Корпоративное бессознательное - Александр Андронин

Сумрачная пелена выпустила четверых в экипировке «Синклер медтек». На плече одного из них покачивались две винтовки – штатная медтековская GR-244 и ещё одна, чужая.

Люди несли из леса два тела.

Одно женское, светлые волосы перемазаны в крови. На щеке женщины татуировка «GUARDIAN-19».

На втором, безвольно висящем в их руках, были брюки военного покроя и бежевая длиннополая куртка. Его всё время заслонял идущий впереди охранник, но Кеорту показалось, что он разглядел лицо с римским носом, будто выточенное из сухого дерева. Сердце отчего-то сжалось и тут же отпустило, когда мертвеца стало видно чуть лучше: это не ментор Крон, лицо незнакомое, в отличие от яркой эмблемы на его рукаве – многорукий и многоногий человек на фоне солнца.

Капающая с тела кровь казалась такой же яркой, как лужа на асфальте. На левом бедре убитого покачивалась в такт шагам коротковолновая полевая рация.

– Стойте, – сказал Кеорт, пытаясь заступить путь охранникам. – Подождите.

Охранник с чужой винтовкой, не замедлив шага, отодвинул Кеорта, словно убрал препятствие с дороги.

– Дайте мне осмотреть тело! – крикнул Кеорт.

Никакой реакции. Ни один из четверых не повернулся.

– Куда вы его несёте? – спросил Кеорт, не особенно рассчитывая на ответ. Ни один не обернулся.

Четверо направлялись во внутренний двор. Возможность они уносили с собой, на поясе мертвеца. Она будет ждать Кеорта внутри крепости. Нужно узнать, где именно. А потом придумать, как туда попасть.

Кеорт двинулся вслед за охранниками. Каждый шаг получался твёрже и увереннее, чем предыдущий. Теперь появилась конкретная цель.

Кеорт прятался за углом. Четверо с татуировками «PRINCIPAL» на лицах вошли в кабинет директора примерно семь минут назад, и по опыту прошлых дней Кеорт мог сказать, что осталось ещё минуты две, и все четверо выйдут – в том же порядке, в каком и вошли. Тот, кто вёл это совещание, останется в своём кабинете.

«Он никогда не выходит? Иначе Артон уже поймал бы его у двери… Начальник крепости живёт у себя в кабинете? Он болен, и на самом деле здесь его палата? Или дело в чём-то другом?»

Оставшиеся две минуты текли ненормально медленно. Щёку всё ещё холодило и стягивало, и от этого нервозность только усиливалась. Ожидание отягощала боль, грызущая рёбра и руку под гипсом. После того, как Кеорт расстался с капельницей, боль стала мучить намного сильнее, но при этом в голове прояснилось, приступы душной дремоты пропали, и в целом Кеорт чувствовал себя бодрее и энергичнее.

Он вытянул руку перед собой, и длинный рукав футболки повис на худом предплечье, будто одежда стала велика размера на два.

«Энергичный скелет. Вот на кого я теперь похож».

Люди с татуировками «MEDIC», ухаживающие за Кеортом, никак не отреагировали на его самовольную отмену лекарств. Они продолжали приходить, но теперь только проверяли капельницу, ничего не предпринимая в отношении того факта, что мешки на ней перестали опустошаться. Возможно, теперь их больше занимал второй пациент, появившийся в палате – точнее, пациентка.

Она появилась в палате в день перестрелки, и Кеорт узнал в ней ту самую сотрудницу, которую охранники принесли из леса. Татуировка «GUARDIAN-17» на её щеке не позволяла её ни с кем спутать. Она ни разу не пришла в себя.

За углом послышался шум открывающейся двери, шорох шагов. Люди выходили из кабинета начальника быстро, но без суеты, повторяя давно отрепетированные действия. Выждав, Кеорт выглянул из-за угла и увидел ровно то же, что и вчера в это же самое время: спины в белых халатах удалялись по коридору, коротко стриженные затылки выстроились в привычном порядке. Они напоминали бы расходящихся с консилиума врачей, если бы не отсутствие разговоров и необъяснимый автоматизм в каждом движении.

Если бы Артон догадался изучить распорядок совещаний, проходящих в кабинете начальника, вместо того чтобы просто часами выстаивать под дверью в произвольное время, он уже понял бы, когда начальника можно застать в кабинете. Наверное, специалист попытался бы ворваться в открывшуюся дверь, когда принципалы входили или выходили. Кеорт собирался поступить иначе.

Когда последняя спина в халате покинула коридор, Кеорт бросился к двери.

Механический глаз раскрылся, как бывало каждый раз, когда дверь готовилась куда-то его не пустить. Кеорт приблизил лицо к самому глазу, надеясь, что надпись «PRINCIPAL», которую он сделал карандашом у себя под глазом, выглядит правдоподобно, и что он правильно запомнил и достаточно точно воспроизвёл на своей щеке штрих-код, который увидел в столовой у одного из тех, кто входил в эту комнату. И что механический глаз в двери считывает татуировки с некоторыми допущениями и не заметит разницы между лазерной татуировкой и следами от одолженного у Эйди карандаша.

Что он не ошибся насчет того, что глаз в двери – исключительно внутренняя система допуска, распознающая только категории сотрудников по их татуировкам и служащая для ограничения доступа, чтобы сотрудники определённых категорий не заходили куда не нужно и не застревали там, не сумев сориентироваться в незнакомой обстановке. Что она не умеет различать лица и не определит в нём чужака.

Что…

Дверь с шипением втянулась в стену. Кабинет директора был открыт, но Кеорт опустил глаза, уставившись в порог кабинета, не смея заглянуть внутрь.

То, что он сейчас собирается сделать – преступление. Войти в кабинет начальника без разрешения, проникнуть обманом… это сродни святотатству. Кеорт замер, перестав дышать.

«Да почему мне легко застрелить человека, но я не могу войти в этот чёртов кабинет?!»

Это было неправильно, это было нерационально, но Кеорт не мог заставить себя переступить порог кабинета. Пропускная система наверняка вот-вот поймёт свою ошибку и закроет дверь.

«У меня есть цель. Центр на дне чаши».

Кеорт прижал рукой колотящееся сердце и шагнул в кабинет.

Внутри было почти темно. У дальней стены кабинета стоял невысокий сухощавый человек и смотрел на Кеорта с недоумением.

Человек был одет довольно неряшливо: мятая синтетическая рубашка, плохо выглаженные брюки, стоптанные туфли. За его спиной вырисовывались контуры ещё одной двери, покрытой таким же светлым пластиком, что и стены. Видимо, он собирался выйти в эту дверь, и Кеорт застал его на середине движения.

– Я пришёл поговорить. – Кеорт посмотрел в лицо незнакомца – морщинистое, измождённое, оно могло принадлежать шестидесятилетнему.

Татуировки на его лице не было. Как и шрама на коротко стриженной голове.

– Поговорить? – протянул старик.

Голос его чуть заметно надломился, лицо словно осветилось, но всего на миг. Он нахмурился.

– Вы должны лежать в постели, – сухо произнёс человек.

На его лице снова прорезались глубокие морщины. Он чем-то напомнил Кеорту координатора Райтнера, только постаревшего лет на пятнадцать и усохшего.