Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века - Сергей Глезеров

Тогда Майков, как раз в это время публиковавший последнее, шестое издание своих сочинений, продав их издателю, первую тысячу рублей из гонорара передал на приобретение школьного дома. Кроме того, чтобы собрать деньги, он стал устраивать в Сиверской литературно-музыкальные утренники для дачников. Увлеченные его примером, сиверские энтузиасты взялись за дело, и в течение года необходимую сумму собрали. Участок земли для школы снова пожертвовал все тот же Никитин, дом приобрели, а денежные сборы от дачников опять более чем на год обеспечили годовое содержание школы.

«…Церковь просвещает и воспитывает со стороны религиозно-нравственной, школа развивает и подготавливает молодое поколение в смысле знания, для разумной жизни необходимо создавать библиотеки», – считал Аполлон Майков. Не случайно, что следующим этапом в духовном облагораживании Сиверской, задуманном поэтом, стало создание народной библиотеки.

«Если создана первая ступень разумной жизни – школа, то необходимо создать и следующую – библиотеку и читальню для народа, – говорил Майков. – Будет теплое, уютное местечко, с интересными для народа книжками, он мало-помалу сам научится сюда заглядывать». Однако смерть помешала поэту осуществить задуманное. Но доброе дело не заглохло. Сослуживцы Майкова по Комитету иностранной цензуры (где он работал в течение сорока пяти лет, а после смерти Ф.И. Тютчева занимал пост председателя) собрали деньги на устройство в Сиверской библиотеки-читальни имени А.Н. Майкова. Сделали они это в знак светлой памяти об удивительном поэте-подвижнике, хотя многие совсем не имели никакого личного касательства к Сиверской.

Свою лепту в открытие библиотеки, как всегда, внесли и местные дачники, и вот 9 июля 1900 года в Сиверской случилось, как писали современники, «отрадное торжество». После литургии, совершенной в Сиверском дачном храме преосвященным Борисом, епископом Ямбургским, библиотеку-читальню открыли. Согласно ее уставу, она устраивалась «в целях образовательных, на началах религиозно-нравственных», и в ней могли быть книги, журналы и газеты, «служащие для распространения полезных и необходимых сведений среди местного населения». Кроме местного населения книгами из библиотеки на равных правах могли пользоваться и дачники, проживающие в Сиверской, причем и те, и другие – бесплатно и без залога.

Спустя год в библиотеке содержалось больше двух тысяч книг и свыше шестисот журналов и приложений к ним. Некоторые петербургские редакции специально для библиотеки даровали свои издания и бесплатно присылали их экземпляры. Среди них: религиозные журналы «Духовный вестник», «Странник», «Христианское чтение» и «Церковный вестник», а также популярные столичные газеты «Новое время», «Петербургская газета» и «Петербургский листок». Издатель Сойкин присылает «Русский паломник» и «Природа и люди», Маркс – знаменитую «Ниву».

Что же касается правил пользования библиотекой, то они были довольно строги, но справедливы: «В читальном зале разговоры и курение табаку не допускается. На книгах не дозволяется делать никаких пометок. Вход лицам в нетрезвом состоянии безусловно воспрещается».

Библиотека-читальня в Сиверской стала одной из лучших народных библиотек в Петербургской губернии. Фонд библиотеки постоянно увеличивался и дошел до 12 тысяч томов.

Сравнительно недавно пропагандировалось, что дореволюционная сельская Россия являлась почти поголовно неграмотной, и только «культурный поход» 1920-х годов вытащил нашу страну из мрака невежества. Однако дореволюционные архивные документы и данные земской статистики доказывают обратное. В начале XX века российскую провинцию охватывала широкая сеть образовательных учреждений. Как это выглядело, хорошо показывает пример Петербургской губернии.

Школьная сеть в Петербургской губернии в начале XX века являлась гораздо более обширной, чем в настоящее время. В среднем на одну школу приходилось от трех до пяти деревень. Так что есть все основания полагать, что дореволюционная массовая безграмотность населения – это миф, намеренно созданный в советское время, чтобы подчеркнуть «темное прошлое» и заслуги новой власти в культурном строительстве.

По своей принадлежности школы в Петербургской губернии делились на земские, находившиеся в ведении земских органов власти, министерские (в ведении Министерства народного просвещения), церковно-приходские, ведомственные (железнодорожные и др.). Отдельную группу составляли школы, относившиеся к благотворительному Ведомству императрицы Марии, а также частные.

Земские школы содержались за счет средств земства. Согласно данным земской статистики, «доходными статьями» земских школ были местные налоги («душевой сбор»), плата с «посторонних учеников», приходивших в школу из других административно-территориальных единиц, а также пожертвования частных лиц.

Вообще вопросы народного образования и просвещения находились в центре внимания земств, что в значительной степени связано со стратегией правительства на исключение вмешательства земства в политику, а в Петербургской «столичной» губернии это проявлялось особенно сильно. Поэтому именно в сфере образования и просвещения земство Петербургской губернии достигло наибольших результатов. Показателем работы земств стало развитие школьного дела.

Земские статистики отслеживали положение дел и в народном образовании. В качестве примера приведу две таблицы из их отчетов (см. Приложение, стр. 582).

Как отмечают историки, приоритет земства в народном образовании Петербургской губернии бесспорен. К примеру, в 1896-1897 годах на территории губернии действовало 279 земских школ (из них 275 в селах и 4 в городах). В те же годы Министерство народного просвещения имело в губернии только 66 школ (из них 45 в селах и 21 в городах), а церковноприходских школ значилось 243.

«Начальная наша школа всецело обязана своим существованием земским учреждениям, – отмечал впоследствии один из руководителей петербургского губернского земства барон П.Л. Корф. – Если была трудна деятельность земства вообще, то трудность эта по народному образованию была особенно велика. Нужно было начинать все сначала. Нужно было выработать тип начальной школы, создать руководителей, учителей, даже самые учебники и руководства, найти денежные средства, выработать порядок участия губернии, уездов, сельских обществ, городов и т.п.».

Количество земских общественных школ в Петербургской губернии постоянно увеличивалось. В 1877 году их было 152, в 1894 году – 264, в 1898 году – 360, а в 1903 году – 483, в 1910 году – 619. Вместе с тем от бюджета земства зависело соотношение в различных уездах земских школ и жителей – от одной тысячи до шести тысяч жителей на одну школу. К примеру, в 1890 году смета Шлиссельбургской земской управы составляла 71 тыс. рублей, Ямбургской – 67 тыс. руб., Лужской – 98 тыс. руб., Новоладожской – 99 тыс. руб., а Петергофской – 121 тыс. руб.

* * *

По способу обучения все школы делились на одноклассные первой ступени (то есть начальные, в современном понимании) и двухклассные второй ступени (средние). Что это обозначало? В школе первой ступени учились четыре года. Название «одноклассная» говорило о том, что в школьном здании находилось одно помещение для класса. В нем одновременно обучались дети разных годов обучения, с первого по четвертый. По штату полагалась одна учительница, она же одновременно являлась и педагогом, и директором, и завхозом.