Экзорцист. Печать Контракта - Джулия Тард

– У тебя волосы мокрые, – взглянула на него Мария, своим померкшим взглядом. – Ты так и не привык к тому, что можешь из-за них простудиться.

– Ничего подобного, сами ведь это знаете.

– Я – да, а вот другие…

– Возьму на заметку.

– Вот, как я и обещал, – выставил Филипп перед ними большую миску овощей, овсяную кашу, ржаную лепешку и кувшин молока.

– Когда это вы успели?

– Пока вы помогали мне с Пием.

– Пий? – улыбнулся даже и не ожидая от того ничего другого.

– А что, вам не нравиться? По-моему очень даже хорошо.

– Неплохо.

– Я попросил кое-кого из наших прихожан найти вам козьего молока в благодарность за случившееся.

– Ну, надо же, а я-то уже было подумал, что придётся головы лишиться за то, что толкнул вас.

– Не стоит шутить подобными шутками Михаэль, – ответно улыбнулся священник.

Казалось, что происходящее абсолютно не интересует Марию, устало, смотря в тарелку, она медленно нагромождала ложку овсянкой. Сидеть без дела – стало для неё настоящей проблемой. В движении и делах, сон отступал, но стоило расслабиться, и от него уже невозможно было избавиться. Превратившись в мрачную тучу, он преследовал её, безжалостно давя на голову.

– Выпейте, – наполнил Михаэль для неё кружку. – А-то совсем уж плохо выглядите.

Подняв на него тусклый взгляд, словно не понимая, о чём ей говорят, Мария взглянула на белоснежную жидкость, которая отталкивалась о края деревянной кружки также неторопливо, как и её собственные мысли.

– Оно жирное.

– А вы истощенные. Выпейте иначе вместо обряда изгнания, я понесу вас обратно из-за потери сознания.

– А если меня вырвет?

– Не вырвет. Пейте.

– Сколько ещё нужно подождать? – подтянула её.

– Раньше восьми мы начать не можем, так что продержитесь ещё семь часов.

– Так долго?

– Может, всё-таки, поспите, вам ведь подобное не впервой, – предложил Михаэль, прекрасно понимая, что может и не продержаться.

– Нет! – не выдержала Мария, от его её глаза буквально просветлели. – Я ведь уже сказала тебе что выдержу! – вскочила на ноги, упёршись руками в стол. – И своё слово сдержу! А теперь извините, мне необходимо быстро поесть и оставить вас.

* * *

Стоило святому отцу закончить вечернюю службу, как он тут же поспешил к своим гостям. Михаэль обещал, что сегодня ночью он наконец-то сможет увидеть то, как именно должен проходить обряд изгнания. И ожидание этого действа держало его в трепете до самой последней минуты.

– Наполните, пожалуйста, эту фляжку святой водой, – бодро улыбаясь, попросила Мария, как только он появился на пороге их комнаты.

– Конечно. Может ещё что-нибудь?

– Это всё.

– Но ведь у нас и без того святая вода есть, – отметил демон, после того, как священник поспешил выполнить это поручение.

– Этот парень какой-то непоседливый, – непонимающе вздёрнула бровь. – Быть в таком восторге от того, что может увидеть ритуал изгнания. Да он сумасшедший! Подобные вещи ничуть не увлекательны. Некоторые после подобного вообще разума лишаются, а он ведёт себя словно мальчишка в предвкушении игрушки.

– Сделайте ему поблажку. Паренёк-то совсем неопытный, но его стремление помочь всем нуждающимся не позволяет отступать перед возможными последствиями увиденного. Кстати, а вы-то сами, почему всегда так легко относитесь к обряду изгнания?

– Представляю тебя на месте изгоняемого или же думаю о нём как об избалованном, капризном ребёнке.

– Что…? – не сдержавшись, прыснул со смеху. – Меня…? Ребёнка…? – с трудом проговаривал сквозь неудержимый смех.

– Не смешно, – безуспешно ударила пронзительным взглядом, но

его весёлый настрой так никуда и не делся. – Нужно же мне хоть как-то защищаться от всей той болтовни, что они несут.

– Вполне логично и даже умно, но… ребёнком.… О, знали бы те несчастные, которых вы уже успели изгнать, что были в ваших глазах не более чем детьми, и их позор наверняка бы стал куда больше.

– Готово, – вошел Филипп, протягивая Марии фляжку.

– Тогда это всё. Можем выходить.

Ночь оказалась всё такой же тихой и спокойной, как и в прошлый раз. Когда темнело, город, словно, вымирал, и лишь тусклый свет, маленьких окон, свидетельствовал о том, что они здесь не одни. Это зрелище напоминало светлячков, хаотично усевшихся на широкий ствол трухлявого дерева. Мария очень старалась не говорить лишний раз, молодой священник, малость, раздражал её своим чрезмерным любопытством и неопытностью. Второго – она особенно не могла ему простить. Не понимая, и как только священнослужитель позволяет себе подобное ребячество, девушка полностью перекинула заботы о нём на Михаэля которого, по всей видимости, это наоборот очень даже забавляло.

Нужная им дверь медленно открылась, всё с тем же поскрипыванием что и прежде, и на пороге их встретил хозяин:

– Проходите, прошу вас.

– Добрый вечер Фэрэс, – поприветствовал священник, – как ты себя чувствуешь?

– Хорошо святой отец, хорошо.

– Госпожа, – подбежала к Марии женщина – спасибо вам госпожа! Он вернулся к нам, мой Стефан вернулся!…

– Ненужно так изводить себя, – подошел к ней Михаэль, усаживая за стол. – Вы наверняка очень устали за весь этот день.

– Спасибо, – подняла она на него измученные глаза.

– Ручаться за то, что мы за один раз сможем помочь вашему сыну я не стану, – взглянула Мария на озадаченную хозяйку, – поэтому, не стоит возлагать, слишком больших надежд на положительный результат, так ваше разочарование станет куда сильней возможного. Понятно?

– Конечно, госпожа, – заговорил мужчина. – Мы всё прекрасно понимаем и ничего не ждём.

– Единственное что мне сейчас на самом деле важно знать, так это о самых значимых событиях в жизни вашего сына.

– Серьёзного? – задумалась хозяйка. – Стефан должен был жениться на Софии Ремиль.

– А он сам этого хотел?

– Не то слово. Стефан с ума по ней сходит.

– Что ж, – казалось, что полученный ответ ничуть не порадовал Марию, – а как на счёт неё, с девушкой всё хорошо?

– Конечно.

– А она ни чем не болела или ещё что-нибудь в этом роде?

– Нет, – непонимающе возразил отец – Разве что полтора месяца назад поскользнулась и свалилась с пригорка. Стефан очень переживал из-за этого, но сейчас Софи чувствует себя гораздо лучше. Ещё что-нибудь? – взглянул на девушку с такой надеждой, что было очевидно – в его словах нет и капли обмана.