Восточный рубеж. ОКДВА против японской армии - Евгений Горбунов

В целом к началу боевых действий против советских войск на Дальнем Востоке должно было быть сосредоточено 30 пехотных дивизий, маньчжурский плацдарм был полностью подготовлен к принятию и размещению такого количества войск. К 1941 г. вместимость казарменного фонда в Маньчжурии составляла около 39 пехотных дивизий. После начала боевых действий японское командование предусматривало перебросить в Маньчжурию пять дивизий с японских островов и 10 дивизий из экспедиционной армии в Китае. Эти войска составляли уже второй стратегический эшелон, и их планировалось «ввести в сражение на направлениях за пределами Маньчжурии», то есть уже на советской территории.

Военные действия, согласно плану 1940 г., намечалось провести в два этапа. На первом этапе планировалось разгромить советские войска в Приморье, захватить Владивосток и Хабаровск. Затем предусматривался разгром советских частей на северном и западном направлениях, захват северного Сахалина и Петропавловска-Камчатского. Черед шесть месяцев после начала военных действий планировалось оккупировать весь Дальний Восток и выйти к Байкалу. В общем, это было зеркальным отражением советских планов ведения войны на Дальнем Востоке. Разгром по частям войск противника и стремительный, всего за шесть месяцев выход к Байкалу, когда в войне можно было поставить победную точку и начать «освоение» присоединённых к империи земель.

После разработки этого варианта плана войны с Советским Союзом начальник оперативного отдела генштаба генерал-лейтенант Кеодзи Томинага доложил его содержание начальнику генштаба маршалу принцу Канин. Затем, следуя уже сложившейся традиции, генерал и маршал посетили «сына неба» и ознакомили его с документом. В марте 1940 г. император Хирохито утвердил план войны.

«Китайская карта»

Если посмотреть советскую военно-историческую литературу, выпущенную до 1991 г., то можно найти множество примеров, указывающих на подготовку японской агрессии против Советского Союза. Писали о разработке планов нападения на Дальний Восток, о создание мощного плацдарма на территории Маньчжурии, усилении Квантунской армии, которая якобы к лету 1941-го представляла такую мощную силу, которая в любой момент была готова ринуться через Амур и Уссури и захватить всё и вся от Байкала до Владивостока. Под эту концепцию японской агрессивности наши историки подгоняли всё — даже «инцидент» с Китаем, рассматривая безнадёжную войну империи с этой огромной страной как обеспечение своего тыла при подготовке основного похода на Север. При этом совершенно не учитывали тот фактор, что для осуществления этой якобы «тыловой» операции Япония направила в Китай и держала там до августа 1945 г. такое количество войск и боевой техники, которое за все годы китайского «инцидента» более чем в два раза превышало численность и боевую мощь Квантунской армии. Если бы эта армада войск и боевой техники вместо Китая была бы направлена в Маньчжурию, то Квантунская армия увеличилась бы почти в три раза. И вот тогда-то положение Советского Союза на Дальнем Востоке стало бы действительно угрожающим, потребовав переброски в этот район таких сил и средств, которые страна могла бы и не выдержать. Но это уже относится к категории альтернативных исторических предположений: «что было бы, если бы…».

7 июля 1937 г. у моста Марко Поло под Пекином раздались ружейные выстрелы. Началась очередная перестрелка между китайскими и японскими солдатами. Подобные конфликты на линии перемирия китайских и японских войск происходили часто, и в руководстве гоминдановского Китая не обратили внимания на очередной инцидент. Но постепенно события нарастали. К 25 июля в районе конфликта были сосредоточены три дивизии и две бригады японских войск, а также более 100 орудий, 150 танков и 150 самолётов. После упорных боёв были захвачены крупнейшие города Китая Бейпин и Тяньцзинь, и к концу сентября в Северном Китае была сосредоточена японская экспедиционная армия численностью более 300 000 человек. Война, как и раньше, не объявлялась. И крупномасштабные боевые действия были названы очередным «инцидентом». Второй очаг военных действий был создан японским командованием в августе 1937 г. в районе Шанхая. Здесь при поддержке военно-морского флота был высажен десант численностью в 7–8 тысяч человек и начались бои за крупнейший порт Китая. К ноябрю 1937 г. под Шанхаем было сосредоточено 115 000 японских войск, 400 орудий, 100 танков и 140 самолётов. После взятия Шанхая в конце ноября японские войска начали наступление на столицу Китая Нанкин. 12 декабря город был взят, но сомкнуть клещи и объединить северную и центральную группировки японских войск в Китае в 1937 г. не удалось.

К 1938 г. в японском генштабе подводили итоги. Молниеносной и победоносной войны, на которую рассчитывали в Токио, не получилось. Китайское правительство переехало в Чунцин и капитулировать не собиралось. Началась затяжная, изнурительная война, которая при наличии у Китая неограниченных людских ресурсов лишала Японию каких-либо шансов на победу в будущем. В Токио убедились, что при существующих условиях легко войти в войну, но очень трудно из неё выйти. Китайский фронт стал тем фактором, который существенно влиял на обстановку в дальневосточном регионе.

Грубейший стратегический просчёт, допущенный высшим военно-политическим руководством империи и японским командованием, стал ясен уже к январю 1938-го. И в Токио начали искать выход из создавшегося тупикового положения. Эвакуироваться с позором с материка и стать посмешищем в глазах крупнейших стран мира было невозможно. Надеяться на победоносное окончание войны с таким колоссом, как Китай, было нереально. Оставалась надежда на почётный мир на выгодных для империи условиях. Но для прощупывания обстановки и для начала ведения переговоров с правительством Чан Кайши нужен был солидный посредник. И в Токио решили обратиться к своему союзнику по Антикоминтерновскому пакту.

К концу 1937 г. японский генштаб пытался использовать связи с Германией по пакту и дал указание японскому военному атташе в Берлине Осима обратиться с просьбой к командованию германской армии о предложении мира Чан Кайши через генерала Фалькенхаузена, германского военного советника при китайском правительстве. Конечно, подобное предложение не было отказом от агрессивных планов на континенте. Но длительная передышка очень нужна была империи. Воюющий Китай «съедал» столько людских, материальных и финансовых ресурсов страны, что империи нужно было остановиться, отдышаться и собраться с силами, чтобы продолжать завоевательную политику в Азии. Осима, следуя указаниям генштаба, 18 января 1938 г. поднял перед Риббентропом вопрос о помощи, чтобы закончить китайский «инцидент». Министр иностранных дел рейха обещал содействовать, но высказал мысль о желательности сближения Германии и Японии на основе заключения военного договора. Эта информация была передана генштабу, и в июне 1938-го из Токио был получен ответ, одобрявший инициативу сотрудничества между двумя странами.

За развитием событий в Китае внимательно наблюдали не только в Токио, но и в Москве. Линия связи между советским посольством в Китае и Москвой работала с полной нагрузкой. И Сталин, и Ворошилов, а именно они определяли советскую военную политику на Дальнем Востоке, хорошо понимали, что Япония может увязнуть в трясине новой войны, и увязнуть надолго. А длительная война в Китае снимала угрозу советским дальневосточным границам. Можно было спокойно поворачиваться лицом к Европе и пытаться активно решать свои европейские проблемы. Поэтому вопрос о том, что воюющему Китаю надо было оказывать военную и материально-техническую помощь, был ясен для обеих лидеров уже в первые месяцы японо-китайской войны.