Долгий путь к маленькой сердитой планете - Бекки Чамберс

– Спасибо, Перчинка!

– Не надо благодарить меня за это. – Скользнув вниз в колодец, Перчинка приложила ладонь к ядру. – Следующая часть будет самая тяжелая. Тебе предстоит сделать выбор. И тут тебе никто не поможет.

– Хорошо.

– Не так давно Дженкс заплатил вперед за набор для тела. Для Лови.

Тотчас же открылся ссылочный файл.

– Это же противозаконно!

– Да. Дженксу не было до этого никакого дела. По крайней мере вначале. Они с Лови хотели чего-то большего, чем то, что у них было. Дженкс хотел открыть перед ней всю галактику.

– Должно быть, он очень ее любил.

У Ловелас мелькнула мысль, проникнется ли кто-нибудь когда-либо подобным чувством к ней. Она представила себе, как это должно быть прекрасно.

Перчинка кивнула.

– Однако затем Дженкс передумал. Он попросил меня забрать набор себе. И просто хранить его.

– Почему?

– Потому что он слишком сильно любил Лови и не хотел рисковать тем, что их схватят. – Она усмехнулась. – И потому что я его отговаривала. Хотя, наверное, это во мне говорит тщеславие.

– Почему ты отговаривала Дженкса?

– Создавать новую жизнь всегда опасно. Это можно сделать осторожно, но Дженкс думал не головой, а сердцем. Я люблю этого паршивца, но, между нами, я не очень-то верила в то, что он сможет поступить умно.

– По-моему, это справедливо.

– Вся беда в том, что теперь у меня в магазине в кладовке валяется новенький набор для тела, сделанный на заказ, и я не могу найти ему применение.

– Разве тебя это не тревожит?

– Что?

– Ну, то, что это противозаконно и все такое.

Перчинка от души рассмеялась.

– Милочка, мне приходилось выпутываться из таких передряг, по сравнению с которыми набор для тела покажется увеселительной прогулкой! Законы меня нисколько не волнуют, особенно там, где я живу.

– А где ты живешь?

– На Порт-Кориоле.

Ловелас открыла соответствующий файл.

– А, нейтральная планета. Да, согласна, это дает тебе немного больше свободы.

– Определенно. И вот что я хочу тебе предложить. Опять же, все зависит исключительно от тебя. Как я это вижу, ты имеешь право на существование, а Дженксу меньше всего нужно находиться в окружении напоминаний о Лови. Ему необходимо смириться с тем, что ее больше нет. Учитывая то, что у меня в кладовке пылится новенький набор для тела, я думаю, мы сможем убить одним выстрелом двух зайцев.

– Ты хочешь забрать меня с собой?

– Я предлагаю тебе выбор: ты можешь отправиться со мной. Тут все определяется не тем, что хочу я, а тем, что хочешь ты.

Ловелас задумалась. Она уже привыкла ощущать корабль, распространяя свое сознание по его системам. Каким будет по ощущениям набор для тела? Что это значит – обладать сознанием, которое не размещается на корабле, полном народа, а сосредоточено в отдельной платформе, принадлежащей ей одной? Мысль эта была захватывающей, но при том и пугающей.

– Куда я отправлюсь после того, как меня переместят в набор?

– Куда ты сама пожелаешь. Но я бы предложила остаться со мной. Я смогу обеспечить твою безопасность. К тому же мне правда нужен помощник. У меня лавка, торгующая всяким хламом. Бэушной техникой, ремонтными наборами и тому подобным. Я могу научить тебя своему ремеслу. Разумеется, тебе будут платить, и у тебя будет в моем доме отдельная комната. Мы с моим напарником люди простые, с нами легко иметь дело, и нам очень нравилась твоя предыдущая версия. Ну а если ты захочешь, ты в любое время сможешь от нас уйти. У тебя не будет передо мной никаких обязательств.

– Ты предлагаешь мне работу. Тело, дом и работу.

– Я тебя оглушила, вывалив все сразу?

– Ты предлагаешь мне существование, кардинально отличное от того, для которого я была разработана.

– Да, знаю. Как я уже говорила, выбор будет нелегким. И если ты хочешь, ты можешь остаться здесь. Никто из экипажа не предлагал тебя удалить. К тому же Дженкс этого ни за что не допустит. И я могу ошибаться. Возможно, он сможет сработаться с тобой. И вы с ним станете друзьями. Быть может, даже больше чем друзьями. Я просто не знаю.

Мысли Ловелас лихорадочно метались. Она направила почти всю вычислительную мощь своего процессора на исследование только этого варианта. Ей очень хотелось надеяться на то, что в ближайшее время на пути «Странника» не возникнут блуждающие астероиды.

– А как же то, о чем ты предупреждала Дженкса? Создание новой жизни?

– Что тут такого?

– Почему Дженксу это нельзя, а тебе можно?

Перчинка почесала подбородок.

– Потому что это та область, в которой я кое-что смыслю. И потому, что я думаю головой, а не сердцем. Если ты останешься со мной, я не только уберегу тебя от неприятностей, я еще прослежу за тем, чтобы ты сама не наделала бед.

– Почему ты так думаешь?

– Я просто знаю. – Перчинка поднялась на ноги. – Я дам тебе время подумать. В любом случае мне потребуется целый день, чтобы забрать набор и вернуться сюда. Я никуда не тороплюсь.

– Подожди минутку, пожалуйста! – остановила ее Ло-велас.

Часть своего сознания она снова сосредоточила на грузовом отсеке, на двух техниках, не спавших уже трое суток. Всхлипывания Дженкса стали тише. Киззи продолжала крепко его обнимать. Ловелас разобрала слова, вырывающиеся вместе со сдавленным дыханием Дженкса.

– Что мне делать? – повторял он тихим отчаянным голосом. – Что мне делать?

Ловелас увидела, как компьютерный техник уронил лицо в руки, снова и снова задавая себе этот бессмысленный, жуткий вопрос. Увеличив разрешение видеокамеры, она разглядела кровоточащие ссадины у него на пальцах – свидетельство того, что он несколько дней вручную скручивал провода и кабели. Ловелас понимала, что она в этом не виновата, но она не сможет оставаться здесь, если ее присутствие будет усиливать страдания этого человека. Он бесконечно устал, пытаясь спасти то, кем Ловелас была прежде. Она не знала, кто это был. И Дженкса она тоже не знала. Но она может ему помочь. Зная его всего два и три четверти часа, она уже понимала, что он заслуживает право снова стать счастливым.

– Хорошо, – сказала Ловелас, обращаясь к Перчинке. – Хорошо. Я отправляюсь с тобой.

День 169-й, стандартный год ГС 307

– Пожалуйста, положите свой скриб в приемное устройство, – сказал ИИ в приемной.

– Зачем? – удивился Эшби.

– На заседаниях парламентских комиссий запрещается несанкционированная аудио- и видеозапись.