Убийца рядом со мной. Мой друг – серийный маньяк Тед Банди - Энн Рул

Флорида, «пряжка на поясе смерти», – была наихудшим выбором из всех штатов, куда он мог совершить побег. Во Флориде никто не проявил ни малейшего снисхождения к блистательным способностям и трюкам Теда Банди. Ни полиция, ни судьи, не говоря уже об общественности.

Во Флориде убийц казнили и старались делать это как можно быстрее. Детектив из Орегона, вернувшийся с семинара в Луисвилле, штат Кентукки, в 1978 году рассказывал мне о своих беседах с юристами из Флориды, работавшими с Тедом. «Они говорили, что в любом случае убили бы его, – вспоминал детектив, – хотели организовать ему «несчастный случай», когда он находился в тюрьме, но все-таки не осмелились на это из-за слишком большой огласки его дела».

«Хорошие парни» – как полицейские, так и представители общественности – не могли терпеть рядом с собой убийц женщин, а также насильников и мародеров. Именно над такими «хорошими парнями» и издевался Тед во время своего телефонного звонка из тюрьмы округа Леон. Но именно они теперь контролировали каждый его шаг.

Он сознательно вошел в пасть смерти. Почему? Прокуроры Симпсон и Маккивер запросят для него смертный приговор, однако парадоксальным образом подчеркнут, что не хотели бы «излишней жестокости». В случае с приговоренным ими человеком ее и в самом деле хватало с избытком.

Вторая фаза суда, этап вынесения приговора, должна была начаться в субботу 28 июля в десять утра, несмотря на просьбу стороны защиты о недельной отсрочке. Присяжные выехали в роскошный отель «Сонеста Бич», чтобы несколько дней отдохнуть.

Тед совершил несколько новых шагов. Он вновь захотел встречи с Миллардом Фармером. Исходя из того, что у Фармера был большой опыт работы с приговариваемыми к смерти, он спросил судью Коварта, нельзя ли теперь, когда он признан виновным в преступлениях, пригласить для него адвоката из Атланты.

– Я уже принимал решение по этому поводу, – сухо ответил Коварт. – И рассматриваю повторное ходатайство подобного рода как вызов суду.

Тед хотел пригласить одного из заключенных тюрьмы во Флориде, чтобы тот свидетельствовал о крайне неудовлетворительном состоянии тюремной юридической библиотеки – тем самым Тед мог предложить свою помощь в качестве библиотекаря с целью ее усовершенствования.

Ходатайство было отклонено, но Коварт заметил при этом, что из Теда мог бы получиться неплохой адвокат, если бы он не вступил на преступный путь. Ходатайство Теда об отсрочке было также отклонено: «Это все равно что говорить с глухим».

Коварта невозможно был сдвинуть с занятой им позиции.

Тед выступил с ходатайством о заключении соглашения о признании вины после вынесения вердикта на том основании, что суд не может быть признан справедливым, так как вынесение вердикта о виновности судами присяжных неизменно заканчивается смертным приговором.

Но было уже слишком поздно. Теду уже предлагали вариант досудебного соглашения в мае, но он от него отказался.

У судьи Коварта вызвало раздражение заявление Пегги Гуд, что в случае с Тедом стадия определения наказания нарушает правила надлежащей правовой процедуры. Как судью из Флориды Коварта возмущало, что американские защитники постоянно применяют к его штату эпитет «пресловутый». (На самом деле многие штаты, включая Вашингтон, пользовались разветвленной судебной процедурой с разделением решений об ответственности, и есть весомые аргументы в пользу того, что подобная процедура имеет больше шансов спасти подсудимого от вынесения смертного приговора.)

Когда субботним утром началась вторая фаза суда, представители штата были явно сдержанны. Давать свидетельские показания пригласили Кэрол Даронч. Члены коллегии присяжных с интересом рассматривали высокую женщину в белых шелковых слаксах и блузке, которая молча сидела на свидетельском месте. Вероятно, эта дама с огромными фиалкового цвета глазами и роскошными длинными волосами произвела на них наибольшее впечатление из всех тех женщин, что побывали в зале суда за месяц, в течение которого длился процесс.

Однако Кэрол Даронч так и не произнесла ни единого слова. После короткой перепалки между соперничающими юристами и нескольких слов, сказанных на ухо судье, она удалилась с места для дачи свидетельских показаний. Сторона защиты признала приговор, вынесенный Теду в феврале 1976 года за ее похищение в ноябре 1974 года.

Джерри Томпсон, детектив из Солт-Лейк-Сити, которому удалось в первый раз арестовать Теда, дал показания вместо Кэрол, сообщил все необходимое об этом деле и представил заверенную копию вынесенного Теду приговора в Юте.

Майкл Фишер, стройный и энергичный следователь из Аспена, штат Колорадо, который занимался поисками преступника у себя в штате, был столь же краток, но его показания были значительно менее ясны. Он сообщил о переводе Теда из тюрьмы в Пойнт-офМаунтин в тюрьму округа Питкин. Кроме того, он зачитал официальное заключение от 15 января 1978 года о том, что Тед Банди находился в тюрьме по приговору штата Юта и не был отпущен на свободу ни по условно-досрочному освобождению, ни на каких-либо других основаниях.

При этом о бегстве не было упомянуто ни словом. Члены коллегии присяжных, по-видимому, сами должны были сделать вывод, что человек, не отпущенный на свободу «ни по условно-досрочному освобождению, ни на каких-либо других основаниях», по всей вероятности, просто-напросто сбежал.

Было много и такого, что присяжные в Майами вообще не услышали. Они ничего не узнали об убитых и пропавших девушках в штате Вашингтон, о трех убитых девушках в штате Юта, о пятерых убитых или пропавших девушках в Колорадо и о магнитофонных записях, сделанных в Пенсаколе. Можно предположить, что им ничего не было известно и о том, что человек, сидящий перед ними, считается многими самым страшным массовым убийцей в Америке.

Сторона обвинения явно не хотела «перебарщивать».

Но, несмотря на подобную сдержанность, призрак электрического стула витал в зале суда, словно его уже внесли в зал и поставили рядом со скамьей подсудимого. Тед ожидал подобного развития событий, ожидала его и защита; общественность же откровенно требовала такого исхода.

Одна из трех женщин, избитых им до бессознательного состояния в ночь с 14 на 15 января 1978 года, простила его. Кэти Кляйнер Дешилдс сказала:

– Мне его очень жаль – он нуждается в помощи, а за то, что он сделал, невозможно требовать возмещения.

Отношение Кэрин Чэндлер было совершенно иным.

– Два дорогих мне человека мертвы из-за него, и я думаю, что он должен последовать туда же.

Крошечная Элизабет Луиз Кауэлл Банди, дрожа от тяжелых переживаний, подошла к месту для дачи свидетельских показаний с тем, чтобы обратиться с просьбой сохранить ее сыну жизнь. Он был идеальным ребенком. Ребенком, которого она родила в позоре, мальчиком, за которого она боролась, а потом молодым человеком, которым она гордилась. Он должен был стать ее возмещением за все перенесенные страдания. Он должен был стать совершенством.

Она представляла собой печальное зрелище и, как любая мать, боролась за свое дитя. Коварт был очень мягок с ней. Он сказал: