Корабельные будни офицера 7-го ВМФ - Александр Витальевич Лоза

флот. Флот его принял, одел, обул, дал профессию, привил дисциплину, и, главное, воспитал в нем истинно мужские качества человека, не пасующего перед трудностями.

В октябре 1955 года член правительства В. Молотов публично признал свои ошибки… Хрущев продолжал расправляться с нелояльными ему людьми в правительстве.

После этих событий, крейсер проекта «26 бис» «Молотов» на Черноморском флоте был переименован в «Славу». На флоте шутили: «Вячеслав сменил имя на Славу», намекая на имя Молотова — Вячеслав.

Конец октября 1955 года был омрачен чудовищной катастрофой в военно-морском флоте СССР. Трагедией национального масштаба!

29 октября 1955 года ночью в 1 час 31 минуту в Севастополе в главной базе Черноморского флота под носовой частью линкора «Новороссийск» произошел мощный взрыв. — Какая страшная, мистическая катастрофа, — думал Виталий Лоза, — узнав, что флагманский линкор советского Черноморского флота «Новороссийск», взорвался на той же якорной стоянке, что и 7 октября 1916 года флагманский линкор российского Черноморского флота «Императрица Мария». «Новороссийск», получил серьезные повреждения носовой части в районе первой башни главного калибра. Пробоина достигала 150 квадратных метров, и через 2 часа 45 минут линкор перевернулся и затонул. Погибло 609 человек. Линкор «Императрица Мария» тоже от взрывов в носовом артпогребе перевернулся и затонул. 225 человек погибло.

Виталий прекрасно помнил это место в Северной бухте Севастополя, где в период его стажировки в 1949 году, много раз, становился на бочки линкор «Севастополь». «Севастополь» находился так близко от берега, что, как говорится, «рукой подать». — Откуда же столько жертв? — не понимал Виталий, да, и не только он один.

Школьниками, в 1962–1963 гг., мы ухаживали за памятниками воинской славы, в том числе за памятником на вершине холма, рядом с «Братском кладбищем» времен первой обороны 1854–1855 гг., на Северной стороне Севастополя. На постаменте, символизирующем башню корабля, стоял бронзовый матрос с опущенной головой держа в руках склоненное знамя. Надпись на памятнике была очень краткой и ничего не объясняющей: «Родина — сыновьям». Ни даты, ни названия корабля, ни фамилий офицеров и матросов на памятнике не было. Иногда кто-то приносил цветы, или появлялись маленькие фотографии молодых матросов или офицеров, но их тотчас убирала администрация кладбища.

Шепотом люди говорили, что это памятник погибшим на линкоре «Новороссийск» и, что эта трагедия подобная той, что произошла до революции с линкором «Императрица Мария». Много лет спустя, слушателем Военно-Морской Академии, я ознакомился с отчетом Правительственной комиссии по расследованию обстоятельств гибели линкора «Новороссийск». Как и в случае с гибелью «Императрицы Марии», формулировки причин обеих трагедий расплывчаты и двойственны: линкор «Императрица Мария» — самопроизвольное возгорание и взрыв боезапаса; линкор «Новороссийск» — взрыв боезапаса, вызванный старой миной, и там и там не исключаются возможности диверсии. Разница была в другом: в отношении к людям, к погибшим, и к оставшимся в живых. В случае гибели «Императрицы Марии» — похороны с воинскими почестями, достойное продолжение службы живыми, памятник, в виде Георгиевского креста, установленный на Корабельной стороне в Севастополе.

В случае с «Новороссийском» — советское руководство выдало за погибших по тридцать тысяч рублей и постаралось забыть. Это выразилось в завесе секретности и в замалчивании трагедии, в вычеркнутых из жизни флота фамилиях, в невозможности в последующие годы собираться ветеранам «Новороссийска» открыто, под именем своего корабля.

Офицеры — дальневосточники, как и весь советский флот, с болью переживали трагическую гибель линкора. У Виталия Лозы на «Новороссийске» служили однокашники по Каспийскому Высшему Военно-Морскому училищу, но данных о погибших, еще не было…

В наше время бытует версия, что столь «своевременная», для Хрущева, трагедия «Новороссийска», послужившая основанием для расправы с нелояльным ему высшим руководством военно-морского флота, не была случайной. Интриги в руководстве страны и военного ведомства, принижение роли ВМФ и его Главнокомандующего, гибель линкора «Новороссийск», привели к тому, что Постановлением Совета Министров СССР от 8 декабря 1955 года Н.Г. Кузнецов был снят с должности Первого заместителя министра обороны СССР и Главнокомандующего ВМФ СССР, понижен в звании до вице-адмирала с формулировкой: «За неудовлетворительное руководство Военно-Морским флотом снять с занимаемой должности главнокомандующего Военно-Морским флотом Адмирала Флота Советского Союза товарища Кузнецова Н.Г. и зачислить в распоряжение Министра обороны».

Известная публицист О. Грейг в книге «Русский царь Иосиф Сталин: все могло быть иначе» пишет, как все это произошло: «Адмирал Флота Советского Союза Н.Г.

Кузнецов был вызван к министру обороны СССР Г.К.Жукову … «в течение 5–7 минут в исключительно грубой форме было объявлено о решении снизить в воинском звании и уволить из рядов Вооруженных Сил СССР…»

Как писал позже флагманский штурман Черноморского флота капитан 2-го ранга А.Н.Мотрохов, член экспертной комиссии под руководством академика М.А. Лаврентьева, входившей в состав Правительственной комиссии по расследованию причин гибели «Новороссийска»: «Катастрофа с линкором «Новороссийск» ускорила пересмотр программы кораблестроения, а, главное, обеспечила «законность» расправы с неугодным и непослушным адмиралом Н.Г.Кузнецовым. Он был снят с должности и второй раз понижен в звании, а потом, в довершении уволен со службы.

Большинство военных моряков, знавших Кузнецова, тяжело восприняли эту несправедливую расправу над великолепным флотоводцем и государственным деятелем, с которым считался даже Сталин.

Было очевидно, что эта расправа была спланирована давно, и катастрофа на линкоре «Новороссийск» послужила для этой цели удобным поводом…»

После этого была проведена смена командования Черноморского флота на лояльных Хрущеву людей.

Многие флотские офицеры тяжело переживали расправу, иначе тогда об этом и не говорили, над Кузнецовым. Было известно, что в связи с ухудшением здоровья, еще за полгода до трагедии в Севастополе, перенесший инфаркт миокарда Главнокомандующий ВМФ Кузнецов находился на длительном излечении, но, несмотря на это, ему поставили в вину гибель боевого корабля и большей части личного состава.

В октябре 1955 года в Севастополе под руководством Н.С. Хрущева было проведено совещание членов правительства, руководства Министерства обороны и ВМФ по выработке путей развития флота на предстоящее десятилетие. Первым выступил Н.С.Хрущев: «При современных средствах обнаружения, связи, мощных ракетных средствах поражения, могут ли выполнять свои задачи надводные корабли при своих крупных размерах? Надводные корабли станут обузой… Верю в подводные лодки… Нужно совершенствовать противолодочное оружие эскадренных миноносцев. Эти корабли должны обладать способностью эффективно решать задачи ПЛО и ПВО…».

Министр обороны Г.К. Жуков высказался более определенно: «Строительство новых надводных кораблей должно быть направлено в целях обеспечения подводного флота… Предпочтение следует отдать строительству легких быстроходных крейсеров с ракетным вооружением, эскадренных миноносцев с ракетами ближнего действия, сторожевых кораблей, охотников за подводными лодками и тральщиков».

Современные историки флота считают, что в те годы мнения высших руководителей страны, во главе с Хрущевым, по многим позициям, касающимся