Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой - Ольга Васильевна Болгова

из Картер-хаус, – в заключение сказала она и повернулась к Агнесс, – Теперь надобность в компаньонке для меня отпала, миссис Пикок. Надеюсь, вы будете рады повидаться со своими родственниками в Лестершире. Разумеется, вы получите вознаграждение, а также надежное сопровождение в дорогу.

Эти слова Мод оказались неприятной неожиданностью для Агнесс.

– Но, миледи, я вовсе не хочу ехать к сестре! – побледнев, воскликнула она. – Неужели вы лишите меня вашего общества? Вам ведь понадобится компания, а мы с вами так хорошо ладили друг с другом! Зачем же нам расставаться? И я обещала вашему отцу, что буду приглядывать за вами. Нет-нет, миледи, вы не можете от меня так избавиться!

Одинокая и зависимая женщина, оставшаяся без места, несомненно, должна была вызывать сочувствие, но ничто на свете больше не могло заставить Мод терпеть выходки компаньонки, ее нескончаемую болтовню и дурной характер.

– Я более не нуждаюсь в ваших услугах, мадам, – повторила Мод.

– Нет, вы не будете так жестоки! Вы не отошлете меня! – громко запричитала миссис Пикок. – Ведь я делала все, что в моих силах, чтобы скрасить ваш досуг, быть вам преданной подругой, – она всхлипнула, прижала руку к сердцу, умоляющими глазами глядя на Мод. Но, увидев, что ее слова не вызывают отклика, попыталась зайти с другой стороны: – Тогда помогите мне найти другое место! Может, мистер Стрейнджвей будет так добр… – она повернулась к Джоанне.

– Я поговорю с братом, – сжалилась Джоанна, – и, пока для вас не найдется место, вы можете пожить здесь.

– О, благодарю вас, миледи!

Агнесс сразу повеселела и после очередной порции жалоб на несправедливость судьбы предложила Мод свои услуги по сбору вещей и упаковке сундуков.

Под благовидным предлогом отделавшись от нее, Мод занялась подготовкой к переезду из Картер-хаус и с благодарностью приняла предложение Джоанны пока оставить в доме Роджера Ньютона. Он пошел на поправку, но был еще слаб, и за ним по-прежнему требовался уход.

– Вам с мужем нужно побыть вдвоем, присутствие раненого обременит вас лишними хлопотами, – сказала Джоанна, когда они остались вдвоем. – Но, надеюсь, вы будете навещать нас?

– Конечно, и непременно пригласим вас к себе в гости, разве… – Мод замялась, раздумывая, как объяснить кузине, почему им с мужем какое-то время придется скрывать свое местонахождение даже от родственников – перед отъездом в Картер-хаус сэр Ральф специально предупредил ее о том.

Ей пришлось рассказать кузине о неблаговидном поведении сэра Мармадьюка и уверенности ее мужа в том, что нападение на нее в церкви не было случайностью, из-за чего пока лучше никому не знать, где она находится.

– Сэр Ральф считает, что мне угрожает опасность, а вы знаете мужчин – стоит им вбить себе в голову любые, даже самые несуразные вещи, потом их невозможно ни в чем разубедить.

Джоанна была потрясена коварством Скроупа и с пониманием отнеслась к требованиям мужа кузины.

– Он хочет вас защитить и оградить от любых неурядиц, – сказала она, – и если вы ему полностью доверяете…

– Я его люблю…

Глава XIII

Шли Твидлдум и Твидлди войною на друг дружку

Шли Твидлдум

И Твидлди

Войною на друг дружку

У Твидлдума

Твидлди

Испортил погремушку.

Но вдруг раздался страшный шум,

Ужасный крик ворон,

И Твидлди,

И Твидлдум

Вдвоем удрали вон!

«Стихи матушки Гусыни»

Перевод С. Маршака

Мод уснула, подложив ладони под щеку, а Ральф долго сидел, глядя на нее и пытаясь смириться с мыслью, что загадочная леди Вуд и есть его жена. Он редко обращался к Всевышнему, но сейчас не мог обойти в своих мыслях небесные силы, которые столь затейливо поступили с ним, бросив ему в объятия его собственную жену, которую он столь безуспешно искал все эти дни и которую не слишком желал видеть. Подарок небес и судьбы был слишком хорош – он желал эту женщину и был готов прожить с ней столько, сколько будет отведено. Но как коварна и ехидна госпожа фортуна в своих забавах! Как потешалась она над ним, когда он искал ту, что находилась рядом, ту, которую мог потерять, гоняясь за ее несуществующей тенью.

«По ее же вине, – сказал он сам себе. – Мод, плутовка, так запутала свои следы, что я мог бы еще долго находиться в неведении о том, что произошло с моей венчанной супругой». А ныне он полноправный муж и владелец земель, поскольку его брак с Мод Бальмер консумирован и он готов подтверждать свои права на нее тысячи и тысячи раз. Полноправный муж, которому жена изменила с ним же самим. Перси в очередной раз выбранился и сжал кулаки, но вдруг замер, пораженный новой догадкой, оказавшейся для него куда более ошеломляющей и болезненной. Если бы на месте Кардоне был другой, она бы не только изменила мужу, она могла бы полюбить этого другого, как полюбила Кардоне.

Ярость и злость – не на Мод, на самого себя – охватили Ральфа, он вдруг понял, что мог потерять главное, гоняясь по свету за вечно ускользающей, иллюзорной удачей.

Волнения, несвойственные грубой душе пирата и воина, требовали вмешательства, и потому Ральф, оторвавшись, хоть и с трудом, от созерцания спящей жены – Мод очень вовремя, что-то пробормотав, перевернулась на другой бок, отправился в кабинет, приказав мальчишке найти Бертуччо и принести эля, да покрепче и побольше.

Эль и верный оруженосец и друг явились одновременно. Олива, словно прочитав желание хозяина, внес кувшин объемом пинты на четыре, а следом внук кухарки, пыхтя, втащил еще один. Кружки висели у него на поясе. Следом явилась кухарка с блюдом, на котором румянилась боками пара жареных цыплят.

– Мессер желает подкрепиться?

– Желает, – кивнул Перси, сам наполняя кружки элем.

– За что пьем, мессер? – спросил Бертуччо, когда они остались вдвоем.

Перси осушил кружку одним глотком.

– Отчего ты спросил, Берт? Мы можем пить, потому что испытываем жажду, тем более что ты, как я погляжу, намерен напиться.

– Я? – Бертуччо очень правдиво изобразил удивление. – Вы несправедливы ко мне, мессер! Кто просил эля, покрепче и побольше? Но я думаю, мы пьем за маленькую леди!

Он сверкнул черными глазами и взялся за кувшин.

– Не смей называть леди Перси маленькой леди! – рявкнул Ральф, приступая ко второй порции. Эль оказался дивно крепким, темным, словно сварен в пивоварне Корбриджа.

– Как вы сказали, мессер? Леди Вуд… – Бертуччо недоуменно поднял бровь.

– Я сказал то, что хотел, – отрезал Перси.

Бертуччо уставился на хозяина, эль, который он наливал в свою кружку, перелился через край и потек золотистой пеной по ее блестящему глиняному боку лужицей на стол.

– Святой