Военная история Римской империи от Марка Аврелия до Марка Макрина, 161–218 гг. - Николай Анатольевич Савин

который официально имел подразделения ланциариев, фалангариев и сагиллариев, а не людей, которые просто выполняли эти функции. Таким образом, структура легиона II Parthica отличалась от остальных легионов и, по сути, название «легиона» он носил лишь формально.

Фалангарии и сагилларии наводят на мысль о совершенно другом вооружении и тактике этого легиона. Фалангарии должны были строить фалангу и быть вооружены длинными копьями вместо пилумов. Сагилларии же, являлись стрелками из лука или арбалета. Обычная легионная пехота тоже имела лёгкую составляющую. Британский историк Росс Коэн, например, отмечает, что легковооруженные войска всегда были частью состава легиона. Рельефная скульптура второй половины I века, сохранившаяся на основании колонны легионного принципиума в Могонциаке, показывает легко экипированного легионера, вооруженного тремя короткими дротиками и овальным щитом. На других базах изображены тяжеловооруженные легионеры с прямоугольными скутумами и пилумами, сражающиеся в тесном строю, но легковооружённый легионер бежит впереди один, собираясь метнуть дротик или нанести удар им как коротким копьем, что указывает на то, что он ведет бой перед линией тяжелой пехоты. Надгробие Флаволея Кордуса около 43 года, воина легиона XIV Gemina, показывает его вооруженным длинным тонким дротиком с метательным ремешком и большим овальным или круглым щитом, который также может идентифицировать его как протоланциария. А ещё стоит вспомнить «аконтистов» британских легионов, пришедших к Коммоду в 185 году — это тоже пехотинцы ланциарии [Ross H. Cowan. Aspects of the Severan Field Army. Glasgow 2002. P. 86–87].

Но они не составляли основу легиона, а во II Parthica составляли.

Кавалерия «Парфянских» легионов или, по крайней мере, легиона II Parthica, была представлена так называемыми «ланциариями». Впервые они зафиксированы в составе алы Sebosiana в Британии в конце I века. В письме, адресованном префекту подразделения, декурион Доцилис называет имена «пропавших без вести» ланциариев из его турмы (Tabulae Luguvalienses no. 16) Письмо Доцилиса показало, что его конные ланциарии были вооружены двумя типами копий: одним тяжелым колющим копьем или пикой, и двумя (lanceae) — меньшими метательными копьями. Вообще ланциарии были антесигнанами, то есть, сражались перед строем легиона, осуществляя разведку, завязывание боя, сдерживание и преследование. Но ланциарии легиона II Parthica были вооружены только ланцеями, никаких пик у них не просматривается. Например, на надгробном камне Aurelius Mucianus, солдата легиона II Parthica, где он описан как ‘Discens Lanchiari (….)’, датированном началом III-го столетия, солдат держит 5 больших копий — то есть lanceae, в правой руке, в то время как его левая рука держит щит. Положение этого человека в легионе однозначно дает понять, что, по крайней мере к этой дате, lanciarii были отдельным подразделением в среде легионеров; его почти уникальная надгробная плита среди множества указывает на малую численность lanciarii, о чем также говорят Иосиф Флавий и Арриан, говоря о ста или двухстах воинах. Надгробная плита была приведена в работе J. C. Balty’s «Apamea in Syria in the Second and Third Centuries A. D.» in Journal of Roman Studies, 78 (1988), 91–104. Также была найдена плита другого ланциария в этом регионе на которой он изображен, держащим 4 ланцеи.

Получается, что ланциарии легиона II Parthica были конными дротикометателями, оснащёнными тяжелее старой нумидийской кавалерии. Для немногочисленной легионной конницы, это, видимо, было оптимальным решением. Легионная кавалерия тогда составляла 120 человек и похоже, что в Парфянских легионах все они были ланциариями.

Как мы отметили, командовали всеми тремя новыми легионами не легаты сенаторского звания, а префекты-всадники. Так, первым командиром легиона I Parthica Severiana, как мы уже знаем, был Гай Юлий Пакациан (197–199 гг.), специально отозванный для этого императором из Осроены, тем более, что она была захвачена врагами. Первые префекты двух других «Парфянских» легионов, к сожалению, не известны.

В целом, новые легионы, по крайней мере, II Parthica, были первым приближением к малым легионам-комитанам Диоклетиана, более гибкими и манёвренными, чем старые пограничные. То, что два из новых легионов были поставлены гарнизонами в Месопотамии, ничего не меняет, поскольку там они находились в весьма специфических условиях пустыни, требующих как раз манёвренности. Создание таких легионов говорит о высокой компетентности Септимия в военном деле. За прошедшие годы он хорошо овладел военным искусством и понял то, чего не понимали его предшественники — пора менять старую легионную систему.

Создание сразу трёх новых легионов было, конечно, сильным ходом. Оно повысило авторитет Империи среди варваров, в том числе восточных. Оказалось, что Рим может формировать новые мощные и именно римские части. Это впечатляло. Внутри империи создание трёх новых легионов повысило авторитет Септимия и усилило его положение, ведь новые солдаты были его надёжной опорой. Но, что касается чисто военного аспекта, то новые легионы, конечно, были молодыми и неопытными, поэтому особого значения пока не имели и серьёзной роли в походе не сыграли.

Видимо, как раз поэтому император, в который раз, был вынужден опереться на богатый военный опыт и авторитет германских легионов. Он приказал вексилляции рейнских легионов XXX Победоносного Ульпиева, I Минервина, VIII Августова и XXII Первородного, дислоцировавшейся после войны в Лугдунуме под руководством препозита Клавдия Галла, принять участие в Парфянской кампании (она называлась secunda Parthica felicissima expeditione), после чего она отправилась на Восток к Византию или Перинфу.

Вот надпись, которая говорит об этом: AE 1957, 123 Ламбезис [Pr]o salute Invictor(um) Imperr(atorum) Severi et Antonini [[Sanctissi]]/[[morum] Aug(ustorum)]] et Iuliae Aug(ustae) [[Piae matri(s)]] Aug(ustae) deae Caelestis aedem / [a Lep]ido Tertullo inc(h)o{h}atam p[er]fici curavit Cl(audius) Gallus / [leg(atus)] Augustor(um) pr(o) pr(aetore) co(n)s(ul) design(atus) [d]onatus donis militarib(us) / [ab In]victis Imperr(atoribus) secunda Par[t]hica felicissima expedi/[tio]ne eorum praeposi[t] us vexillationum / [leg(ionum)] IIII Germanicar(um) ex[pe]ditione s(upra) s(cripta) leg(atus) [leg(ionis)] XXII Primig(eniae) curator [ci]vitatis Thessalo/[nice]nsium cum Flavia Silva Prisca c(larissima) f(emina) uxore et / [Fla]vio Catulo Munatiano c(larissimo) p(uero) et Cl(audia) Galitta c(larissima) p(uella) / fili(i)s.

То, что Септимий, несмотря на большие потери в европейских войсках, несмотря на проблемы в Британии, Галлии, Иберии, был вынужден, всё же, отправить значительные силы европейских легионов, в том числе рейнских, на Восток, говорит о том, что он ни в малой степени не надеялся на силу Сирийских и других восточных легионов. Со времён Веспасиана или Траяна боевые качества восточных легионов только ухудшались и сами они не были способны уже не только на наступление, но и на оборону своих провинций, особенно сирийские легионы. Боевые же качества европейских легионов оставались ещё на высоком уровне.

Сам Септимий Север в июле 197 года отправился в Брундизий с той частью армии, что была с ним в Риме. Обстановка в Сирии требовала немедленного присутствия его на театре