Сэхсвет - Алишер Бекет

По крайней мере, Кросс был уверен, что когда-то родился. Да, о факте собственного рождения он знал только с чужих слов, но они хотя бы подкреплялись документально: ультразвуковые исследования, медицинские записи, детские фотографии… всё это, конечно, легко подделывается, но это путь в никуда. Так можно дойти до того, что не существует вообще ничего. Пусть этой проблемой занимаются философы.

Которых, кстати, больше нет.

После того как умер Мэйтт, а вместе с ним и все остальные люди в мире, Кросс долго сидел без движения, прислонившись к холодной перекладине. В голову лезли отстранённые мысли, которые он обычно прогонял прочь, не давая им надолго укорениться в сознании. Но теперь, когда торопиться некуда, можно и поразмышлять о разном.

Нет, конечно же, Кросс не был бессмертным. Наверное. Одно усилие уставшего тела, рывок через стальной поручень – и притяжение сделает свою работу, расплескав тушку по металлическому полу. Или взять парализатор законника, приставить к глазнице и нажать на спуск?

Система «свой—чужой». Нет, только вниз.

Мгновение Кросс раздумывал, поглядывая через плечо. Он не собирался прыгать, но изо всех сил убеждал себя, что вот-вот сделает это. Тело отреагировало – горло пересохло, конечности стали ватными и почти перестали слушаться. Добившись чего хотел, Кросс вновь откинулся на перекладину. У него не было суицидального комплекса, и даже в этой ситуации он не собирался заканчивать жизнь так. Успеет ещё, время есть.

Кросс захотел пить. Жажда атаковала неожиданно и с таким напором, что ему пришлось подчиниться позыву. Кросс схватился рукой за поручень и зашипел – культя пальца взорвалась болью. Вот чем он займётся в ближайшее время – сделает себе искусственный мизинец. Если уж умирать, то целым.

Здоровой рукой Кросс коснулся плеча Мэйтта:

– Спасибо. Надеюсь, ты сейчас с ними.

Кросс доковылял по скрежещущему мостику до лестничного пролёта и начал медленный спуск. С каждым поворотом воздух становился холоднее, и Кросс активировал термоимплант. Индикатор в уголке глаза показывал, что тепла обеспечено только на пару часов. Вполне достаточно, чтобы добраться до вокзала.

Но сначала – пить.

Оказавшись на первом этаже, Кросс через дверной проём увидел стоящий напротив выхода ТМП. Там просто обязано быть что-то наподобие мини-бара. Он избегал смотреть на изломанное тело Инес. Всё-таки, невзирая на то, что она хотела с ним сделать, Кросс помнил это тело живым и полным страсти. Видеть Инес в таком состоянии было просто… неприятно.

Через несколько минут Кросс уже обыскивал вагон. Перед входом в кабину машиниста он обнаружил панель в стене. Несколько сильных ударов ни к чему не привели. Только потом Кросс заметил серый кружок.

Туго соображаешь.

Панель сдвинулась в сторону, за ней обнаружилось несколько бутылок с водой, горка энергетических батончиков и россыпь освежающих леденцов, каждый в отдельной обёртке. Кросс залпом осушил одну бутылку и до половины – вторую. Никогда ещё обычная вода не была такой вкусной. Схватив пару батончиков и неначатую бутыль с водой, Кросс прошёл в середину вагона, выбрал кресло с бо́льшим количеством обивки и рухнул в него. И тут же вскочил:

– Твою мать!

Сердце бешено заколотилось в грудной клетке, в голове словно зашумел насос.

В кресле напротив сидела Сюзи.

Она выглядела в точности так же, как в самых ярких его воспоминаниях – чёрные волосы, аккуратно собранные в пучок, вечная смешинка в глазах и забавная треугольная ямочка на подбородке. Обычно с таким выражением лица Сюзи рассказывала ему об очередном эксперименте, который требовалось провести «вот прямо сейчас». Она говорила, а он слушал, любуясь её мимикой. Больше всего в мире Кросс любил эти моменты.

– Сюзи? – прошептал Кросс. В сердце нехорошо кольнуло. – Что… как…

– Я не Сюзи, – покачала головой девушка. Именно девушка – она выглядела лет на десять моложе, чем должна была быть сейчас. – Я всего лишь образ из твоего сознания, самое сильное воспоминание о дорогом тебе человеке. Не материя – идея.

Кросс потянулся, чтобы коснуться рукой щеки Сюзи и убрать выбившуюся прядь волос за ухо. Пальцы прошли насквозь. Девушка улыбнулась и поправила волосы сама.

Всё. Здравствуйте, господин глюк.

Он просто сошёл с ума. Возможно, мир в порядке, конец света не наступил, а он сейчас лежит безобразным куском на столе, в убежище Большого Босса. И строит мир в своём разуме так же, как сделала настоящая Сюзи. Это многое бы объяснило.

– К сожалению, это не так, – сказала Сюзи. – Всё вокруг реально на сто процентов, и я в том числе.

– Ты же сказала…

– Я сказала, что я нематериальна. Идея – такая же реальность, как и материя.

Кросс пытался осмыслить происходящее.

– Я не понимаю, Сюзи, – произнёс он наконец. – Если ты реальна, но ты не моя жена, то кто ты?

– Сэх.

Слово отозвалось в мозгу глухим рокотом. Оно казалось Кроссу глубоким, вмещающим в себя бездну понятий, если не все понятия в мире. Вскоре он почувствовал, что рокот вполне реальный – дрожала сама земля.

– Что это? – спросил Кросс.

– Землетрясение. – Не-Сюзи качнула головой в сторону окна. – Скоро привычный тебе мир перестанет существовать. У нас есть немного времени, прежде чем начнётся обнуление.

– Ты… Создатель? – спросил Кросс.

– Я – Сэх, – ответила не-Сюзи, и сказала то, что он и так подсознательно понял: – Сэх – это всё, что ты видишь, слышишь и можешь ощутить. Горы – это Сэх. Воздух – это Сэх. Покалывание в твоей руке – это Сэх. Когда ты тоскуешь, любишь, жаждешь и ненавидишь – это Сэх. Но да, в каком-то смысле меня можно считать Создателем.

У Кросса всё ещё оставались сомнения насчёт целостности собственного рассудка. И с каждым словом не-Сюзи – он даже мысленно не мог произнести слово, которым она себя называла, – уверенность в этом только крепла.

– Но ты ведёшь себя не как… Создатель.

– Потому что мы общаемся через твою призму восприятия мира, с максимальным для тебя комфортом. Иначе – очень сложно, мы слишком разные.

– Я ничего не понимаю, – повторил Кросс. – Что произошло? Почему я? Зачем?

– Я здесь именно для того, чтобы дать ответы, – сказала не-Сюзи. – Ты ещё не до конца сыграл свою роль, и тебе нужно знать.

* * *

По мере того как не-Сюзи говорила, перед Кроссом пролетали чудовищные и пугающие картины. Невообразимые, бесконечные пространства, заполненные светящимися точками – не-Сюзи называла их «звёздами». Кросс не поверил, когда услышал, что эти точки в сотни и тысячи раз больше его мира – не-Сюзи называла его «планетой» – и представляют собой гигантские огненные шары. И всё это пространство – не-Сюзи называла его Вселенной – лишь маленький кусочек, незначительная флуктуация, возникшая в вечной и бесконечной Великой Структуре.