Если настигнет проклятие - Ирина Ирсс

Ровно через пролет я остановлюсь и молю, чтобы простая математика не подвела меня. Но когда открываю ещё одну дверь, вижу, какие у меня непреодолимые проблемы. Вернее, вижу их количество и начинаю по-настоящему паниковать.

Солдаты. Даже не сосчитать сколько их здесь. С десяток, не меньше, а-то и больше.

И святые угодники, я даже не уверена, что все они люди.

Я замираю, как вкопанная, не представляя, что делать дальше. Мысли, что они могут быть ещё где-то помимо той жуткой лаборатории, просто не возникало. А значит и плана у меня никакого соответствующего тоже нет.

Меня мгновенно же замечают, не передать словами, как округляются глаза одного из солдат, когда он меня видит и тут же, бросив своё оружие из рук, тянется к другому, находящемуся в кобуре на его поясе. Звук падающего пистолета привлекает всеобщее внимание, и в этот же момент поднимается немыслимый хаос.

Кто-то несётся ко мне, кто-то следует примеру первого солдата и сменяет оружие, а я наконец выхожу из оцепенения, получая хороший пинок от своего сознания. Кидаюсь вперёд к первому солдату и, выбив из его руки пистолет, оказываюсь за его спиной. Всего миллисекунда – и я сворачиваю ему шею.

В этот момент, когда раздаётся звук хруста костей, что-то во мне отключается, что-то живое и явно последнее, что отделяло меня от безумия и того самого монстра без души, которым всегда так боялась стать.

Но вот оно – мне абсолютно без разницы на смерть.

Обмякшее тело солдата падает у моих ног, и я ни на секунду не задерживаюсь, чтобы взглянуть на него. В моём направлении уже бегут двое других, и у меня нет времени что-то обдумывать сейчас. Действую чисто инстинктивно, так, как учил меня Марко – доверяю своему телу. Двигаюсь к ним навстречу, и моей скорости достаточно, чтобы достичь их в следующую секунду. Они не ожидают, возможно, просто не успевают отреагировать, потому что мне слишком легко удаётся откинуть одного из них в сторону стены. Звук глухого удара заставляет моё тело встрепенуться дрожью от осознания, насколько я сильнее обычного человека. Мне было это невдомёк, тренируясь с Марко и меряясь силами с подобными мне, но люди слабее. Намного слабее и медленнее.

И это всё, что мне нужно было понять, чтобы набраться небывалой уверенности.

Второго солдата просто бью в челюсть, и он, значительно отлетая, падает на спину.

У меня нет времени, чтобы праздновать своё превосходство, солдаты повсюду, заполоняют коридор и двигаются на меня. Но больше всего меня волнует оружие в их руках. Оно явно необычное. И не такое, которым Даниил угрожал Паше. Оно создано для таких, как я.

Однако никто ещё не выстрелил, целятся, но чего-то ждут – разрешения.

Это и есть моё преимущество. Больше нет смысла кого-то травмировать, надо просто бежать со всех ног, потому что солдаты появляются из всевозможных щелей, переполняя маленькое пространство передо мной.

Быстро оглядываюсь по сторонам. За спиной только один поворот направо. Слева лифты. То, что прямо, скрыто стеной из надвигающихся солдат.

Я принимаю решения, недолго думая, разворачиваюсь и несусь к повороту, замечая в последний момент, как двери лифта открываются и там появляется Даниил. Он единственный здесь, кто может дать фору по скорости. Но он не двигается, просто провожает меня взглядом, когда я скрываюсь за поворотом.

За спиной поднимается всеобщий шум и крики подачи команд. Но всё, что меня волнует, то, что перед глазами. Длинный коридор, погруженный в приглушенный слабый свет, который мгновенно сменяется огнём красных мигающих ламп.

Из-за ближайшего поворота неожиданно выбегает солдат, нацелившийся на меня из чего-то более серьёзного, чем те небольшие пистолеты. Но он ничего не успевает предпринять. Я оказываюсь напротив него быстрее, чем он мог моргнуть и, перехватив оружие, бью им по его голове. Солдат падает, и я кидаю оружие на него, продолжая бежать. Я вижу свою цель – в конце коридора ещё один поворот направо. А за поворотом двойные, огромные двери. И они заблокированы.

Я толкаю их один раз, но они даже не двигаются. Набираю расстояния и снова пробую их открыть с толчка, и опять безрезультатно.

Шум и топот многочисленных ног приближается. Шанс ускользает от меня с каждым пройденным бестолковым мгновением, пока я внезапно не натыкаюсь глазами на замок с красной лампочкой.

Карточка, ну конечно же.

Мне требуется полсекунды, чтобы отыскать её в кармане моих штанов, и ещё полсекунды, чтобы неуклюжими, трясущимися пальцами вставить её в тонкое отверстие. Но когда раздаётся звук, отворяющейся двери, я буквально не могу удержать своё сердце на месте.

Невероятно.

Чистый, холодный воздух скользит в меня, подобно глотку самого прекраснейшего напитка в жизни. Никогда не ценила так свежий воздух, как сейчас. Мои лёгкие и горят, и трепещут, и жадно поглощают всё больше и больше воздуха. Я вырываюсь наружу, и мои глаза наполняются слезами от чувства морозного зимнего ветра, касающегося их, моих губ, кожи лица…

Я бегу, не оглядываясь, в противоположную сторону ворот, не обращая внимания на снег и мокнущую обувь. Это самое восхитительное, что я могу чувствовать и ощущать. Больше, я готова заледенеть насмерть, лишь бы умереть свободной.

До забора остаётся от силы с десяток метров, и я начинаю думать, не совсем уверенная, как справлюсь с колючей проволокой, протянутой поверху…

Неожиданно моё бедро пронзает огонь – самый настоящий по ощущениям огонь, и я, спотыкаясь о свою моментально онемевшую ногу, падая лицом в снег.

Всё горит.

Огонь с неведанной скоростью мчится по венам, обращая кровь в жгучую лаву.

Всё горит.

Воздух в лёгких становится невыносимо горячим. Я задыхаюсь.

Горит. Горит. Горит.

Мне кажется, что меня закинули прямо в костёр.

Из моей груди вырывается крик и что-то похожее на рыдания.

Мысли разбросанная мозаика, которую невозможно собрать. Я не могу сосредоточиться и просто пытаюсь дышать.

Тело теряет связь с разумом, отказываясь хоть что-либо предпринять.

Всё внутри меня продолжает жечь, и я ничего не могу сделать, чтобы приглушить эту агонию.

Меня поднимают и разворачивают обратно лицом к зданию. В нескольких метрах от меня стоит Виктор и держит в руках оружие, похожее на снайперскую винтовку. Выражение его лица для меня загадка – я никогда не видела его настолько опустошённым. Хотя вряд ли сейчас я вообще могу что-то понимать, мозг отказывается соображать адекватно. Я будто и опьянённая, и растоптанная стадом слонов одновременно.

– Это – моя личная разработка, – начинает говорить Виктор, поднимая в воздух винтовку. – В пулях – яд гибридов. – Он указывает дулом винтовки на моё истекающее кровью бедро. – Ты не сможешь исцелиться, пока яд внутри, и либо пулю вынут из тебя, либо ты просто умрёшь, когда полностью потеряешь всю кровь.