоль всего узкого коридора, я пыталась отдышаться.

– Что за черт?.. Ты всегда заходишь в чужие дома без спроса?

– И наблюдаю за тем, как девушки за какие-то несколько секунд умудряются исковеркать песни до неузнаваемости? Ну, да, конечно, это обычное для меня дело. На самом деле я стучался несколько раз, но услышал, что ты… поешь, а дверь была не заперта. – Он пожал плечами. – Поэтому я просто позволил себе войти.

– Понятно, – буркнула я и, поднявшись на ноги, поморщилась. – О боже, возможно, я и правда ушибла «пятую точку».

– Надеюсь, что нет. Я к ней очень неравнодушен. – Он блеснул усмешкой. – Твои щеки покраснели. Ты уверена, что не шлепнулась лицом вниз?

– Я ненавижу тебя, – простонала я.

– Сомневаюсь. – Его взгляд прошелся по мне до самых пальцев ног. Его брови изогнулись. – Очаровательные носки.

Я потерла спину.

– Тебе что-то нужно?

Он облокотился на стену, засунув руки в карманы джинсов.

– Нет, мне ничего не нужно.

– Тогда зачем ты вломился в мой дом?

Он снова пожал плечами:

– Я не вламывался. Дверь была не заперта, и я, услышав музыку, предположил, что ты здесь одна. Почему ты занимаешься стиркой и распеваешь песни восьмидесятых на свой день рождения?

Я открыла рот от удивления.

– Как… как ты узнал, что сегодня мой день рождения? Я не говорила тебе. По-моему, я не говорила об этом даже Ди.

На лице Дэймона появилось самодовольное выражение, которое не сулило ничего хорошего ни ему, ни мне.

– В ту ночь, когда на тебя напали у библиотеки и я поехал в госпиталь с тобой, помнишь? Когда ты предоставляла свои персональные данные, я находился рядом.

– Серьезно? – произнесла я, глядя на него. – И ты запомнил?

– Да. В любом случае… почему ты занимаешься уборкой в свой день рождения?

Я до сих пор не могла поверить, что он помнил.

– Очевидно, потому, что я вот такая вот… отстойная особа.

– Это действительно отстой. О, ты слышишь?! – Его блеснувшие глаза метнулись в сторону гостиной. – «Глаз тигра». Ты не хочешь подпеть и этой песне тоже? Возможно, ты могла бы даже пробежаться вверх по лестнице, качая руками над головой?

– Дэймон. – Я прошла мимо него в гостиную и подобрала пульт, чтобы сделать музыку потише. – Серьезно, чего ты хочешь?

Через секунду он оказался позади меня, что заставило меня сделать неловкий шаг в сторону. Со мной происходили странные смешные вещи, когда я находилась так близко к нему.

– Я зашел, чтобы извиниться.

– Что? – Я была шокирована, испугана и еще больше шокирована. – Ты снова собираешься извиняться? Я даже не знаю, что на это сказать. Вау.

Дэймон нахмурился.

– Я знаю, что у тебя вызывает крайнее удивление тот факт, что у меня тоже есть чувства и что я время от времени могу испытывать дискомфорт относительно последствий своих поступков.

– Ого! Подожди. Мне нужно это зафиксировать. Одну секунду, я только возьму телефон!.. – Развернувшись, я начала просматривать стол в поисках сотового, которого, разумеется, никогда не было на месте в нужный момент.

– Кэт, ты не слишком облегчаешь мне задачу, я серьезно. Это… непросто для меня.

Я закатила глаза. Ну, конечно, извинения – крайне непростая задача для него.

– Ладно. Извини. Хочешь присесть? У меня есть торт. Он, возможно, мог бы немного смягчить для тебя дискомфорт ситуации.

– Меня ничего не сможет смягчить, – прокомментировал Дэймон, вскинув бровь. – Я холоден, как айсберг.

– Безе и мороженое. С вкуснейшей хрустящей карамельной серединкой.

– О’кей. Возможно… это может сработать. Хрустящая серединка – моя любимая часть в тортах.

Я старательно пыталась сдержать улыбку.

– Отлично, тогда пойдем.

На кухню мы шли в странном неловком молчании. Подойдя к холодильнику, я подхватила со стойки резинку для волос и завязала хвост.

– Итак, сколько тебе отрезать? – поинтересовалась я, вытаскивая торт на стол.

– А скольким ты готова со мной поделиться?

– Могу отрезать столько, сколько пожелаешь. – Я вытащила из ящика нож и отмерила порцию, которая, как мне показалось, могла бы его полностью удовлетворить.

– Больше, – произнес он, зависнув над моим плечом.

Я пододвинула нож на несколько сантиметров.