Война с демонами. Книга 2. Копье Пустыни - Питер Бретт

Меченый отмахнулся от неприятного вопроса и сосредоточился на истинной цели, которая привела его в Милн. Послание Райнбека. Он явился к цитадели герцога Юкора, но стражники у ворот встретили его неприветливо.

– У его светлости нет времени встречаться со всякими бродячими рачителями, – прорычал один из стражников, завидев незнакомца в балахоне и капюшоне.

– Для меня найдется. – Меченый показал сумку вестника с печатью Райнбека.

Стражники изумленно уставились на печать, но затем с подозрением повернулись к Меченому.

– Я видел всех королевских вестников, – сказал первый стражник, – но тебя не припомню.

– Да и какой вестник станет разгуливать в рясе? – добавил второй.

Меченый еще не пришел в себя после встречи с Элиссой и был не в настроении терпеть мелочное чванство нижних чинов.

– Такой, что расколет тебе череп, если не откроешь ворота и не доложишь обо мне. – Он откинул капюшон.

При виде татуированного лица стражники отпрянули. Меченый указал на ворота, и они наперегонки бросились открывать. Один из стражников побежал ко дворцу.

Меченый вернул капюшон на место, пряча улыбку. В конце концов, быть уродом не так уж плохо.

Он спокойно шагал по двору, притягивая взгляды. До его острого слуха долетал шепот придворных. Вскоре стражник, охранявший ворота, подвел к нему ключницу герцога мать Джоун. Когда Меченый видел Джоун в последний раз больше десяти лет назад, она была худой. За прошедшие годы Джоун вовсе высохла. Полупрозрачная бледная кожа в синих прожилках вен и печеночных пятнах туго обтягивала кости, но спину Джоун держала по-прежнему прямо и шагала быстро. Раген считал ключницу подземником особой породы, и у Меченого не было причин усомниться в оценке. В паре шагов за Джоун следовали два стражника.

– Это он, мать, – сообщил провожатый.

Джоун кивнула и отпустила его взмахом руки. Он вернулся в сторожку у ворот, но Меченый видел, как придворные поспешили к нему узнать свежие новости.

– Полагаю, ты тот, кого зовут Меченым, – произнесла Джоун.

Меченый кивнул:

– Я привез срочное послание от герцога Райнбека и предложение от себя лично.

Джоун выгнула бровь:

– Многие считают, что ты – вернувшийся Избавитель. Как же оказалось, что ты служишь герцогу Райнбеку?

– Я никому не служу. Я привез послание Райнбека, потому что это в наших общих интересах. Нападение красийцев на Райзон касается всех нас.

Джоун кивнула:

– Его светлость считает так же и даст тебе аудиенцию…

Меченый кивнул и шагнул к дворцу, но Джоун воздела палец.

– …завтра, – договорила она.

Меченый нахмурился. Желая продемонстрировать власть, герцоги часто заставляли вестников ждать, но чтобы королевский вестник с важными новостями маялся целый день, когда солнце еще не в зените? Неслыханно.

– Возможно, вы недооцениваете важность моих новостей, – осторожно произнес Меченый.

– Или ты переоцениваешь, – парировала Джоун. – Ты довольно известен к югу от Рубежной, но это земли герцога Юкора, Светоча гор и Хранителя севера. Он примет тебя, когда сочтет нужным, то есть завтра.

Снова чванство. Юкор хочет показать свою власть.

Разумеется, Меченый мог настоять. Заявить, что это оскорбление, пригрозить возвращением в Энджирс или даже пробиться мимо стражников. Никто не сумел бы его задержать.

Но ему нужно расположение Юкора. Раген найдет гримуар с боевыми метками, который Меченый оставил Элиссе, и разберется, что с ними делать, но только Юкор может отправить в Энджирс людей и припасы, пока еще не поздно. Ради этого стоит день подождать.

– Хорошо. Я буду у ворот завтра на рассвете.

Он повернулся, чтобы уйти.

– В Милне введен комендантский час, – предупредила Джоун. – На улицы нельзя выходить до рассвета.

Меченый повернулся к ней и запрокинул голову, чтобы Джоун заглянула под капюшон. Он улыбнулся, и зубы сверкнули между татуированных губ.

– Тогда пусть стражники меня арестуют.

Он тоже умеет демонстрировать власть.

Джоун сжала губы в тонкую линию. Если вид татуированной плоти ее испугал, виду она не подала.

– На рассвете, – согласилась она, стремительно развернулась и зашагала обратно во дворец.

Из цитадели герцога за ним отправились несколько стражников. Они держались осторожно, поодаль, но явно собирались проследить, где он остановится и с кем заговорит по дороге.

Но Меченый прожил в Милне много лет и знал город назубок. Он скрылся, свернув в тупик, подпрыгнул на десять футов и ухватился за подоконник окна второго этажа. Оттуда он легко перескочил через улицу на подоконник третьего и дальше на крышу. Меченый посмотрел вниз с края крыши: стражники терпеливо ждали, пока он сообразит, что угодил в тупик, и выйдет. Вскоре им надоест, и кто-нибудь отправится на разведку, но к тому времени Меченый будет уже далеко.

По дороге к третьему дому по Мельничному проезду Меченый вспомнил последние загадочные слова Элиссы о Джайке. Здоров ли он? Не случилось ли с ним беды?

В отрочестве Джайк и Мери были его единственными друзьями. Джайк мечтал стать жонглером, и мальчики договорились, что будут путешествовать вместе, когда Арлен получит лицензию вестника, как часто делали вестники и жонглеры.

Но если Арлен с неколебимым упорством стремился к заветной цели, то Джайк не сильно хотел подолгу и тяжко оттачивать жонглерское искусство. Когда Арлену настала пора уходить, Джайк скорее мог взмахнуть руками и взлететь, чем поймать подброшенный мячик.

Тем не менее он, похоже, преуспевал. Домик Джайка не шел ни в какое сравнение с особняком Рагена и Элиссы, но был крепким и ухоженным, просторным по меркам тесного Милна. В это время дня Джайк, наверное, на мельнице. Тем лучше. Дома должны быть родные, которые вряд ли узнают Арлена Тюка, не говоря уже о Меченом. Он отдаст им письма, и дело с концом.

Кто мог подумать, что дверь откроет Мери!

При виде закутанного незнакомца в капюшоне она ахнула и отступила. Он испугался и удивился не меньше и тоже едва не отпрянул.

– Да? – Мери собралась с духом. – Чем могу помочь?

Она держалась за дверь, чтобы в случае опасности захлопнуть ее перед носом чужака.

Мери повзрослела, но это ее ничуть не портило. Напротив, он помнил весенний бутон, а перед ним цвел цветок. Тоненькие руки и ноги округлились, пышные каштановые волосы обрамляли круглое лицо мягкими волнами; нежные губы, которые он целовал тысячу раз, призывно алели. При виде Мери у Меченого задрожали руки, но как бы ни поражала ее красота, его намного больше потрясло, что дверь открыла именно она.

Она вышла за Джайка. За Джайка, который научил его гонять мяч и делился сластями, украденными через заднее окно пекарни. За Джайка, который таскался за ним, раскрыв рот, когда Арлен признался, что хочет стать вестником. За Джайка, которого Мери даже не замечала, вздыхая по Арлену.