Черная часовня - Кэрол Нелсон Дуглас

– Ты получила календарь от Ротшильдов? – удивленно спросила я.

– Они ведут дела не только с семьей королевы англиканской страны, но и с членами правящих фамилий католического мира, – заметила Ирен. – Кроме того, информация есть информация, и Ротшильды обещали мне предоставить любые сведения. Они покровительствуют самой разветвленной шпионской сети в Европе.

– А что, если Джеком-потрошителем окажется еврей?

– Я обсудила такую возможность с бароном, и мы пришли к заключению, что шансы крайне невелики. В этом маловероятном случае, думаю, британские власти, принц Уэльский и Ротшильды постарались бы замять дело так же быстро, как если бы убийцей оказался, скажем, принц Эдди.

– Так ты признаешь, что эти чрезвычайно могущественные люди готовы скрыть правду от людей? И все равно соглашаешься работать на них?

– Чрезвычайно могущественные люди испокон веков поступают подобным образом. Сильные мира сего верят, что их обязанность – защищать народ, а не просвещать его. Они хотят только одного: чтобы Джек-потрошитель исчез с улиц и зверства прекратились. Они считают, что в любом случае убийца окажется безнадежным безумцем, поэтому его все равно посадят под замок – либо тайно, либо после открытого судебного разбирательства.

– Однако тебе не понравилось, когда в Богемии тайно посадили под замок дворцовую служанку, – проворчала я.

– Ты права, но ведь она была не умалишенной, а просто достаточно глупой, чтобы служить инструментом в руках людей, которые благодаря высокому положению смогли избежать наказания. И поскольку мне представилась возможность, я вмешалась в богемское дело. Но в истории с Потрошителем даже Шерлок Холмс не сможет добиться справедливости, если власти решат замять историю.

Передернувшись от отвращения к сильным мира сего, я вернулась к изучению календаря и снова начала перечислять известные нам факты:

– Мэри Энн Николз была убита в День святого Аристида, Энни Чэпмен – в день празднования рождества Пресвятой Девы Марии, Лиз Страйд и Кэтрин Эддоуз – в День святого Иеронима. А Мэри Джейн Келли пропустила чествование святого Годфри, чтобы быть убитой в день, когда паписты отмечают посвящение базилики Святого Иоанна в Риме.

– Англиканская церковь не соблюдает дни этих святых? – спросила Ирен.

– Разумеется нет! Мы покончили с идолопоклонством еще при короле Генрихе Восьмом.

– Который, в свою очередь, покончил с изрядным количеством своих жен. Интересно, канонизировала ли Католическая церковь хоть одну из них?

– Только двум из его жен отрубили голову, – напомнила я, – и ни одна из них не сгодилась бы на роль святой уже хотя бы потому, что обезглавили их за грех прелюбодеяния.

– А также за неспособность родить сына, – добавила Ирен, – что, по моему мнению, явилось куда б́ольшим преступлением и настоящей причиной казни.

– Послушайте, дамы, – вмешалась в разговор Элизабет. – Мы здесь не для того, чтобы спорить об истории религии. Кто-нибудь объяснит мне, что означает этот календарь со всеми его святыми?

– Я все думаю о том религиозном символе на стене катакомб, – призналась Ирен.

Я тут же достала из папки свою зарисовку странной буквы Р, перечеркнутой X.

К моему удивлению, Ирен взяла пакет Ротшильдов и вытянула оттуда куда более четкий набросок того же символа.

– Этот знак пришел с Ближнего Востока, и он очень древний, – сказала она. – Он известен как Крест Константина. Этот символ раннего христианства использовался в катакомбах в Риме и был перенят первым императором Священной Римской империи Константином в четвертом веке нашей эры, когда он увидел на небе знамение в виде пылающего креста и обратился в христианство. Знак представляет собой первые две буквы греческого написания имени Христа и называется «Хи-Ро», или хризма. Именно такой символ увидел в небесах император.

– Значит… – Элизабет подтянула листки календаря поближе к себе. – Вы хотите сказать, будто у нас есть все основания думать, что преступления имеют религиозную подоплеку и совершены скорее христианином, чем евреем.

– Либо же они связаны с христианскими ритуалами, а не с иудейской верой.

– Христианские ритуалы не подразумевают убийства! – возмущенно заметила я. – Мы даже животных не приносим в жертву.

– А как же насчет вина и хлеба, используемых в качестве тела и крови Христовой? – прищурилась Элизабет.

– Это папистская доктрина. Ересь! Наша Церковь не признает буквального поедания тела и крови Спасителя. Это просто… омерзительно.

Ирен кивнула:

– Я знаю, что Англиканская церковь отступила от традиционной католической доктрины по многим вопросам, но все же христианство остается единственной религией в мире, чье главное божество приняло человеческий облик, после чего подверглось мучительным пыткам и было зверски убито, как и его апостолы и многие последователи в течение веков. История Церкви – это бесконечная сага о мучениках и святых, вне зависимости от того, сколько из них было вычеркнуто из церковного календаря в ходе религиозного передела, затеянного монархом со сложной семейной ситуацией где-то на крохотном острове в Северной Атлантике.

– Это самая длинная речь на тему религии, которую ты произнесла за все время нашего знакомства, Ирен, и она ужасно несправедлива!

В ответ подруга лишь пожала плечами:

– Я не богослов, Нелл. Теперь я попрошу тебя взглянуть на календарь за май этого года и посмотреть, день какого святого отмечается тринадцатого числа, то есть завтра. Думаю, этого папистского святого ты узнаешь с легкостью.

Так я и сделала, причем Элизабет самым беспардонным образом заглядывала мне через плечо.

Я пролистала календарь до месяца мая, страница которого была богато украшена позолоченной иллюстраций на тему охоты из «Часослова герцога Беррийского»[121].

Элизабет грубо ткнула пальцем в последнюю клетку месяца:

– Жанна Д’Арк! Дева-воительница и мученица, француженка до мозга костей!

– Как жаль, что мистер Шерлок Холмс не сможет присоединиться к нашей охоте, – заметила Ирен на следующий день. – Но я уверена, что он по-прежнему занят весьма увлекательным чтением, особенно если владение немецким языком не является для него длинной мастью.

– Ха! – по-мальчишески вскрикнула Элизабет, хлопнув в ладоши: она наконец сообразила, что передача книги сыщику служила не более чем отвлекающим маневром.