Конец мира – это только начало - Питер Зейхан

В перспективе перед рисовым миром стоят две проблемы.

Во-первых, какашки (задолбал, прим.пер.).

За заметным исключением Японии, Гонконга и Сингапура, очень мало мест в Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии были индустриализированы до 1945 года. Поэтому в большинстве случаев для производства риса в качестве основного удобрения использовались человеческие и животные экскременты. Учитывая, что работники рисового производства целый день ковырялись в какашках, можно представить, как это отразилось на продолжительности жизни* (Для тех из вас, кто любит вникать в суть дела, наберите в Гугле "шистосомоз". Предупреждение: не делайте этого сразу после обильного обеда).

В Китае ужасы культурной революции свели на нет все ранние достижения в области внедрения удобрений, заставив китайских крестьян вернуться к какашкам. Только в 1990-х годах какашки действительно исчезли как удобрение. Добавьте сюда несколько других промышленных технологий в области сбора урожая и ирригации, и многие китайские богачи, наконец, получили достаточную продовольственную безопасность, чтобы в массовом порядке уйти из рисовой жизни в город. Доходы выросли. Уровень болезней упал. Продолжительность жизни увеличилась.

Разверните этот процесс, запретите доступ к импортным ресурсам, и рисовый мир окажется в серьезной беде.

Без этих фосфорных удобрений рис невозможно выращивать в необходимом объеме ни в одном уголке рисового мира. Десятилетия массовой урбанизации отделили источники какашек от рисовых полей. Это означает, что либо 2 миллиарда человек должны отказаться от риса, либо эти регионы должны деурбанизироваться гораздо быстрее, чем они урбанизировались, чтобы "естественные" удобрения снова могли быть соединены с производством риса.

С этой точки зрения Китай может быть в порядке. В отличие от подавляющего большинства стран Восточной и Юго-Восточной Азии, китайцы могут получать фосфаты из внутренних источников, но только до тех пор, пока Китай остается полностью целым. Все фосфатные рудники Китая находятся на крайнем западе страны - в частности, в Тибете и Синьцзяне, регионах, где КПК с 1950-х годов с разной степенью интенсивности и жестокости проводит геноцид по этническому признаку. Эти регионы также находятся на расстоянии более тысячи миль от густонаселенных районов страны с преобладанием ханьского населения, где выращивается рис. Если Китай по какой-либо причине даст трещину, единственная надежда на приемлемые урожаи риса - это вернуться к кругу жизни, питаемому какашками.

Последствия такого массового перемещения производственных мощностей должны быть очевидны. Рабочая сила будет просто находиться не в том месте, где нужно, занимаясь чем-то, не связанным с производством вещей. Последствия для производства риса несколько менее очевидны. Стремительная урбанизация Китая означает, что население страны стареет так быстро, что не так много сильных спин, чтобы переселяться на фермы в первую очередь. А последствия для численности населения просто ужасающие. Почти весь прирост населения в Китае, произошедший в период с 1980 по 2020 год - около 500 миллионов человек - связан с улучшением здоровья, увеличивающим продолжительность жизни, а не с рождением новых детей. Это означает, что если Китаю придется перейти от синтетических удобрений к чему-то более... естественному, то прирост продолжительности жизни - последние сорок лет роста населения страны - будет потерян всего за пару десятилетий, даже если ничего не произойдет.

Вторая проблема, стоящая перед рисовым миром, менее грубая, но, возможно, еще более проблематичная: доступ к воде.

Прихотливость риса, его водоемкость означает, что, в отличие от пшеницы, рис невозможно выращивать на маргинальных землях. Эта привередливость делает рис невероятно уязвимым к климатическим изменениям. Измените гидрологию региона, даже немного, и производство риса обвалится.

Наиболее плодовитое производство риса в Китае расположено вдоль нижнего течения Янцзы, в зоне, где рис был впервые одомашнен десять тысячелетий назад. По мере урбанизации Китая города вдоль реки разрастались, поглощая территорию, где раньше были рисовые поля. Для производства риса остались только возвышенные территории, которые почти полностью зависят от ирригации. Это делает рис Янцзы зависимым от количества осадков в многочисленных климатических зонах верхнего бассейна Янцзы, многие из которых опустыниваются. Южный Китай - еще один крупный рисовый регион - гораздо более влажный, но также имеет множество микроклиматов из-за своей пересеченной местности. Даже если общее количество осадков в регионе не изменится, появятся очаги влажности и сухости, что приведет к недостатку или неправильному распределению воды. Обычно небольшие различия в микроклимате не заслуживают моего внимания. Но в Китае проживает 1,4 миллиарда человек, а рис очень привередлив.

Проблемы с водой, с которыми сталкивается конкретно Китай, на самом деле являются лишь микрокосмом более широких проблем изменения климата, а это гораздо более серьезная тема.

Сельское хозяйство и изменение климата

Начнем этот раздел с нескольких неприятных фактов.

Во-первых, мир чрезвычайно вреден для планеты. Когда американцы создавали свой Порядок, они не просто создали альянс для борьбы с Советами. Это стратегическое решение также позволило огромной массе человечества начать путь к индустриализации, что привело к взрывному росту выбросов парниковых газов, поскольку большая часть человечества начала массово использовать уголь, нефть и природный газ.

Во-вторых, распространение Порядка после Холодной войны на всех и каждого ускорило рост выбросов. Было достаточно плохо, когда в число основных индустриальных систем мира входили Франция, Германия, Япония, Корея и Тайвань. Совсем другое дело, когда к клубу присоединились Индонезия, Индия, Нигерия и Китай. Страны, которые до Второй мировой войны не могли даже подумать о начале процесса индустриализации, теперь несут ответственность за более чем половину нынешних выбросов, причем общий объем выбросов в семь раз больше, чем в 1945 году.

В-третьих, теперь, когда большая часть человечества познакомилась с такими вещами, как электричество, следует учитывать, что люди не станут сознательно возвращаться к доиндустриальному образу жизни, даже если глобализация рухнет. Современное экологическое движение часто упускает из виду, что нефть и природный газ не только являются низкоуглеродным ископаемым топливом в мире, но и являются топливом, которое является предметом международной торговли. В постглобализованном мире основным видом топлива, которое большинство стран может добывать на месте, является уголь. И не просто любой уголь, а низкокалорийный, низкотемпературный, высокозагрязненный мягкий или бурый уголь, который производит гораздо больше выбросов углерода, чем сжигание ... почти всего остального. Мы как вид вполне способны превратиться в расколотый, темный, бедный, голодный мир, продолжая при этом увеличивать выбросы парниковых газов.

В-четвертых, наша способность прогнозировать последствия изменения климата, как правило, досадно низка.

Лучший недавний пример - Соединенные Штаты в середине 2021 года. Высокое давление заперло теплый воздух над Тихоокеанским Северо-Западом. Затем часть этого воздуха спустилась с Каскадов, вызвав эффект сжатия. Результат? Обычно пасмурные, дождливые и мрачные места на несколько недель превратились в печи. В Портленде, штат Орегон, неоднократно фиксировались температуры выше 120 градусов. Я видел много климатических моделей, которые говорят о неизбежности более жарких пустынь или более жаркого американского Юга, но