Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы - Алан Гринспен

Очень заманчиво заявить, что дефицит текущего баланса США является в основном результатом действия долгосрочных факторов и, следовательно, не представляет большой опасности. В конце концов нам без видимого труда удавалось финансировать его в прошлые годы. Однако не свидетельствует ли очевидный непрерывный рост дефицитов американских домохозяйств и нефинансовых компаний о повышении напряженности в экономической сфере? И имеет ли значение, из каких источников — внутренних или внешних — финансируются эти дефициты? Если принимать экономические решения без учета валютного или международного риска, то можно утверждать, что дефициты текущих балансов не имеют экономического значения, а накопление внешнего долга не влияет ни на что, кроме платежеспособности самих должников. То, кому должны американские заемщики — внутренним или иностранным кредиторам, не играет практически никакой роли.

Однако государственные границы все же существуют, по крайней мере формально. Платежи по обслуживанию иностранных кредитов в конечном счете должны финансироваться за счет экспорта конкурентоспособных товаров и услуг или из входящих потоков капитала. Внутренний долг имеет более широкий набор источников обслуживания. Для бизнеса международные операции осложняются неустойчивостью валютных курсов, но в целом это нормальный деловой риск. Действительно, механизмы урегулирования на международном рынке не так эффективны или прозрачны, как на внутреннем рынке. Цены на одни и те же товары в регионах, находящихся по соседству, но разделенных границей, различаются довольно существенно, даже если они деноминированы в одной и той же валюте[76]. Таким образом, текущие дисбалансы в международной торговле могут вызывать экономический стресс, причем более серьезный, чем внутренние дисбалансы. Юридические и валютные риски международного рынка являются существенным дополнением к обычным внутренним рискам. Вместе с тем значительна ли разница?

Глобализация меняет многие привычные экономические ориентиры, Логично предположить, что глобальная дисперсия финансовых остатков неконсолидированных хозяйственных единиц как отношение к мировому номинальному ВВП повышается с углублением специализации и разделения труда в глобальном масштабе. Вопрос, повышается ли одновременно глобальная дисперсия текущих балансов, остается открытым. Такое повышение предполагает дальнейшее ослабление ориентации на внутренний рынок. Однако в мире национальных государств ориентация на внутренний рынок может уменьшаться лишь до определенного предела. Она неизбежно должна стабилизироваться* Не исключено, что именно это сейчас и происходит[77]. А раз так, то можно ожидать сокращения дефицита текущего баланса США.

Тем временем, независимо от потенциальных отрицательных последствий дефицита текущего баланса, поддержание экономической гибкости, как я уже подчеркивал, может быть самым эффективным способом снижения рисков. Накопление внешнего долга американских резидентов уже привело н опасениям по поводу «концентрации риска», т е. по поводу того, что нежелание складывать слишком много яиц в одну корзину подтолкнет иностранных держателей к замене доллара другими валютами, даже несмотря на более высокую доходность инвестиций в доллар. Хотя иностранные инвесторы не демонстрируют значительного сокращения интереса к финансированию американских капиталовложений, с начала 2002 года стоимость доллара относительно других валют понижается, как и доля долларовых активов в некоторых глобальных портфелях[78].

Если текущая тревожная склонность к протекционизму не будет прогрессировать, а рынки сохранят достаточную гибкость, то изменение условий торговли, процентных ставок, цен активов и курсов валют должно привести к росту американских сбережений относительно внутренних инвестиций. Это сократит потребность в иностранном финансировании и положит конец усилению характерной для последнего десятилетия зависимости от средств, получаемых из-за рубежа. Если же фатальная финансовая безответственность в США и других странах возьмет верх и дополнится протекционизмом, препятствующим углублению глобализации, то процесс сокращения дефицита текущего баланса будет очень болезненным и для США. и для наших торговых партнеров.

Если судить с позиции сегодняшнего дня, то мир до 1914 года поступательно двигался в направлении повышения социальной корректности и цивилизованности, а общество совершенствовалось. В XIX веке был положен конец работорговле. Бесчеловечное насилие, казалось, уходило в прошлое. За исключением Гражданской войны 1860-х годов в Америке и непродолжительной франко-прусской войны 1870-1871 годов в «цивилизованном» мире после наполеоновских походов не было масштабных военных конфликтов. Глобальный технический прогресс привел к строительству железных дорог, к появлению телефона, электрического освещения, кинематографа, автомобилей и бытовой техники, перечислять которую нет смысла. Развитие медицины и производства продуктов питания, массовый доступ к качественной питьевой воде привели к увеличению средней продолжительности жизни в развитых странах. Если в 1820 году она составляла 36 лет, то к 1914 году превысила 50 лет. Ощущение необратимости изменений было повсеместным.

Первая мировая война оказала на социальную корректность и цивилизованность более разрушительное воздействие, чем Вторая мировая война. Она похоронила саму идею корректности и цивилизованности. В моих представлениях атмосфера накануне Первой мировой войны устойчиво ассоциируется суверенностью в будущем человечества[79]. Наши сегодняшние виды на будущее по своему духу резко отличаются от того, что было столетие назад. Позитивом можно считать лишь то, что они немного приблизились к реальности. Неужели терроризм, глобальное потепление и возрождающийся популизм стали для нашей эпохи углубляющейся глобализации тем же, чем и Первая мировая война для прошлой эпохи? Никто не может дать на этот вопрос однозначный ответ. Однако при его рассмотрении полезно взглянуть на источники и институты сложившейся после Второй мировой войны экономики, которая позволила повысить уровень жизни практически всего населения Земли и помогла возродить некоторые чаяния.