Нулевые, боевые, пенсионные. 2000–2010 годы - Юрий Николаевич Безелянский

голубому туннелю на улицу ничем не примечательную, а дальше куда-то по лестнице резко вверх. Опять долгий проход, томительное ожидание, снова Ла Специя. И автобус с Луиджи, в него ввалились, как в дом родной. На часах 22.05 по-московски. Далее отправление во Флоренцию. Отель Аэропорт на виа Дон Перосси, где-то на окраине города. 112-й номер, ужин приличный – овощной зуппе, нежная свинина, взяли по бокалу красного (это уже за свой счет). И сон – блаженный и долгожданный.

2 октября, пятница. День 7-й.

Завтрак в «Аэропорте», и в 10.30 (8.30) отправились во Флоренцию. Красивая дорога, несмотря на усталость. Я во Флоренции в третий раз. «Флоренция, ты ирис нежный…» – писал Блок, побывавший здесь 100 лет назад – в июне 1909 года. С одной стороны, город его околдовал, с другой отвратил: «Хрипят твои автомобили, / Твои уродливы дома…» Какие автомобили 100 лет назад? И тогда не было совсем ревущих мотоциклистов. А вот что-то Александру Блоку было не так. Романтик, ему хотелось красоты:

«Глаза, опущенные скромно,

Плечо, закрытое фатой…

На корзине – белая записка:

…монастырь Франциска…»

Короче: нынче вечером!.. Но хватит лирики. Флоренция в этот раз была замечательна, вот только живот подвел (ох, эти физиологизмы!). Туалет не получился, и я немного ходил отяжеленный, под конец выбрал какой-то бар, дальний – специально, но… ничего не получилось! Вдобавок принесли две огромные пиццы, хотя я просил «смол» и «литтл». Одну еле съели, другую отдали, хотя нам ее вложили в коробку, – и прощай, 17 евро!.. Но это все же мелочи.

Не будем касаться истории, борьбы Черных и Белых гвельфов, банкиров Медичи и короткого периода как столицы Италии (18651871). Главное: исторические памятники: кафедральный собор Санта-Мария-дель-Фьоре, Баптистерий, купол Брунеллески, кампанила Джотто (колокольня) и т. д. На этот раз не пошли ни в одну галерею – ни в Уффици, ни в Питти, ни в сады Боболи. Только в Санта-Кроче – пантеон, где захоронено около 300 знаменитых людей города – Микеланджело, Галилей, Маккиавелли, Россини и др. Но идет реставрация – шум от молотков и никакой благоговейной тишины. Увы… До Кроче с гидом Татьяной прошлись немного по улицам и подошли к церкви и к дому, связанные с именем Данте. Тут неожиданно выступила Ще, а потом и я прочитал строки Заболоцкого из стихотворения «Гробница Данте»: «Я пожелал покоиться в Равенне, но и Равенна мне не помогла». Группа была ошарашена: чего знают!

А потом мы гуляли одни. Всего были во Флоренции 7–8 часов. Вышли к набережной Арно. Нашли тенечек в садике лютеранской церкви, посидели-отдохнули там, затем посидели в баре на ул. Коста дель Поззо на 20 евро – два вкусных фруктовых куска торта, капучино, фруктовый сок со льдом, – замечательно. Это вам, батенька, не Лугано, куда приезжал на велосипеде Ильич. Вышли на Золотой мост – какие «лавочки»! Ще завороженно смотрела на сверкающие камни, золото и серебро. Делали фото. Я даже сфоткался, как ныне говорят, с двумя полицейскими-женщинами, нежно взяв их за руки… Ходили-ходили, погода солнечная, но не жарко. Всякие рынки и базарчики, купили шарфик, покрытие для подушки (30 евро) и еще что-то. Красивые улицы и улочки, красивые дворцы и дома, куча кафе и баров, миллион товаров, праздная, сытая публика, – праздник жизни. Наслаждайся, коли есть деньги. А коли нет евриков, то беда, конечно…

В 19.00 мы двинулись из Флоренции. И на «десерт» заехали в Аутлет-центр дизайнерской одежды «Барберино». Нас снабдили шопинг-картой, и в шоп! Целый городочек, изящно оформленный. Все уже устали, но активно интересовались. Купили мне две рубашки за 70 евро (со скидкой) – красивые. Ще искала кофточку и мерила пальто, но ничего не нашла для себя подходящего, – бывает…

Вернулись в Римини, отель «Грифоне» на вилле Франческо, номер 202. Какой номер – какая разница, лишь была бы широкая кровать, а она была. Приличный ужин: макароны с мясом (но не наши), рыба с картофелем фри и сливы. И сразу легли: приехали-то в 23.25. Римини так и не видели, только из окна автобуса. Родина Федерико Феллини. Где-то арка Августа, площадь Кавур и другие достопримечательности. Главное: цепь отелей вдоль Адриатического моря.

3 октября, суббота. День 8-й. Возвращение

Утром встали и вышли к морю. Хорошо. Свежо. Перекусили, и началась гонка-ожидание. Автобус, багаж, аэропорт Феллини, регистрация, ожидание, покупка сыра, колбасы и шоколада. В 12.30 загрузились в зеленый самолет – вылитый гигантский кузнечик авиакомпании «Глобус». За 3.20 долетели – Загреб, Будапешт, Львов, Киев. Летели нормально. Причуда была только с получением багажа: около часа ждали, когда конвейерная линия «выплюнет» нашу сумку на колесиках. Далее вышли к толпе таксистов и отдали предпочтение пожилому. Ехали долго из-за пробок и светофоров. По дороге «водила» замучил разговорами о том, как ограбили народ, как трудно с работой, какие высокие цены и т. д. Все жалуются…

Около 20 часов были дома и побежали за хлебом. Дома топят, тепло. И хорошо. Хорошо, что съездили. Хорошо, что вернулись, и остались одни воспоминания (усталость пройдет, и память очистится).

Я тело в кресло уроню,

Я свет руками заслоню,

И буду плакать долго, долго,

Припоминая вечера,

Когда не мучило «вчера»

И не томили цепи долга.

…Я свет руками заслоню

И буду плакать о Леванте.

А до этого рифма: «Ну что же, раньте сердце, раньте». И у Гумилева есть стихотворение «Генуя»:

В Генуе, в палаццо дожей

Есть старинные картины,

На которых странно схожи

С лебедями бригантины.

Возле них, сойдясь гурьбою,

Моряки и арматоры

Все ведут между собою

Вековые разговоры.

Ну, а стихов о Венеции не счесть. «Но не тесно в этой тесноте, / И не душно в сырости и зное» (Ахматова). А вот строки, написанные Игорем Северяниным в Базеле, в мае 1931-го:

Мы ехали вдоль озера в тумане,

И было нескончаемо оно.

Вдали горели горы. Час был ранний.

Вагон дремал. Меня влекло окно.

Наверное, только языком поэзии можно выразить ощущения от путешествий, только вот возраст, годы очень мешают. Как там у Вячеслава Иванова:

Что порхало, что лучилось —

Отзвенело, отлучилось…

Московское послесловие

3 октября – возвращение домой в 20 часов, и сразу за хлебом.

В