Тень в Зеркале - Ян Ирвин

В палатку просунулась чья-то рука. У Караны замерло сердце. Она была бессильна!

Но где-то в глубине ее сознания еще теплился огонек надежды. Все-таки в душе сохранился маленький уголок, о существовании которого вельмы ничего не знали, о котором вообще не знал никто, кроме нее самой! В нем таилась ее непоколебимая воля, которая встрепенулась и заговорила со своей хозяйкой, сказав ей, что неуязвимых существ нет и ей лучше многих известно, что вельмы тоже смертны! Разве она не была свидетельницей того, как Идлис умирал на солнце без одежды, и именно Карана спасла его?! Столбняк отпустил пришедшую в ярость девушку, и, когда вельм протянул к ней свою корявую руку, она ударила ее ножом. Вельм завыл и выдернул руку из палатки.

Но это был не Идлис со своей компанией. Этими вельмами руководил другой изощренный и жестокий разум. Карана снова почувствовала назревавшую у нее в голове невыносимую боль. Хотя девушка уже не спала, перед ее глазами снова возникло предательски привлекательное жестокое лицо из ее снов. Что же она будет делать? Справятся ли они с ней? Палатку разорвали в клочья, лапы вельмов потянулись к Каране. Ее голова лопалась от невыносимой боли, а рука нанесла удар, кож вошел в податливую плоть, и один из вельмов с хрипом упал, но другой вельм зашел сзади и выбил у нее нож. Корчась, как в тисках, сознание Караны возопило о помощи, лихорадочно рассылая призывы во все стороны. И вдруг кто-то совсем близко откликнулся на ее призыв. Не может быть!

«Магрета!» — воскликнула Карана. У нее в глазах вспыхнули золотые лучи, и она метнула в пространство петлю контакта.

Казалось, сама ночь испустила вздох облегчения, почувствовав, что к Каране идут на помощь, но звезды на ее черном покрывале превратились в слезы, застывшие хрусталиками льда и осыпавшиеся водопадом острых игл прямо в глаза девушке. Связь с Магретой была тут же разорвана и затерялась в мрачной бездне. В голове Караны снова вспыхнуло пламя жгучей боли, она почувствовала на горле лапы вельмов, липкие, как язык дохлой собаки. Потом боль прошла, сознание помутилось, и Карана погрузилась в черные воды забвения. Последним же, что она ощутила, была вспышка дикого ликования, потрясшая вельмов.

— Это же наш любимый хозяин! — воскликнули вельмы. — Наконец-то мы снова тебя обрели!

— О, мои верные слуги! — прогремели страшные, зловещие и оглушительные слова. — Близится страшная схватка, и вы должны мне помочь! Слушайте и повинуйтесь! Я чувствую, что скоро связь между нами снова пропадет!.. Вы помните, кто вы такие?

— Да, хозяин! Мы вспомнили! Мы — гаршарды!

— У меня есть смертельный враг, мои верные гаршарды!

— Теперь мы знаем, кто он!

— Не давайте ему покоя! Идите за ним по пятам! Сведите его с ума! Но пока не трогайте его! Призовите остальных гаршардов и при подходящей возможности завладейте тем, что мне необходимо!

На следующее утро Лиан проснулся таким измученным, словно не спал всю ночь, а в ужасе метался по дремучему лесу. Куда бы Лиан ни прятался во сне, погоня была тут как тут. Его чудовищный недруг был все ближе и ближе, становясь по мере приближения все сильнее и страшнее, а Лиан никак не мог уйти от него, потому что его сознание сковывал еще чей-то образ, мешавший Лиану скрыться от грозного преследователя.

Лиан почувствовал на лице лучи утреннего солнца. Все тело мучительно болело. Он с трудом разомкнул веки, застонал, закрыл ладонью глаза от яркого света, поднялся на ноги, и тут же чуть не упал от резкой боли в спине. Он попытался вспомнить, что же привело его на эту пустынную, открытую всем ветрам вершину холма. Сначала очень медленно, а потом все быстрее к нему стали возвращаться воспоминания о событиях прошедшей ночи.

Карана! Что за безумие заставило его вчера бросить ее и умчаться сюда?! Безумие?! А может, трусость?! Как же он мог ее оставить, согласиться выполнить свое нелепое обещание?!

Лиан закинул мешок за плечо и взглянул на солнце. Было уже начало восьмого. Он обязательно должен найти Карану! Она могла быть уже у парома! Он подбежал к тропе и посмотрел в сторону реки. На другой стороне он увидел Нарн — кучку домов и деревянные мостки на берегу. Через реку на эту сторону плыл паром. Лиан стал лихорадочно осматривать берег под обрывом, на котором стоял, и разглядел маленький деревянный причал, наполовину скрытый кучкой деревьев. Рядом с причалом стоял сарай без крыши, в котором вращалось солидных размеров колесо с канатом. До причала было около лиги. Если он помчится бегом, он окажется там минут через двадцать и наверняка успеет к парому!

Лиан бросился вниз огромными прыжками, но тропа была неровной и каменистой, а мешок колотил его по спине. Два раза Лиан упал и чуть не переломал себе ноги. После этого он замедлил шаг и стал спускаться осторожнее. Добравшись до подножия обрыва, он снова припустил бегом и бежал около получаса. Когда он оказался у причала, у него дрожали колени и он был весь мокрый от пота. На причале было несколько дикого вида крестьян, тупо, без малейшего любопытства смотревших на Лиана.

Паром уже отчалил и был саженях в ста от берега. Несмотря на вопли Лиана, его прыжки и размахивание руками, паром и не подумал вернуться, а под аккомпанемент скрипучего колеса, травившего канат, методично двигался к противоположному берегу, глубоко осев правым бортом, на который напирало стремительное течение реки. На пароме стояло десять человек, но никто из них не выделялся бледной кожей или рыжими волосами.

Лиан бросился назад, к группе крестьян, карабкавшихся по крутой тропинке вверх по склону, и окликнул последнего — высокого неуклюжего парня с мотыгой на плече, одетого в мешковатую зеленую рубаху и коричневые панталоны. Ни он, ни его спутники не остановились и даже не обернулись.

— Эй ты, в зеленой рубахе! — крикнул Лиан еще раз. Парень продолжал подниматься, но все-таки обернулся. У него была недельная щетина на щеках и нос картошкой.

— Ты не видел здесь женщину с рыжими волосами и зелеными глазами? Вот такого роста. Она не садилась на паром? — спросил Лиан, показывая ладонью рост Караны и карабкаясь вверх по склону вслед за крестьянами.

— Чего? — переспросил парень, гундося себе под нос. Лиан громко, медленно и отчетливо повторил свой вопрос.

Крестьянин раздвинул в ухмылке свои отвислые губы, обнаружив черный зев, обрамленный обломанными гнилыми пеньками.

— Рыжая девушка, красивая! — с трудом выговаривая слова, пробубнил он и снова ухмыльнулся во весь рот, из которого исходил такой тяжелый дух, что Лиан поперхнулся и отвернулся.

— Красивая? Я не говорил, что она… — начал было он, но понял, что его описание породило в мозгу крестьянина какие-то свои образы.

— Ты видел ее? Где? — стал настойчиво расспрашивать Лиан крестьянина, карабкаясь вслед за ним по крутому склону, но внезапно споткнулся и растянулся во весь рост на земле.

— Не видел девушку. Не видел рыжую, — пробубнил крестьянин, отвернулся от Лиана и поспешил за своими.

Лиан так и остался сидеть там, где упал, глядя вслед крестьянам. До него в последний раз донеслось бормотание: «Не видел девушку! Не видел рыжую!» — и крестьяне скрылись за пригорком, направляясь на поля, лежавшие ниже по течению.