Испытание Адом - Дэвид Марк Вебер

– Джеки, все так просто, что проще некуда, – ответила со смешком Трумэн. – Холдерман с коммодором Паже – старшие офицеры в комиссии – тянут волынку с заключением уже не первый месяц. Ваши люди на всех учениях громят противника наголову с минимальными потерями, но они упорно отказываются признавать это. Разве не так?

– Конечно, так. Это заметно.

– Более чем заметно. И могу побиться об заклад, что они продолжат придираться к чему можно и к чему нельзя. До тех пор, пока в каком-нибудь виртуальном бою обороняющаяся сторона не прихлопнет все ваши пташки гуртом. А рано или поздно это случится, потому что, при всей нелепости ситуации, эти люди вовсе не идиоты, а мастера традиционной тактики. Нам с вами известно, что ЛАКи весьма уязвимы, и для них это тоже не секрет. Они сумеют выстроить ситуацию так, что ради выполнения задачи вам придется пойти на катастрофические потери. И пусть повторение такой ситуации в реальных условиях будет практически невозможно, они все равно заявят, что такое может случиться, а значит, осуществление проекта грозит флоту колоссальными потерями при минимальных результатах. И итоги именно этого, неудачного для нас виртуального учения будут положены в основу их доклада Адмиралтейству.

Армон уставилась на нее чуть ли не с ужасом, и Трумэн вздохнула. КоЛАК «Минотавра» являлась прекрасным офицером, хоть иконы с нее пиши, но она родилась не в семье военных. В этом отношении Армон несколько напоминала Хонор Харрингтон, чья семья, если не считать службы Альфреда Харрингтона в качестве военного врача, тоже не знала флотских традиций. А вот Элис Трумэн была дочерью вице-адмирала, внучкой капитана и контр-адмирала, правнучкой коммодора, двух контр-адмиралов и Первого космос-лорда, и практикуемое в Королевском флоте византийское интриганство со всеми его хитросплетениями отнюдь не являлось для нее секретом. Она прекрасно понимала, каким именно образом Холдерман с приятелями собираются зарубить проект окончательно или положить его под сукно. Более того, Трумэн не сомневалась, что руководствуются они не личной неприязнью или корыстью, а исключительно своим пониманием пользы и долга. Другое дело, что она просто не могла позволить им добиться успеха: флот отчаянно нуждался в тех преимуществах, которые могли предоставить ему «Шрайки».

– Положитесь на меня, Джеки, – сказала она как можно мягче. – Загубить проект им едва ли удастся: у него слишком много очевидных достоинств. Но вот отложить его в долгий ящик, годика этак на два, им вполне по силам. И этого мы допустить не должны.

– Но каким образом вы собираетесь помешать этому, подначивая Холдермана?

– Дело в том, что, насколько я понимаю, Холдерман сейчас настолько разъярен, что по прибытии на базу «Ханкок» вызовет арбитров и начнет вносить в параметры завтрашних учений такие поправки, что от ваших пташек только перья полетят. Думаю, результат будет примерно таким же, как у адмирала Парнелла в Третьей битве при Ельцине.

– И что же тут хорошего? – ошеломленно спросила Жаклин.

– Это не просто хорошо, Джеки, это замечательно. Поскольку я уже составила жалобу на имя адмирала Эдкока в Бюро вооружения, с копиями адмиралу Капарелли, вице-адмиралу Гивенс в департамент планирования, вице-адмиралу Данверс в Бюро кораблестроения и вице-адмиралу Танит Хилл в Бюро подготовки личного состава. Я не имею права скрывать от руководства тот факт, что виртуальные задания составляются нереалистично.

Глаза Армон расширились: Трумэн перечислила имена пяти космос-лордов. Собственно, из всех лордов Адмиралтейства хитроумная Элис пропустила только двоих – адмирала Кортеса, возглавлявшего бюро кадрового состава, и главного военного врача вице-адмирала Мэннока. Трумэн сияла.

– Разумеется, я никого не подозреваю в предвзятости, фальсификации или чем-то подобном, – благочестиво добавила она. – Просто, по моему мнению, в последнее время при составлении программ допускаются... просчеты, мешающие полной и объективной оценке боевых возможностей носителей. В такой ситуации долг предписывает мне привлечь внимание начальства, что мною и было сделано. Одна беда: старшина Мэнтут по странному стечению обстоятельств, кажется, запамятовала отправить копию в адрес самого Холдермана и его комиссии. Конечно, это непростительный промах... впрочем, я не сомневаюсь, что депеша попросту затерялась при пересылке.

– Вы хотите сказать... – Армон уставилась на собеседницу с почти благоговейным трепетом.

– Я хочу сказать, что у власть предержащих появятся веские основания очень, очень внимательно изучить параметры заданий, включая все вносившиеся изменения. И тогда обнаружится, что после долгой череды впечатляющих успехов ЛАКи вдруг потерпели сокрушительное поражение. Их лордства будут вынуждены вникнуть в проблему глубже, потолковать с арбитрами... и тогда выяснится, кем и какого рода изменения вносились в программу перед этим роковым для атакующей стороны испытанием. Подозреваю, – улыбка Трумэн сделалась злорадной, – адмиралу Холдерману и коммодору Паже будет трудновато все это объяснить.

– Боже мой, Элис! – выдохнула Армон.

На несколько секунд воцарилось молчание, затем Жаклин покачала головой.

– Что у вас на уме, я поняла, но вдруг Холдерман не клюнет? Вдруг он и дальше будет тянуть время? А заодно решит поквитаться с вами? В конце концов, он ведь контр-адмирал!

– Ну, мне кажется, что он заглотил наживку, потому что, во-первых, взбешен, а во-вторых, искренне уверен в своей правоте. А в третьих, семя брошено, осталось дождаться всходов. Пусть не сразу – не сегодня, не завтра, не послезавтра! – но он не удержится от соблазна дискредитировать проект одним сильным ударом. Тут-то ловушка и захлопнется. Голову с него, надо думать, не снимут, погоны тоже, но после огласки всей этой истории любой его выпад против меня будет воспринят как недостойная флаг-офицера попытка свести счеты с младшим по званию, виновным лишь в скрупулезном исполнении своего долга. Конечно, на флоте умников полно: кое-кто сообразит, где была зарыта собака, но меня это не волнует. Люди, способные понять, что я сделала, сообразят, почему мне пришлось пойти на хитрость. Возможно, они не придут в восторг от капитана, устроившего контр-адмиралу такую роскошную подставу, и если кто-то из них окажется в составе комиссии по присвоению званий и флагманским назначениям, когда начнется рассмотрение моего дела... у меня будут неприятности. Но неприятности следует переживать по мере их поступления, и до этого еще надо дожить. Надеюсь, к тому времени флот уже осознает и признает ценность проекта.

– А если вы ошибаетесь? – тихо спросила Армон.

– Если ошибаюсь, впереди меня ждет не слишком блестящая, по меркам моей семьи, карьера, – сказала Трумэн с большей беззаботностью в голосе, чем в сердце. – Меня это не обрадует, родителей тоже. Но мне достаточно и того, что они поймут, чем я руководствовалась. Ну и кроме того, – она искренне улыбнулась, – мне не придется мучиться угрызениями совести. И я так или иначе вставлю Холдерману толстый, хорошо смазанный фитиль. Поверьте, Джеки, одного этого достаточно, чтобы оправдать всю затею.

Сигнал тревоги прозвучал очень тихо. Лейтенанту Гейнсу этот звук врезался в память навсегда: сначала показалось, будто центральный компьютер деликатно прокашлялся, желая ненавязчиво привлечь к себе внимание.