Призрак страсти - Барбара Эрскин

– Подумать только, моя малышка станет принцессой, – улыбнулась Матильда.

Тилли нащупала руку матери, скорее пытаясь приободрить ее, чем ища поддержки.

– Мне нравится лорд Рис. Он прислал мне ожерелье из хрусталя. – Девочка сияющим взглядом смотрела на палатки и шатры, раскинувшиеся в долине вокруг них. – Еще у меня будет белый пони с алой сбруей, а Джон Спэнг, шут принца, пообещал мне двух щенков. Мне он нравится.

Взгляд Матильды был устремлен на тучу, нависшую над окружающими их горами, от щебетания Тилли на сердце становилось все тяжелее. Она наклонилась и поцеловала дочь в макушку.

– Ты будешь счастлива в своем новом доме, Тильда. Лорд Рис будет хорошим отцом. – На этом слове голос ее прервался, и она отвернулась, отчаянно пытаясь сдержать слезы.

– Можно мне пойти поиграть с Изабеллой и Маргарет? – Девочку тянуло убежать, она чувствовала тщательно скрываемую боль матери и, хоть не понимала ее, испытывала неловкость.

Матильда заставила себя улыбнуться.

– Конечно, милая. Беги. Попозже я приду пожелать тебе спокойной ночи.

Она старалась не следить за дочерью, стремительно удаляющейся от нее и сбегающей по лестнице в стене. Матильда перевела взгляд на унылые холмы под грозным серым небом. Только поздно вечером она взяла свечу и, придерживая рукой тяжелую синюю юбку, медленно поднялась в спальню девочек высоко под каменной крышей главной башни. Тилли, уставшая от впечатлений, уже спала вместе с сестрами на большой кровати. Матильда на цыпочках подошла к постели и увидела Элеонор, няню детей, сидящую в тени возле угасающего огня. Девушка тихо всхлипывала, уткнувшись в передник. Матильда остановилась, ее сердце упало.

– Что случилось? Почему ты плачешь? – Ее голос прозвучал резче, чем ей хотелось.

Элеонор вскочила и подняла покрасневшее лицо.

– О, госпожа! – Она стянула косынку и вытерла ею глаза.

– Госпожа, я не хочу расставаться с вами и ехать к этим дикарям. – Она обхватила себя руками, и из глаз у нее снова потекли слезы.

Сердце Матильды сжалось, ее глаза тоже наполнились слезами. Она проглотила комок, подступивший к горлу.

– Не говори глупости, Элеонор. Принц Рис – добрый христианин и очень хороший человек. Иначе я бы ни за что не отпустила к нему своего ребенка. – Она внезапно остановилась на полуслове. – Я надеюсь, Тильда не видела, что ты плакала?

– Конечно нет, госпожа. – Элеонор возмущенно фыркнула. – Я бы никогда этого не допустила. Она так счастлива. – Девушка снова разразилась слезами.

Матильда подошла к кровати и посмотрела на троих спящих детей; безмятежную и бледную Тильду, Маргарет с копной медно-рыжих волос, разбросанных по подушке, так похожую на мать в миниатюре, и маленькую хрупкую Изабеллу, совсем крошку, счастливую от того, что ей позволили спать с сестрами. Малышка не понимала, что это было сделано, чтобы Маргарет внезапно не почувствовала себя одинокой. Маргарет обнимала сестренку, как будто защищая ее. Тилли же спала, отодвинувшись от сестер и повернувшись к ним спиной. Матильда подумала, понимает ли она, что завтра ей предстоит уехать от них. Она медленно опустилась на колени возле кровати и, перекрестившись, начала молиться, подавляя внезапно пришедшую предательскую мысль, что далеко в Дехеуарте Тилли не сможет предать ни мать, ни своего настоящего отца.

Свадебная церемония была позади, и торжества длились уже целую вечность. Матильда с беспокойством посмотрела на свою дочурку, сидящую на почетном месте рядом с мужем. Груффид был молодым привлекательным цветущим мужчиной с кудрявыми золотистыми волосами. Он часто и помногу пил и жадно ел из тарелки, которая предназначалась для обоих супругов. Тилли почти ни к чему не притронулась. Она смотрела вокруг себя сияющими глазами, ее обычно бледные щеки разрумянились. Свет от стоящего на столе канделябра отражался в ее ожерелье, и обруч из чистого золота в ее волосах блестел на шелковой фате. За высоким столом, среди солидных мужчин и крупных женщин она выглядела как маленькая нежная фея. Матильда с тревогой взглянула на принцессу Гвенлиан, мать Груффида, тощую женщину, на лице которой выделялись близко посаженные глаза. Но увидев, как та наклонилась и, улыбаясь, потрепала Тильду по плечу, почувствовала облегчение.

Празднование продолжалось несколько дней, и, наконец, наступило утро, когда валлийцы начали собирать свои палатки. В большом шатре Риса Матильда с Уильямом с грустью попрощались с серьезной Тильдой и ее женихом. Они наблюдали, как те сели на лошадей и вместе с принцем Рисом и его блестящим окружением готовились к отъезду в замок Ландовери в Кантреф-Бичан.

– Что ж, это сохранит мир, по крайней мере, до тех пор, пока жив король Генрих, – произнес Уильям, когда они уезжали.

Матильда повернулась к нему, чувствуя, как при его словах у нее похолодело сердце.

– А если король умрет, что тогда?

Уильям пожал плечами.

– Кто знает? Будем молиться, чтобы он жил долго и счастливо. Если он умрет, и Рис с сыновьями не признают его наследника, значит, я проиграл эту партию. – Он нахмурился. – Чтобы ни произошло, с Тильдой все будет в порядке. Случись что-нибудь, они не станут ее втягивать. Но, клянусь Богом, если они попытаются использовать ее против меня… – Он оставил свою угрозу незаконченной.

Матильда уставилась на него в слепом отчаянии. Неужели он сбросил с себя все заботы о дочери, стоило ей уехать в чужой дом? Была ли она для него всего лишь пешкой, которой он легко мог пожертвовать в борьбе с куда более важными фигурами? Она пристально взглянула в глаза Уильяма и вздрогнула. Если его старшая дочь не могла рассчитывать на его сострадание, то кто тогда мог? Она молила Бога, чтобы никогда не наступил день, когда кто-нибудь из ее детей или она сама зависели бы от его жалости.

Чувствуя себя несчастной, она посмотрела назад, на запад, где солнце садилось в золотом сиянии за горами, принадлежащими лорду Рису. Где-то там Тильда была одна.

– Джо, любимая, не плачь. – Голос звучал нежно. Она почувствовала чью-то руку на своих плечах. Тим пытался вернуть ее к реальности, но она не желала возвращаться. Она яростно сопротивлялась, не желая покидать мир, из которого он ее хотел увести. Она все еще видела лес за стеной замка, у которой она стояла, а на него накладывались, как тень, руины другого замка. В небе сверкали молнии, и она увидела, как сцена меняется перед ее глазами. Стена исчезла из-под ее руки; ее пальцы цеплялись за траву.

– Я хочу знать, что с Тилли, – воскликнула она со слезами. – Я должна знать. Я должна выяснить, что с ней случилось…

– Любимая, ты все выяснишь. – Тим нежно притянул ее к себе. – Но позже. Не сейчас. Вставай, моя любовь. Начинается дождь. Давай вернемся к машине и найдем, где нам остановиться. – Он осторожно поднял ее на ноги.

Все еще ошеломленная, она вцепилась в него, колени ее подгибались. Ее бросило в дрожь.