Семь сестер. Сестра луны - Люсинда Райли

– Нам тоже следует поискать укрытие. Кто знает, есть ли в этом театре подвал?

В этот момент на пороге гримерной показалась женщина с метлой в руках. Лицо ее было напряжено. Менике повернулся к ней.

– Быть может, вы, сеньора, сумеете помочь нам?

– Si, сеньор. Я покажу вам вход в подвал. Мы все можем там укрыться.

– Именно! – воскликнул Менике, и в этот момент совсем близко раздалась автоматная очередь, повергшая всех присутствующих в еще больший ужас. – Каждый из вас, – обратился Менике к артистам, – сейчас быстро возьмет с собой самое необходимое. После чего мы готовы следовать за вами, сеньора.

Артисты торопливо собрали свои пожитки, и все двинулись вслед за уборщицей к дверям, ведущим в подвал. В коридоре женщина остановилась возле одного из шкафов, достала оттуда две коробки со свечами и несколько коробок спичек.

– Все в сборе? – спросил Менике, глядя в темноту.

– А где папа? – крикнула Лусия, в смятении пытаясь найти глазами отца.

– Я здесь, милая, – раздался голос со ступенек, ведущих из зрительного зала. Хозе нес в руках целую охапку бутылок. – Вот заскочил по пути в бар, разжился кое-какими припасами.

– Поторопись! – скомандовал ему Менике. Еще один сильнейший взрыв сотряс стены театра. Огни в коридоре стали мигать, а потом и вовсе погасли. Тут же зажгли свечи и раздали их каждому.

– Начинаем наш спуск в ад, – невесело пошутил Хозе, приложившись к бутылке, когда они стали спускаться по ступенькам.

– Как может тут царить такая зверская холодина, когда наверху так тепло? – спросила Лусия, не обращаясь ни к кому конкретно, пока все поудобнее обустраивались в сыром подвале.

– По крайней мере, здесь мы в безопасности, – сказал Менике.

– А как же Чилли? – взволнованно вопросил Тигр, нервно расхаживая по помещению, все еще не в силах успокоиться. – Вот вышел на улицу и, вполне возможно, обрек себя на верную смерть!

– Чилли – провидец, – возразила Хуана. – Его шестое чувство поможет ему остаться в живых.

– Ay, возможно. Но что будет с нами? Если это здание рухнет, оно погребет нас заживо под своими обломками! – взвыл Себастьян.

– Да и бренди для всех маловато, – добавил Хозе, бренча бутылками и раскладывая их на полу.

– Похоже, к тому и идет, – мрачно покачал головой Тигр. – Сдохнем здесь, и никто про нас не вспомнит.

– Никогда! – выкрикнула Лусия, ее всю трясло, то ли от страха, то ли от холода. – Меня никогда не забудут.

– Возьмите, сеньорита. Вам надо согреться. – Уборщица сняла с себя холщовый передник и набросила его, как шаль, на обнаженные плечи Лусии.

– Gracias, сеньора, – поблагодарила ее Лусия. – Но я знаю способ получше…

Остаток ее фразы накрыл новый взрыв, который, судя по всему, раздался прямо у них над головами.

– Senores y senoras! – прокричала Лусия так, чтобы ее услышали все, и вскинула руки над головой. – Пока эти глупые испанцы будут взрывать свой прекрасный город, мы, цыгане, будем танцевать!

* * *

Пожалуй, из всех воспоминаний о Лусии, которые сохранились в его памяти, наиболее живо Менике помнил те часы, которые они все вместе провели в подвале театра «Колизей», спасаясь от обстрелов в самом начале гражданской войны, которая охватила всю Испанию.

Лусия заставила всех перепуганных до смерти артистов подняться с пола, мужчинам приказала играть на гитарах, а женщинам – танцевать. Пока националисты штурмовали армейский гарнизон, расположенный поблизости от театра, дюжина цыган всеми силами старалась заглушить шум от рвущихся снарядов, демонстрируя свое древнее искусство перед одним-единственным зрителем – уборщицей с метлой в руке.

В четыре утра наконец все стихло, и в городе наступила внезапная тишина. Члены труппы, утомившись от всех пережитых страхов, которые они, впрочем, исправно глушили спиртным, добытым Хозе в баре, и изрядно наплясавшись, тоже уморились и, попадав на пол, крепко уснули.

Первым проснулся Менике, чувствуя, как кружится у него голова – слишком много бренди выпито за минувшую ночь. Потребовалось какое-то время, прежде чем он сумел сориентироваться в кромешной тьме, царящей вокруг. Но вот он полностью пришел в себя, нащупал на полу свечки, которые вчера сложил себе под голову, прикрыв сверху пиджаком. Зажег одну свечу и увидел, что все еще крепко спят. Голова Лусии покоилась у него на плече. Он осторожно переложил ее голову на свой пиджак и, взяв в руки свечу, стал искать в потемках ступеньки, ведущие к дверям на выход. Ему потребовалось все мужество, чтобы распахнуть эту дверь, но он хорошо понимал, что если не сделает этого, то все они тут обречены быть похороненными заживо, под теми горами обломков, в которые, вполне возможно, превратилось здание театра.

К счастью, дверь отворилась без особых усилий. Менике поднялся в коридор и пошел в направлении гримерных. О ночных баталиях напоминали лишь куски штукатурки, отвалившиеся с потолков. Менике мысленно вознес благодарственную молитву и пошел дальше в сторону служебного входа в театр. Тихонько отворил дверь и выглянул на улицу.

В воздухе все еще витала густая пыль, не успевшая осесть на землю после многочисленных взрывов. Непривычная тишина обычно бурлящего города, каким был Мадрид в любое время дня и ночи, резала слух. Менике глянул на здание, расположенное на противоположной стороне улицы. Все стены его были изрешечены пулями и гранатами, окна разбиты вдребезги. Вот оно, начало конца его любимой Испании, подумал он с грустью.

Потом снова вернулся в подвал, слегка пошатываясь от избытка впечатлений, глянул на мирно спящих товарищей.

– Пить хочу, – промолвила Лусия, не открывая глаз, когда он принялся осторожно будить ее. – Где мы?

– С нами все в порядке, дорогая. Мы живы, и это – главное. Пойду поднимусь в бар. Может, отыщу там немного воды.

– Не бросай меня! – Лусия прильнула к нему всем телом, больно вонзившись длинными ногтями в кожу.

– Тогда идем вместе. Поможешь мне.

Они вскарабкались по ступенькам в театр, освещая себе путь свечами, нашли пустой зрительный зал, а оттуда выбрались к бару.

Менике стал складывать бутылки с водой в коробки, а Лусия в это время догружала коробки шоколадками и шоколадными конфетами.

– Подумать только! И все это задаром! – воскликнула она, не скрывая радости и отправляя в рот очередную конфету, и это вопреки всем тем мрачным обстоятельствам, в которых они оказались.

– По-моему, ты сейчас зарабатываешь достаточно денег, чтобы купить себе горы шоколада. Или я не прав?

– Прав! Но это же совсем другое! – недовольно пожала она плечами в ответ.

В подвале уже проснулись и остальные члены труппы. Все строили догадки, на каком свете они встречают наступившее утро и что будет с Испанией.