Земля мертвых - Жан-Кристоф Гранже

Корсо остановил работу. Он ничего не видел, усталость пульсировала во лбу, он уже не понимал, что́ пишет. Твою мать! Он снова позвонил, и на этот раз парень из службы учета ответил на втором гудке.

– Ты никогда не перезваниваешь?

– Я не мог.

– Ты мне понадобишься завтра утром.

– Я… Что вам нужно?

– Сделать сравнительный генетический анализ всех образцов.

– Каких?

– Не строй из себя идиота. Я знаю, что ты сохранил каждую пробу.

– Но… вы хотите сравнить их с чем?

Имена Собески и Клаудия Мюллер возымели нужный эффект. Марке казался растерянным. Корсо надеялся, что этот недоумок сумеет закончить работу, прежде чем выскользнет у него из рук.

Но он почувствовал и что-то еще – Марке был совершенно не в себе.

– Что случилось? – спросил он наконец.

– Кладбище.

– Что – кладбище?

– Кладбище в Пасси…

Из него действительно приходилось клещами тянуть каждое слово.

– Ну?

Тот что-то пробормотал в телефон.

– Говори членораздельно, черт! – прорычал Корсо.

– Я сегодня пошел на могилу Клаудии.

– И что?

– И что? – вдруг громче повторил Марке. – Нет там больше могилы!

100

– Речь идет о выполнении завещательного распоряжения.

– Что вы хотите сказать?

– Мадам Клаудия Мюллер собственноручно написала весьма подробное завещание, оставленное у мэтра Рожье, нотариуса с бульвара Малерб.

Корсо находился в кабинете смотрителя кладбища Пасси, комнатке, напоминавшей кассу железнодорожного вокзала, приткнувшуюся прямо у памятника мертвым у входа. Своеобразный склепик среди прочих, только внутри все еще были вполне живыми. Никакой особенной суеты: два письменных стола друг против друга, как у судьи и его секретаря. Здесь вели счет покойникам и фиксировали последние волеизъявления будущих постояльцев.

Вчера вечером, выслушав откровения Марке, Корсо выключил свет и вырубился, как после хорошей попойки. А утром сел в первый попавшийся самолет и ровно в полдень приземлился в Париже. Там он забрал свою машину и помчался прямиком на кладбище в Пасси, чтобы найти объяснение нового неожиданного трюка: исчезновения могилы Клаудии Мюллер.

Местный начальник (при виде беджа Корсо он тут же полез за папкой мадам Мюллер) протягивал ему документы. Корсо опасался, что ничего не поймет, но распоряжения были ясными. Согласно последней воле Клаудии, ее тело уже на следующий день после погребения, предусмотренного ее родителями, должно быть перевезено на парижское кладбище в Тье.

– Почему Тье? – спросил Корсо, поднимая глаза.

– Понятия не имею. Но нотариус прислал нам исчерпывающие инструкции.

Смотритель выкладывал документы, карты, счета – все это напоминало план сражения, но речь шла о месте последнего упокоения Клаудии.

– Мадам Мюллер построила там мавзолей.

Корсо знал расположенное в департаменте Валь-де-Марн кладбище в Тье. Открытое в тридцатые годы, оно было известно своими бесплатными услугами и принимало любые трупы. Тье было кладбищем клошаров, забытых, одиноких… Корсо знал это не понаслышке: он занимался захоронением там пятидесяти семи парижских жертв летней жары 2003 года, тела которых не были востребованы.

– Я могу узнать номер участка?

– Конечно. – Руки кладбищенского чиновника порхали над страницами зловещей папки. – На пересечении рядов сто четыре и сто пять.

Эти номера как раз и обозначали места бесплатных захоронений. Индивидуальные могилы шли унылыми рядами без всяких украшений. Почему Клаудия захотела покоиться именно там? Что означал подобный эпилог?

– Кто организовал перевозку тела?

– Погребальные мероприятия были оплачены из наследства мадам Мюллер. Все в полном порядке.

Клаудия абсолютно все продумала заранее. Убийства. Процесс. Самоубийство. Место вечного покоя.

– Держите, – сказал служащий, протягивая ему другой листок, – это план кладбища, если вам захочется побывать на могиле.

Он поставил крестик на карте, совсем как консьерж в отеле, когда рекомендует вам хороший ресторан в незнакомом городе.

Корсо взял бумажку и задал последний вопрос:

– Кто-нибудь еще похоронен в этом склепе?

Смотритель еще раз полистал документы.

– Имен у меня нет, но, учитывая размеры мавзолея, она внутри вряд ли одна.

101

Корсо сел в машину и доехал по набережным до моста Гарильяно, потом свернул на окружную. От Ванвских ворот он двинулся по автостраде дю Солей в направлении Ренжиса. Никакого солнца на горизонте, но движение неплотное.

Все его надежды теперь сходились к кладбищу – беспричинно он убедил себя, что Клаудия назначила ему там встречу. Она догадывалась, что он доберется до истины и эта истина завлечет его в самое сердце приюта неимущих.

Он выехал на местную дорогу, ведущую в Ренжис. Мимо проносился пейзаж парижского предместья, а он думал о Софи Серей, которая развлекалась тем, что заставляла страдать свое тело; об Элен Демора, которая спала с мертвецами; о Марко Гварньери, который сбывал по мелочи наркоту под сенью русских горок в Блэкпуле… Он был почти уверен, что Клаудия Мюллер перевезла их тела в свой склеп.

Она построила склеп для своей про́клятой семьи – клана, который она уничтожила и который, по ее мнению, не имел права на существование. Переместила ли она туда и останки Филиппа Собески? Нет, в дьявольском мире Клаудии художник был врагом, позорным монстром, ответственным за все несчастья.

Корсо осознал, что приближается к цели, – он уже ехал вдоль каменной ограды, окружавшей гигантское кладбище в Тье. Наконец он добрался до последнего кругового перекрестка перед Триумфальной аркой, строгой и прямоугольной, которая обозначала центральный портал. Внезапно насторожившись, он окинул взглядом одновременно сквозное ограждение слева, паперть, распахивавшую перед ним объятия, – и заметил кое-что неладное. Подсознание сработало и автоматически включило сигнал тревоги.

Сигнал исходил из левого зеркала заднего вида.

В ста метрах позади него двое мотоциклистов на мощном черном байке. Он ничего не понимал в мотоциклах, но обводы машины, поза двух мужчин, согнувшихся над баком, напомнили ему игрушку приятеля из бригады быстрого реагирования, мотоцикл «Ducati Monster Dark», понтовую штуку, не зря названную производителем «монстром».

Секундой позже Корсо заметил, что пассажир держит предмет, который трудно не узнать даже на таком расстоянии: «узи-про», знаменитый израильский пистолет-пулемет, способный сделать тысячу выстрелов в минуту.