Унесенный ветром - Николай Александрович Метельский

моей жены, из-за чего приходится отложить много дел и находиться дома. Так почему бы и нет? Признаться, сидеть совсем без дела мне неприятно, а тут Миоко даже прием не захотела проводить.

В этот момент в комнату зашел старый слуга, неся на подносе небольшой чайник и чашки. На некоторое время мы замолчали, наблюдая за тем, как старик расставляет посуду на столе, после чего наливает нам в чашки чай. Сделав первый глоток напитка, попытался оценить то, что я не умею оценивать, впрочем, у такого старого, опытного, а главное богатого человека, как Отомо Азума, не может быть плохого чая.

— Приятный вкус, — заметил я.

Отомо же искренне, как мне показалось, улыбнулся и, прикрыв глаза, покачал головой.

— Слухи не врут, в чае вы не разбираетесь, — произнес он.

— Э-э… — не знал я что на это сказать. — А что не так-то?

— Это обычный чай с чабрецом, — ответил он с улыбкой. — Уж прости мне мой маленький эксперимент на тебе. В свое оправдание скажу, что лично мне нравится этот чай. Он просто дешевый, в пакетиках, но я его еще с университета пью. Вкус молодости.

Походу, мои отношения с чаем — достояние всей страны.

— Нормальный чай, — не сдавался я. — И вкус приятный. Если многоопытные любители чая этого не чувствуют, то это их проблемы.

— Хорошо сказано, Аматэру-кун, — покивал Отомо. — Порой задирание носа не позволяет увидеть много хорошего под ногами.

— Согласен, Отомо-сан, — сделал я еще один глоток. — Но кофе лучше.

— Кха, кха, — то ли кашлял, то ли смеялся он. — Кха, прости. Не в то горло попало. Я против кофе тоже ничего не имею, но… Как там Акинари любит делать? — после чего прикрыл глаза, а когда открыл, на меня смотрел слегка усмехающийся и до крайности высокомерный старик. — Чай — это чай, Аматэру-кун, а кофе… — повел он подбородком, умудрившись одним этим движением показать все свое презрение к данному виду напитков.

И что-то мне подсказывает, что это не он копирует Акинари, а наоборот.

— Гораздо лучше, — кивнул я. — Согласен с вами, Отомо-сан.

— Эх, молодежь, — покачал головой Отомо, убирая образ высокомерного засранца.

Ладно, пора к делу переходить. Точнее, подводить.

— Молодежь… это да, — усмехнулся я. — Хорошо быть юным идиотом, которому многое прощается.

— Тебе, Аматэру-кун, для этого не надо быть идиотом, — ответил Отомо. — Да и юным не обязательно.

Блин, сбил линию…

— Аматэру, — произнес я, добавив в голос задумчивости. — Отомо, Тайра, Кагуцутивару, О, Мононобэ. У нас в стране вообще многим и многое прощается.

— Что есть, то есть, — пожал он плечами. — Возраст имеет значение. Как в ту, так и в другую сторону.

— Старым многое прощается, а молодым? С ними что? — спросил я.

— А что с ними? — усмехнулся Отомо. — Молодых надо пороть.

— Так-то я с вами в целом согласен… — протянул я задумчиво. — Порка многим мозги на место вставляет. Но тут все-таки тоже нужно знать меру.

— Не совсем понял тебя, — произнес он заинтересованно.

— Ну… — посмотрел я на него. — Не думаю, что молодых стоит пороть до смерти.

— А, ты об этом… — пожал он плечами. — Зависит от степени вины.

— Смерть через порку, — усмехнулся я. — Звучит забавно.

— Задница не выдержала позора, — улыбнулся он в ответ. — И правда забавно.

— Смех смехом, но это мы уже о казни говорим, а не о порке, — покачал я головой.

— О способах казни, — поправил он меня.

— Может, и так… — изобразил я задумчивость. — Скажите, Отомо-сан, клан Асука заработал на порку или на казнь?

— О как ты перескочил, — качнул он головой. — Клан Асука — это сложный вопрос. Лично мне плевать на них, но Отомо просто не могут спустить им с рук их наглость в прошлом. А учитывая, с чем мы к ним пришли в тот раз, их наглость практически переросла в оскорбление. Вы, Аматэру, такое столетиями не забываете. Да что уж там, вы и меньшее столетиями помните. Чем мы-то хуже?

Чем хуже? Говорит так, будто японские аристократы обиды помнят только потому, что так Аматэру делают.

— Мы не убиваем, если перед нами извиняются, — ответил я на его утверждение. — Да, помним и… вредничаем, но не убиваем. А у вас с Асука все идет именно к войне.

— Не соглашусь, — покачал он головой. — Отомо тоже не кровавые отморозки, и войны нам не нравятся. Если бы они извинились тогда, не было бы и конфликта. Сейчас все сложнее. Времени прошло немало, извинений мы не дождались… Собственно, а что нам остается? Повторюсь — мне война тоже не нужна, и сыну я оставлять подобные перспективы не хочу, но каждый прошедший год усугубляет их положение. И от нас тут уже ничего не зависит. Сейчас простым «извините» клан Асука уже не сможет отделаться.

— А если не простым? — спросил я.

— Насколько непростым? — усмехнулся он.

— А это уже от Отомо зависит, — повторил я его усмешку.

— От нас? — удивился он чему-то. — Не от Асука?

— Асука готовы очень на многое, Отомо-сан, — ответил я. — Понятно, что не на все, но если вы не будете загонять их в угол, «извините» клана Асука… может вам понравиться, — покивал я.

— Хм, — задумался он. — Скажи, Аматэру-кун, что твой род будет делать, если Тайра не захотят принимать извинений Асука? Ты ведь и к Тайра пойдешь, я правильно понимаю? Понимаю, вопрос слишком неожиданный, да и переменных тут много. Давай предположим, что с нами Асука помирились, а с Тайра не смогли.

Ничего себе вопросики.

— А есть причина, почему Тайра не захотят мира? — спросил я.

— Слишком они много сил набрали, — пожал он плечами. — Самих Асука они пошлют куда подальше, а если к ним придешь ты… — глянул он мне в глаза. — Слишком много сил набрали Аматэру. Многим, и Отомо в их числе, наплевать на это. Мы в принципе не собираемся ссориться с твоим родом, нечего нам делить. Но Тайра… Тайра боятся за свое место при императоре. Точнее, они боятся потерять влияние на него. Не такое уж и большое, как по мне. Пока вы состояли в клане Кояма, всем было плевать на вашу силу и влияние, но сейчас вы свободный род. А тут еще и право на применение шагающей техники в черте города… — покачал он головой. — Тайра опасаются не вашей силы, не ваших богатств, они боятся, что вы отодвинете их от императора. Что вас он будет слушать с большей охотой, чем их. С одной стороны, они видят братский императорскому род, Патриарха, твои личные достижения, увеличение вашего влияния, с другой стороны, они видят выкупленный крейсер, право на шагающую технику, подарок в виде