Рось квадратная, изначальная - Борис Завгородний

Долго ли, коротко ли всё это длилось – трудно сказать, не имеет смысла описывать и дальше то, что и так уже известно читателю.

Но вот картинка погасла, вновь вспыхнул свет, и перед путешественниками проступило прежнее помещение с обычными стенами из лазурного байкалита. В тот же момент за спиной девицы раздался гулкий удар. Минута, перед глазами которой всё ещё стояли остаточные видения, вздрогнула, оглядываясь, но оказалось, что это всего лишь Косьма Тихий, засмотревшись, уронил свой тяжёлый молот. Бова укоризненно погрозил ему пальцем, и Косьма, стесняясь, торопливо подхватил молот с пола. Этот мелкий забавный казус послужил для остальных небольшой разрядкой. Люди начали приходить в себя, зашевелились, разминая затёкшие от долгого стояния ноги, и бросали друг на друга ошеломлённые взгляды, словно пытаясь выяснить – а видел ли сосед то же самое, что и он?

«А как же там Благуша, – вспомнила Минута, – что с ним?»

Она в неподдельной тревоге обернулась.

Благуша уже сидел в том жутковатом кресле, привалившись к спинке и опустив руки на подлокотники… Нет, не совсем так, с тихим ужасом разглядела девица. Руки не просто лежали на подлокотниках – они погрузились прямо в них и теперь просвечивали сквозь прозрачную искусственную плоть кресла. А перед грудью слава, без видимой опоры, парила книжица апофегм, окутавшись ореолом мягкого свечения.

Минута тихо вскрикнула, но тут же запечатала рот ладонью.

Того милого, добродушного и весёлого человека, которым был Благуша, здесь больше не было. Мышцы его лица странно подёргивались, будто не могли решить, что же им изображать – гнев, радость, горе, ужас, или отвагу, или всё вместе сразу, словно противоречивые желания и чувства раздирали его ум на части, и в таких знакомых раньше чертах лица проглянуло что-то пугающе чужое.

В тот момент ледяной взгляд слава остановился на ней. Самое жуткое было в том, что мышцы его лица при этом не прекратили подёргиваться.

– Вы видели, как это было, – изрёк Благуша, обращаясь ко всем.

Резкий, с металлическим отзвуком голос был абсолютно лишён жизни. Зато всеобъемлющая, непреклонная власть, которая, казалось, зримо сочилась из него, подавляла волю и воображение. Пронзительный взгляд переместился на Бову Конструктора и тех, кто его окружал.

– Теперь же пришло время вернуть в этот домен Порядок, начав новый жизненный цикл. И вы мне в этом поможете, ибо отныне все вы – лишь мои слуги!

Есть две точки зрения на каждый вопрос: неправильная и моя.

Светоч истины часто обжигает руку того, кто его несёт.

Апофегмы

Первым на невероятное по сути заявление Благуши, рассматривавшего в данный момент своих бывших спутников так, словно все они вдруг превратились в каких-то тараканов, и явно больше не признававшего в них близких людей, отреагировал Воха Василиск:

– Как же, держи карман шире! – крикнул бард, храбро вперив в слава взгляд нахальный и независимый. – Ну надо же – слуги мы его, обертон по ушам! А больше ничего не пожелаешь?

– Никак наш торгаш белых поганок объелся, халваш-балваш. – Обормот озадаченно почесал в затылке, привычно шуруя пятернёй прямо под шлемом. – Только вот когда успел?

– Благушенька! – Опомнившись, Минута нерешительно шагнула вперёд, в сторону кресла со славом. – Что это ты такое говоришь? Шутка твоя неуместна в такой момент…

– Это не шутка, – напряжённо сказал Бова, и все умолкли, повернув к нему вопрошающие лица. – Это не шутка, включи-выключи. Он действительно верит сейчас в то, что говорит. Но я знаю, в чём его проблема. И я помогу ему от неё избавиться.

– Охрана! – Благуша усмехнулся с этаким ленивым презрением. – Взять Бову Конструктора.

Пять человекоподобных фигур, окружавших кресло и в течение всего этого времени остававшихся неподвижными, вдруг ожили. В руках их словно из ниоткуда появились стальные дубинки длиной в пять-шесть ладоней, и они неторопливыми, почти бесшумными шагами, словно скользя по полу, как по льду, двинулись к толпе, сгрудившейся возле настоятеля, подобно испуганным цыплятам возле наседки.

– Начать диагностику операционной системы, – отдал Благуша приказ в воздух, больше не обращая внимания на людей.

– Приказ выполнен, – громыхнул воздух в ответ.

– Так, парни, слушайте сюда. – Бова Конструктор и не думал терять самообладание при виде приближающихся жестянок, собиравшихся его арестовать, более того, принялся деловито и спокойно отдавать собственные распоряжения. – Ваша задача – отвлечь внимание. Возьмите всех стражей на себя. У нас очень мало времени, и вы должны предоставить мне свободу действий…

– А какого елса…

– Воха, заткнись! Ухарь, Обормот, действуйте без промедления!

Оружия, как упоминалось выше, в отряде было немного – лишь несколько молотов у самых удачливых послушников, да и тех быстро разоружили Бова Конструктор, Ухарь да Проповедник. При своём молоте остался лишь Косьма Тихий, Обормот выставил перед собой грозную алебарду, а Пивень выхватил засапожный нож, который таскал за голенищем по давней бандюковской привычке. Не медля, как Бова и просил, Ухарь шагнул навстречу самому здоровому охраннику – ему самому под стать.

– А ну назад, железная твоя душа! – храбро рявкнул великан-махинист. – Назад, пар тебе в задницу, а то голову в пятки вобью!

Охранник не ответил, молчаливой громадой надвигаясь на махиниста.

– Ну, сам напросился. – И махинист взмахнул увесистым молотом, опуская его на стальную макушку охранника. Да только не попал. Громадина неожиданно легко уклонилась, и стальная дубинка чиркнула по рукам Ухаря. Раздался треск, посыпались искры, Ухарь с рыком отскочил назад.

– Ах вот как! – вскричал Косьма Тихий. – Небесным огнём нас пугать! А ну, ребятушки, навались, не умением, так числом!

И безоружные послушники Бовы в азарте бросились на охрану с голыми руками. Сразу образовалась свалка. Многие, получив по этим самым рукам электрическими дубинками, с воплями прятались за спины товарищей, ещё не отведавших этого специфического угощения, но, переждав, пока пройдёт боль, снова бросались в бой, сменяя павших. А павших с угрожающей быстротой становилось всё больше и больше – стальные охранники были неуязвимы, а их руки с дубинками мелькали так стремительно, что невозможно было подступиться даже для одного-единственного удара. Лишь Ухарю удалось задеть молотом по плечу одну из железяк, да Обормот умудрился засветить алебардой по кумполу другому охраннику, но видимого эффекта это не дало.

Что ж, по крайней мере охранники были заняты, чтобы предоставить свободу действий настоятелю. Не теряя времени, Бова скользнул за спинами товарищей в сторону, выбирая момент, чтобы подобраться к креслу с Благушей. Он действительно знал, что делать. Нужно было уничтожить книжицу-ключ, которую Благуша сейчас держал на коленях. Отобрать и уничтожить. Минута увязалась за ним, но настоятелю некогда было её осаживать, да и умения девицы могли пригодиться…