Джандо - Роман Канушкин

Робкоп! Дора говорила, что его называли Робкопом. Неплохое имя. И сейчас его еще можно было узнать, но он изменялся.

В зеркале, отображающем реальность… Очень хорошо. Зеркала для того и нужны, чтобы отображать реальность. «Давайте смотреть на вещи реально, — как любит говорить дед, мой увенчанный лаврами дед, которому так симпатизирует Мадам, — давайте смотреть правде в глаза». Очень хорошо… И эта правда ныне заключается в том, что Профессор Ким смотрел на себя в зеркало и видел нечто невообразимое — он видел Робкопа, превращающегося сейчас во что-то скользкое и увеличивающееся, чему не было имени и что сбрасывало человеческий облик… И, словно в подтверждение, Профессор Ким поднял руку, в которой еще недавно было такое всемогущее копье, — тот, другой, в зеркале повторил этот жест, — и увидел ссохшуюся, всю в липкой жидкости, темную лапу огромной ночной птицы…

И в следующее мгновение мир чуть не взорвался у него в голове.

Вот в чем заключалась правда самой длинной ночи.

И ОСТАВИТ ТАМ НАВСЕГДА.

И вот что ждало его в Последней Запертой Комнате.

(Ты даже не представляешь, что ты там увидишь!)

Профессор Ким сжал в кулак остатки самообладания (интересно, а у него есть кулак или это теперь называется по-другому?), повернул голову и сделал шаг к своему кабинету. Артур попятился— он видел надвигающегося на него Робкопа… То, чем он стал. В глазах Артура отражался монстр.

— Ким, Ким, — шептал Артур, — он здесь, я сниму с тебя шлем…

Он снимет шлем, и тогда…

ОСТАВИТ ТАМ НАВСЕГДА.

Профессор Ким стоял у компьютера, он был облачен в шлем и сжимал в руках копье Великого Африканского Божества. Это видел Артур — Профессор Ким находился в бесконечной глубине компьютерной реальности, но это была не вся правда.

Профессор Ким прошел сквозь последние двери. Круг замкнулся. Сознание Профессора Кима (вспышка, рентгеновский снимок) зажглось в глубине Робкопа, монстра, входящего сейчас в причудливый кабинет. Значит, у компьютера осталось лишь тело, а может, БЕЗУМИЕ СМОГЛО ОСВОБОДИТЬ…

Профессор Ким лишь сбросил кожу.

И ОСТАВИТ ТАМ НАВСЕГДА.

Но человек, облаченный в шлем, сжимал в руке копье со сверкающим наконечником. Их движения не были синхронными, но, бесспорно, он управлял монстром, вошедшим сейчас в кабинет.

Но и это была не вся правда.

Робкоп сразу же почувствовал чужое вторжение. Он воспротивился и хотел перехватить инициативу. Но и тот, другой, оказался обладающим силой. Робкоп многое знал об этой силе. Он понял, как мало у него времени. Робкоп должен был спешить.

Профессор Ким видел себя со спины, облаченным в шлем и сжимающим в электронной перчатке копье Великого Африканского Божества. Артур продолжал пятиться, вот его руки потянулись к шлему. Что будет, что произойдет, если Артур снимет с него шлем… и Робкоп, возможно, химера, продукт его сознания, станет его темницей…

НАВСЕГДА.

Профессор Ким не хотел этого знать. И он уже понял, что надо делать. Жест! Знак, известный только им троим. То, что осталось от Ордена Белых Рыцарей, детской игры. Знак. Артур очень внимательный человек, и он должен его увидеть. Знак!

Профессор Ким попытался поднять свою птичью лапу в рыцарском приветствии, и тогда тот, другой, ожил в нем. Монстр начал сопротивляться. Но Профессор Ким поднимал руку, которая сжимала копье, копье Великого Божества. Монстр внутри его ревел, он был хозяином этого облика и не собирался терпеть чужого присутствия. Он боролся, он был уже в его мыслях и понял намерения непрошеного гостя. Профессор Ким поднимал руку, сжимающую копье, монстр сопротивлялся — это был странный поединок, безумный армрестлинг, но все же ссохшаяся темная птичья лапа поднялась в рыцарском приветствии.

Артур в изумлении глядел на Робкопа. Потом повернулся к Профессору Киму. Рука в электронной перчатке взметнулась вверх. Движения не были синхронными, но если бы эта рука не сжимала сейчас копье, она бы, наверное, поднялась в рыцарском приветствии.

Артур перевел изумленный недоверчивый взгляд на монстра— птичья лапа была поднята в характерном жесте. Могущественная организация — детская игра… Не оставалось никаких сомнений. Артур не мог понять, что это значит, возможно, и западня, но перед ним было приветствие Ордена Белых Рыцарей.

Профессор Ким видел растерянность Артура, но был теперь благодарен, что тот не сорвал с него шлем. Затем изображение стало расплываться, меркнуть, но взамен начало появляться нечто совсем иное, другое видение; у него появилось новое зрение, и оно фокусировалось где-то выше…

У Робкопа пробуждался третий глаз. Совершенно живой и зрячий, и об этом глазе смог бы кое-что рассказать мальчик Денис, когда он в последний раз отправился на поиски Белой Комнаты, и даже водолаз Олежа, видевший его пробуждение в зеркале. У Робкопа открывался глаз циклопа, и Профессор Ким понял, что этот глаз вернет монстру его силу, глаз, смотрящий сквозь черный ветер, видящий во мгле Последней Запертой Комнаты, — если он успеет пробудиться…

Монстр прислушивался к его мыслям. Профессор Ким взглянул на сверкающее каким-то невиданным победным светом острие копья. И тут же внутри его раздался панический крик испуганной ночной птицы. Этот крик оглушил его, заканчиваясь безумным свистом ветра, черного ветра, прильнувшего к окнам, ветра, пришедшего из глубин Сумрачной страны. Копье Мвене-Ньяге отравлено для демона. Но когда-то оно должно было спасти Зеделлу, если бы не было так поздно. Круг действительно замкнулся.

НАВСЕГДА.

Оглушительный рев барабанов крушил реальность, ее стенки становились все тоньше. На мгновение вдруг исчезла куда-то комната. Не было больше квартиры, расположенной на пятом этаже дома в самом центре старой Москвы, и самого дома больше не было. Там, в трещинах гиперпространства, просвечивали образы совсем иных миров и тени иных времен. Совсем чужое небо поднялось из бесконечных глубин сознания Профессора Кима и нависло над Москвой.

«Интересно, это будет больно?» — успел подумать Профессор Ким.

Артур видел что-то странное. Монстр, стоящий перед ним, двинулся к Профессору Киму. Казалось, каждый шаг давался ему с превеликим трудом. А потом темная птичья лапа потянулась к копью. И рука в электронной перчатке двинулась ей навстречу. Артур боялся шелохнуться и уже больше не проронил ни звука.

Это была мучительная борьба. Монстр ревел, и у него пробуждался третий глаз. Но копье возносилось все выше. Какой-то сумасшедший ветер стучался сейчас в окно, тревожный кровавый свет луны наполнял комнату. Но острие копья горело все более ярким светом неминуемой победы, спокойное торжество вечно возрождающегося мира было в этом свете. И тогда монстр завыл, и Артур почувствовал, как холодные пальцы сжали его сердце, — этот вой был наполнен неимоверной погребальной тоской, последней песней прощания.

А потом это существо с силой вонзило острие копья в свой пробуждающийся глаз.