"Канцелярская крыса" - Константин Сергеевич Соловьев

Терминал едва заметно дрожал и вибрировал, из его щелей пробивались, мгновенно тая, язычки белесого пара. Герти, как обычно, ощутил себя неуютно, представив, как в недрах здания Канцелярии сейчас вертятся шестерни и стучат поршни механического титана.

Наконец терминал изрыгнул из себя стопку еще горячих листов. Мистер Беллигейл взял их в руки, многозначительно взглянув на Герти. Тому оставалось лишь изобразить на лице вежливое любопытство. Что ж, стоило хотя бы попытаться. Быть может, это было глупо, но, в конце концов, он выиграл для себя немного времени. Интересно, стоит ли ему захватить респиратор в Коппертаун? Говорят, там отчаянно едкие испарения, а уж после аварии…

- Ничего не могу понять, - раздраженно произнес мистер Беллигейл, рассматривая листы, - Какая-то шутка?

- Что такое?

- Послушайте…

Мистер Беллигейл прочел, без всякого выражения, но с явственным отвращением на лице:

Из Франции вы прибыли? К Лондону спускаетесь?Видали Джорди Щенка и его красавицу?Бывали вы в заведении, именуемом Борделем?А видели вы Светлость Джорди, скачущего на гусыньке?[3]

- Очень мило, - заметил Герти нарочито ровным голосом, - Кажется, что-то подобное я читал у Хогга.

- Это не дело Уинтерблоссома!

- Да, полагаю, не оно.

Мистер Беллигейл взглянул на Герти так, точно перед ним сидел германский шпион во плоти. В какой-то краткий миг Герти даже показалось, что проще всего будет мгновенно принять вину на себя, включая взрыв в Коппертауне. Впрочем, справедливости ради, мистер Беллигейл не посчитал необходимым излишне задерживать на нем свое внимание.

- Возможно, какая-то мелкая техническая оплошность, но не серьезная ошибка, - заметил он, - Скорее, старик Бэнсон явится на поклон к Папе Римскому[4], чем машина ошибется.

Герти постарался изобразить что-то вроде вежливого сочувствия. Как и полагается джентльмену, наблюдающему за тем, как другой джентльмен находится в весьма затруднительном положении, но не желающему разрушать эту картину.

- Быть может, стоит попробовать еще раз?

- Вы правы, полковник. Попробуем.

Мистер Беллигейл повторил в микрофон свой запрос. В этой раз каждое слово он произносил предельно четко, через равный интервал. Ждать пришлось даже меньше, чем в прошлый раз. По терминалу прошла короткая дрожь и на его поверхность выбросило одну-единственную карточку вроде почтовой открытки. Это не могло быть делом Уинтерблоссома, но Герти все равно терпеливо ждал, пока второй заместитель пробежит ее глазами.

- Что за дьявол?

- Опять ошибка?

- Вероятно.

Мистер Беллигейл швырнул карточку на стол. И, хоть она была перевернута, Герти в несколько секунд успел прочитать ее содержимое, состоящее всего из двух строк:

«Считаю необходимым довести до сведения всех лиц, которые в силу обстоятельств имеют касательство, что миссис Бьюконен в среду после обеда выпила два стакана сельтерской с сиропом».

Более ничего на карточке не значилось.

- Кто такая миссис Бьюконен? – ошарашено спросил Герти.

- Не имею ни малейшего представления, - раздраженно произнес мистер Беллигейл, разглядывая злополучную карточку, - Какой-то сбой, по всей видимости. Что-то вроде короткого замыкания.

- Но «Лихтбрингт» не совершает ошибок.

- Как будто бы я не знаю!

- Может, попробовать еще раз? – осторожно предположил Герти.

Мистер Беллигейл уже не был так уверен, как несколькими минутами ранее. Впервые в его образе, прежде казавшемся Герти безмерно зловещим, проступило что-то новое. Прежде никем не виденное и оттого непонятное.

- Вы считаете?

- Конечно. Попробуем еще раз.

Они попробовали еще раз. В этот раз мистер Беллигейл читал команду так, словно разговаривал с умственно-отсталым глухонемым. Ее понял бы любой, владеющий английским языком, будь он даже из индийских колоний или дебрей Северной Америки. «Лихтбрингт» недолго размышлял над ответом. Вынырнувшая из терминала карточка оказалась не менее лаконичной, чем предыдущая.

Не сговариваясь, Герти и мистер Беллигейл молча ее прочли.

«Для приготовления превосходного средства от сорняков нам понадобятся две унции китового жира, килдеркин[5] лучших красных чернил, ручка от вешалки и рецензия на роман «Тетя Энн»[6] трехгодичной давности».

- Нелепица, - кратко сказал мистер Беллигейл, раз за разом перечитывая глубокомысленный ответ «Лихтбрингта».

- Может, какой-то шифр?..

- Это не шифр, это белиберда. Возможно, все дело в этом новом устройстве речевого ввода? Пожалуй, стоит попробовать обычный способ на мемокарте.

- Верно, - поддержал Герти, стараясь держаться как можно более индифферентно, - Я всегда за старые добрые методы. Новые веяния зачастую приносят больше путаницы, чем пользы.

Мистер Беллигейл достал из письменного стола пустую мемокарту и, задумавшись на непродолжительное время, принялся ее компостировать. Несомненно, у него был огромный опыт в этом деле. Круглые кусочки подобно конфетти летели на пол, а поверхность карточки на глазах покрывалась причудливым перфорированным узором. Запрос, на оформление которого Герти потратил несколько мучительных часов, мистер Беллигейл закончил менее чем за минуту.

- Готово, - сказал он, вкладывая мемокарту в терминал, - Теперь никакой накладки быть не может. С помощью отдельных синтаксических суффиксов я продублировал команду. «Лихтбрингт» распознает ее в любом случае.

- Будем надеяться, - лицемерно согласился Герти.

Им не пришлось долго ждать. Разогревшись, «Лихтбрингт» работал со скоростью хорошо отлаженного станка.

«Лечебный сателлит скучающе прерывавшегосязафрахтовавшее и нелюбезно оживившее убиение, хотя юдофильски всосавший приступал приподнимать закрыто сотрудничающий разъемными и афиширующими фиксаторами. С первыми петухами укороченные деноминаторы могут приравнивать раздраженную зыбь однова улучшавшими канделябрами. Возможно, что вымороченный соглядатай является. Монофизитский самоцвет давненько не старается на основании хука».

- Неплохо, - сдержанно одобрил Герти, - В этом есть определенный настрой. Мне даже кажется, если бы это опубликовали в одной из лондонских газет, уже на другой день появились бы похвальные