Последнее падение - Дориана Кац

Кирилл Трубецкой — идеальный мужчина, не испорченный обществом и его похабщиной, но оказалась не права, поскольку он оказывается матом ругаться умеет! Такой ответ тебя устроит?

— Понравилось?

— Из твоего рта постоянно сыплется какой-то бред, мне не привыкать. Но подобного я за тобой раньше не замечала. Нужно матери твоей донос сделать.

— Не посмеешь, Совушка. — Он вновь обратил внимание на футболку с эмблемой хоккейной команды, которая теперь небрежно валялась на полу. — А у кого это ты вещи воруешь?

— У Разнова. Никогда не замечал, что он постоянно ворчит по этому поводу?

— Как-то не припоминаю, чтобы мне об этом кто-то говорил. — Признался он. В этот момент Таня резко встала из ванной, совершенно не стесняясь присутствия посторонних, а Кирилл покрылся румянцем и быстро отвернул голову. — Кажется я лучше подожду тебя ЗА дверью.

Таня тихо наступила на холодную плитку и закуталась в приготовленный халат:

— Так уже ничего нет. И ладно тебе, Трубецкой. Я с тобой восемь лет знакома. И признаться честно, за эти годы излапал ты меня достаточно. Так что стесняться поздно, дорогой мой.

— Дура ты, Совинькова.

— А у тебя щёки аж бордовые стали, — слегка улыбнувшись лишь одними губами, бросила Таня, обходя Кирилла и открывая дверь, чтобы выпустить горячий пар в основную комнату. — Какой же ты ещё мальчишка.

— А ты прям взрослая, как не погляди.

— Я хотя бы не краснею при виде голых тел.

— Ну да, потому что ты слюни сразу пускать начинаешь.

— Ты забываешься, Кирилл. Ты здесь незваный гость. Язвить тут могу только я.

— Как скажешь, — он упал на кровать, пока Татьяна рылась в шкафу, выкидывая оттуда лишние вещи, которые пришлись ей не по вкусу. — Что хочешь надеть?

— А имеет какое-то значение?

— Не особо. — Кирилл призадумался и потом сказал: — А надень то платье, под которое ты носишь зелёную водолазку. Или лучше зелёное платье с узорами!

— Почему ты предлагаешь только зелёное? Чтобы сочеталось с моим нынешним цветом лица?

— Нет конечно. Просто мне нравится, как твои волосы сочетаются с зелёным цветом. И глаза сразу ярче становятся. В общем — тебе очень идёт зелёный цвет.

— То есть без зелёной одежды я тебе не нравлюсь?

— Да одежда тут вообще не причём, ты мне и без неё нравишься, — не подумав, ляпнул Трубецкой. На что Татьяна звонко рассмеялась, а парню пришлось оправдываться. — Это совсем не то, что ты подумала. Я другое имел в виду.

— Да поняла я тебя, — девушка достала то самое платье, которое так сильно нравилось Кириллу и бросила его на кровать рядом с парнем. — Отвернись хотя бы ради приличия. Дай одеться. Пусть стесняться мне нечего, но одно дело тебя смущать, а совсем другое красоваться перед тобой голой, когда ты откровенно пялишься. Уж прости, но это приносит определённый дискомфорт.

— Как скажешь. А голову сушить?

— Не переживай, она почти сухая. Мои, как ты их называешь макаронины, быстро сохнут.

— Но мы всё равно их посушим. Не хватало ещё тебе заболеть, — заботливо сказал Трубецкой и уткнулся лицом в подушку.

— Спасибо, — поблагодарила его девушка, пока натягивала на себя одежду.

— Да не за что, — приглушённо ответил Кирилл. — А можно вопрос?

— Можно, Кирилл.

«— Тебе всё можно» — пронеслось у неё в голове.

— Так почему ты плакала? — Таня легонько коснулась его плеча, разрешая поднять голову, когда расправилась с надоедливой молнией на платье. — Это ведь не из-за меня?

— Слишком много на себя берёшь, Трубецкой. Я же не последняя идиотка, чтобы лить из-за тебя слёзы.

— А раньше лила без остановки.

— Время идёт, люди меняются, — она уселась на розовый пуфик, который стоял рядом со столом перед зеркалом, и начала возвращать себя к жизни. — Я просто не могу смириться с реальностью.

— С какой же? — Кирилл насторожился и занял выжидательную позицию.

— Как ты отнесёшься к тому, что я больше никогда не выйду на лёд?

— Чего?! — Кирилл подскочил и уже через секунду стоял за спиной у девушки.

— Я ухожу, Кирилл. Что ты тогда мне скажешь?

Парень посмотрел в её изумрудные глаза через зеркальное отражение и увидел в них грусть и тревогу.

— Я ничего тебе не скажу. Я приму твой выбор и отпущу.

— Но всего час назад ты говорил, что никогда не отстанешь от меня. Оказывается, проблема так легко решается?

— Я отпущу тебя как партнёршу, но не как девушку.

— И ты не будешь зол, что я бросила тебя в самый разгар сезона? Не стану ли я тебе противна?

— Я расстроюсь, — честно признался парень. — Это дело нашей жизни, которое так и не завершится. Но я не стану злиться и отворачиваться от тебя. Но к тому моменту — это уже всё будет в прошлом.

— К этому моменту, — поправила его девушка.

— Ты серьёзно всё обдумала? — Таня не ответила на его вопрос, лишь пожав плечами. — Тогда может не стоит так резко обрывать все мосты?

— Я боюсь, Кирилл.

— Я знаю, Тань. Но я не он, я поймаю тебя. Я обещал, что больше никогда тебя не подведу.

— А что если я захочу исчезнуть? Поменяю номера и города, забуду всех вас?

— Значит я отдам всё что имею, лишь бы найти тебя, лишь бы быть рядом.

— Я же самая обычная. Таких, как я — тысячи. Выбери одну другую такую же, она тебя ничем не разочарует. Зачем я-то тебя нужна?

— Во-первых, таких, как ты — больше не существует. Во-вторых, ты нужна мне как партнёрша, которой я могу довериться. Я знаю, что ты никогда меня не предашь. А в-третьих, ты необходима мне как воздух. Ты самая крепкая моя опора в этой жизни. И раз уж я такой кретин, которому потребовалось почти восемь лет, чтобы понять насколько ты дорога моему сердцу, я готов бегать за тобой хоть всю оставшуюся жизнь, чтобы однажды ты сказала мне — да.

— Кирилл, я уже предала тебя и твои чувства.

— Тут скорее я предавал тебя каждый раз, когда ты кричала о своих проблемах. Я боялся видеть твои слёзы и потому прятался до тех пор, пока ты не успокоишься. Прости меня, милая. Я дурак.

— Обними меня, Кирилл. Так как никогда не обнимал.

И парень обнял её со спины, кладя подбородок ей на плечо и прижимая ближе к себе.

— У тебя волосы всё ещё мокрые, — он уткнулся носом в эту кучерявую копну. — Можно я их посушу?

— Как хочешь, — ответила Татьяна, а Кирилл, как-то совсем по-детски, обрадовался. — Фен в нижнем ящике комода. Бери и суши.

— Давай ещё пару секунд пообнимаемся, — прошептал тот. — Можно я