Под новым небом, или На углях астероида - Александр Кучаев

– Как она называется? – спросила Илона.

– Тунец длиннопёрый.

– Вы не ошибаетесь?

– Нет. Он попадался нам, когда мы шли Средиземным морем.

– Какая она крупная!

– Крупная, в длину около двух метров.

– А вес?

– Килограммов за сотню будет.

– Как же вы её подняли!?

– Захочешь – поднимешь.

– Ладно ещё невод не порвала.

– Ну, крапивное волокно прочное. Сам вязал, с расчётом, чтобы надолго хватило.

– Но как она здесь очутилась? – Илона бросила на Игоря вопросительный взгляд. – Вы же однажды говорили, что тунец обитает в тропических областях океана…

– Обитает. Но он заходит довольно далеко и в северные широты, вплоть до Баренцева моря. А в Средиземном море есть места его промысловых скоплений. Это всё мне капитан нашего корабля рассказывал, О’Брайен. Как тунец зашёл в устье Дуная – не знаю. Возможно, преследовал каких-нибудь стайных рыб. И вот запутался в неводе.

– Запутался потому, – Илона расхохоталась и от смеха запрокинула голову, показав своё нежное горлышко, – что рядом находилась я: растерялся при виде моего великолепного одеяния. – Она оттянула полу куртки, которая висела на ней, как балахон.

– И этого исключать нельзя.

Игорь тоже усмехнулся, угадывая под курткой прелестные очертания женской фигуры. Илона хотела ответить дерзким, вызывающим взглядом, но не выдержала взятой на себя роли, снова прыснула от смеха и спрятала лицо в ладонях.

– Какая же вы, однако! – тоже переходя на «вы» произнёс Игорь. – Сущий ребёнок.

– Перестаньте, какой я вам ребёнок! – сказала Илона, едва сдерживая улыбку. – Ну и что из того, что я рассмеялась. А вы сразу же и вывод делаете! Давайте я помогу вам донести.

– Нет уж, извините – сам донесу.

– Завтра опять рыбачим?

– Нет. Этой туши хватит на неделю. Завтра я пойду на охоту.

– Я хотела бы пойти с вами.

– Нет, я пойду один.

– Что я ни скажу, в ответ слышу только одно: нет, нет и нет! А какие-нибудь другие слова вы знаете?

– Знаю. Дело в том, что во время охоты, возможно, придётся быстро бежать, чтобы нагнать преследуемое животное.

– Я очень быстро бегаю.

– А также надо уметь скрытно подобраться к нему.

– Когда надо, я хожу так, что подо мной не хрустнет ни одна веточка.

– Нет, лучше вам остаться в поселении.

– Значит, остаться, так вы считаете? Ну на это я вам вот что скажу: вы трус, самый настоящий трус! – её обычно тихий голосок стал наливаться каким-то отчаянием; впрочем, за ним угадывались и довольно близкие слёзы. – Да-да, вы меня просто боитесь. Так и скажите: мол, я боюсь, испугался присутствия молодой фрау! Что вы на меня уставились? Что качаете головой? Думаете напугать?

– Ладно, ладно, Илона, не кипятитесь. Я просто проверял, насколько вы выдержаны. Хорошо, договорились, на охоту пойдём вдвоём.

– Ха-ха-ха! Ах, Игорь Петрович, полно вам притворяться. – Поселянки нередко называли охотника по имени отчеству – на русский манер. Одни это делали из уважения, другие – с оттенком шутливости. – Проверяли мою выдержку! Скажите лучше честно: шума испугались, который я подняла.

Игорь хмыкнул, чувствуя воздействие очаровательных женских глазок.

– Илона, вы не только ребёнок, но ещё и озорница, каких свет не видывал. Ладно, всё, шутки в сторону – завтра идём на охоту. И попробуйте там мне перечить! А сейчас вот вам задание: просушите и почините сеть и неводы, смотайте и доставьте на место. Вам всё понятно?

– Так точно, герр командир, понятно!

– Приступайте к исполнению.

– Есть приступать! – шутливо козырнув, Илона бросилась растягивать снасти на кольях, специально приготовленных для этой цели.

Охота Сергея и Гретхен оказалась удачной – они принесли крупного оленя-самца.

Шкуру Сергей выделал, и по его совету Гретхен весьма удачно сшила из неё приталенную меховую куртку наподобие жакета. Спустя несколько дней после охоты она уже щеголяла в новой обнове. Куртка изящно облегала тело молодой особы, делая её ещё ладнее и интереснее, и, как следствие, подобное одеяние пожелали иметь все остальные женщины.

– Игорь Петрович, вы довольны мною, хорошая я помощница? – спросила Илона у своего старшего напарника.

– Ну, в общем, неплохая.

– Неплохая, очевидно, означает – так себе?

– Зачем же передёргивать? Чтобы вам не думалось по этому поводу, скажу, что вы, Илона, помощница просто замечательная.

– Тогда неужели я не заслужила такого же жакета, как у Гретхен?! Ну что я хожу в вашей куртке, она мне ниже колен и так болтается!

– Илона, животный мир в этих краях всё ещё довольно беден, и добыть шкуру для жакета или чего-нибудь в этом роде совсем не просто. Но обещаю: как только я подстрелю оленя или другое крупное животное с достаточно густой тёплой шерстью, жакет вам будет обеспечен. Жакет или дублёнка.

– Правда?!

– Правда.

– Ах, Игорь Петрович, какой вы милый. Можно я вас поцелую?

– Поцелуете, сударыня, когда обрядитесь в новое.

Гретхен ловила на себе завистливые взгляды подруг, видела, как благодаря хорошо пошитой одежде выделяется из всех, и знала, кого благодарить за неё. Чувство симпатии к Сергею, получившее материальное подкрепление, ещё больше усилилось, и она готова была проводить с ним сутки напролёт. Не стеснённый никакими предубеждениями юный гигант отвечал ей взаимностью, и они часто, не стыдясь любопытных глаз, провожавших их, уходили в лес или пойму, заросшую кустарником, чтобы на лоне природы в полной мере насладиться уединением.

…День удачной охоты и рыбалки грюненсдорфские женщины решили отметить по-особому. Заранее предупредив мужчин, они наготовили разные блюда: и жареное, и пареное, и запечённое в золе.

Перед началом застолья слово взяла Марион.

– Я хочу, – сказала она, – поблагодарить Игоря и Сергея за заботу, которой они окружили нас и наших детей. Никогда прежде не жили мы так хорошо, как сейчас. Эти люди, двое мужчин, готовы снять с себя рубашку, чтобы отдать её нам. Да что готовы! Разве не их куртки надеваем мы изо дня в день, когда сами они даже в холод обходятся одними робами? Спасибо вам, дорогие друзья, за то, что вы сделали и продолжаете делать для нас! Спасибо вам за человечность. Ваши поступки служат нам примером, на них мы воспитываем детей и надеемся, что наши малыши вырастут такими же добрыми благородными людьми, как и вы.

Мужчины, не привыкшие к похвалам, краснели и не знали, куда деть себя от любящих взглядов, устремлённых на них.