Приют героев - Генри Лайон Олди

– Лично? Нет. Но в столичной галерее Ордена есть изображения всех владык Майората. Они наверняка узнали меня по портрету. Что же до сострадания и помощи… Черный Аспид, который сбежал из Майората, выкрав Омфалос – личность противоречивая. Я уже не тот, каким был, занимая Цитадель. А как колдун-медикус, я давал клятву.

Влетев в комнату, шестикрылый мотылек-пыльцеед начал кружить вокруг свечи. По стенам заплясали черные танцоры, изгибаясь и подпрыгивая. Нехорошо прищурясь, Рене Кугут наблюдал за гибельным танцем мотылька. Барон хотел отогнать глупую комашку от пламени, но опоздал. Легкий треск, облачко приторно-сладкого дыма – и танец на стенах прекратился.

– Ваши соратники были уверены, что вы действовали в интересах… м-м-м… темных идеалов? Ваш отказ вернуться в Майорат весьма их обескуражил…

– О да! – горькая усмешка походила на кривой порез от ножа. – Сперва мои доблестные гвардейцы решили, что я попросту сбежал, прихватив Омфалос. В общем, правильно решили. Засада на Чуме – она была на меня, а не на квесторов. Но когда гвардейцы увидели, как я удираю от рыцарей Утренней Зари, ведя их прямиком в ловушку – уверен, они преисполнились восхищения! Еще бы! По их мнению, я действовал, как само воплощение Зла: подло, коварно, вероломно, нарушая правила и презирая запреты… Обманул всех дважды: бежал с крепундией, вынудив соратников снарядить погоню. А потом, открыто переодевшись в цвета Тьмы, выехал навстречу квесторам, спровоцировал светлых на нападение вне территории Майората и заманил в засаду, предназначенную для меня! Гениально подлый план Черного Аспида! Уверен: дурачье мной гордилось…

Тон Рене неприятно резанул слух барона. Раньше Конрад не замечал за пульпидором высокомерного презрения.

– А на самом деле?

– Я уже говорил вам. Она умирает, я хочу спасти ее! Овал Небес, когда же вы наконец поверите в мою искренность…

– Я верю вам, верю! – торопливо перебил Кугута барон, чувствуя, что сентиментальный Черный Аспид сейчас впадет в истерику. Видимо, служение Тьме даром не проходит. – И готов помочь. Я только одного не понимаю: зачем вы ввязались в эти игры? Молодой человек из приличной семьи, образованный колдун, опытный пульпидор… Свет-Тьма, Добро-Зло, квесты – по большому счету, просто ребячество. Забавы великовозрастных недорослей, простите за прямоту. Вы умны и деловиты, могли бы…

– Умен? Деловит? Колдун из приличной семьи?! – Рене уже кричал, яростно брызжа слюной, и обер-квизитор отодвинулся подальше. – Посмотрите на меня, ваша светлость! Я горбатый урод! Тот квестор, которого я лечил, если не ошибаюсь, графского рода. Их командор – ваш родственник, да? – дворянин. А как насчет белого квестора-некроманта, магистра и полного мага?! Он мой ровесник! И вы еще спрашиваете…

Барон прикусил язык. Глупо получилось. Завел разговор, не подумав – только чтоб заговорить пульпидору зубы, отвлечь от скользкой темы… Забыл, твоя светлость, кто из вас двоих – специалист по заговариванию зубов?

– …Орден Зари – единственный орден, где для рыцарского статуса не требуется дворянства! И я стал рыцарем! Черным Аспидом! Воплощением темной стороны равновесия! Я достиг всего, чего может достичь человек моего происхождения и положения. Дворяне и маги, рыцари Вечерней Зари, служили мне, выполняли мои приказы…

Голос Рене набрал силу, стал глубже, в нем пробились властные нотки. Горбун больше не кричал, он говорил, вещал: уверенно и величественно. Комната наполнялась мрачной силой, как флакон аптекаря – ядом; пламя свечи в испуге съежилось перед Тьмой, вознесшей голову. Казалось, еще немного – и тонкие стены пристанища не выдержат, развалятся карточным домиком под напором изнутри.

– О, это сладкое бремя власти! бремя славы! бремя Темного Владыки!..

Внезапно пульпидор умолк и сник, будто снизошедшая на него Тьма покинула своего избранника. На груди Рене, ясно виден в растегнутом вороте рубахи, шел черно-белыми пятнами медальон. Омфалос напоминал волдырь, налитый изнутри гноем.

– Моим кумиром с детства был Губерт Внезапный, – чуть слышно проговорил горбун. – Я всегда хотел хоть капельку походить на герцога. Красота, сила, титул, слава… Что ж, я приблизился к идеалу настолько, насколько возможно: рыцарь Ордена Зари, победитель Белого Голубя, Черный Аспид… Надо подняться на вершину, чтобы оттуда увидеть: все зря. Муравей перед драконом – вот кто я по сравнению с ним. Горбатый колдунишка-простолюдин, возомнивший о себе невесть что… А она по-прежнему умирает: день за днем, год за годом. Орден, Завет, идеалы… Плевать! Я хочу спасти ее. Это все, чего я хочу.

– Вы хотели передать крепундию в Надзор Семерых. Верно?

Кугут угрюмо кивнул.

– Пожалуй, я в силах вам помочь. Я знаком с Гувальдом Мотлохом, верховным архивариусом Надзора Семерых. По возвращении в столицу я мог бы…

– Вы не шутите?!!

– Нет. Не скажу, что мы с верховным архивариусом – близкие друзья… Но я попытаюсь свести вас. Если, конечно, капитул Надзора не будет против. И не надо меня благодарить! – Конрад жестом остановил Рене, багрового и задыхающегося от возбуждения. – Я еще ничего для вас не сделал. Обождите результатов.

– Возьмите ее.

Рене произнес это так, словно расставался с возлюбленной.

– Хотя бы на ночь. У вас она будет в большей сохранности. И потом… Я не хочу сегодня видеть сны.

– Польщен вашим доверием, молодой человек, – барон не удержался, позволив себе чуть больше язвительности, чем следовало бы. – Но я бы посоветовал вам просто снять медальон и положить рядом, на табурет.

– Возьмите, прошу вас!

«В конце концов, не такой уж кошмар мне снился, – вздохнул фон Шмуц. – Разве что в конце. С определенной точки зрения, это даже интересно…»

Увы, аргументы не отличались убедительностью.

– Хорошо, я возьму. Утром верну.

– Храни вас Ползучая Благодать!

– Вам вредно нервничать, молодой человек. Ложитесь лучше спать. У всех нас выдался тяжелый день. Хвала Вечному Страннику, он закончился, и не так плохо, как мог бы. Доброй ночи.

Забрав свечу, барон оставил Черного Аспида наедине со здоровым сном.

Когда-то, давным-давно, Эфраиму Клофелингу исполнилось тринадцать лет.

Сейчас в это трудно поверить. Но лопоухий, нескладный, тощий, несмотря на все усилия мамы, бабушки и доброй поварихи Тильды, подросток, любимый сын духовника Бруно, тоже не дал бы веры россказням о дряхлом гроссмейстере-некроманте. Фантазии языкатых врунов-трубадуров: вот как иногда выглядит жизнь человеческая, если смотреть не снаружи, а изнутри, как узник из темницы или птенец из яйца. Между двумя ипостасями – застенчивым юнцом и общительным старцем – раскинулась пропасть; но именно в тринадцатый день рождения возникла первая трещина, первый разлом грядущей бездны.