Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой - Валерий Шамбаров

А вот отряду Бакинского полка, засевшему в форте Долан-гез, пришлось туго. На нем сосредоточили огонь ближайшие форты и батареи. Сообщение со своим тылом пресеклось, и массы аскеров полезли на приступ. 1400 бакинцев во главе с подполковником Пирумовым из винтовок и пулеметов отбили 5 атак. Потом кончились патроны — и еще 3 атаки отбрасывали штыками. Вместе со здоровыми сражались раненые, способные держать оружие. Лишь ночью к форту сумел пробраться смельчак, привел нескольких осликов, нагруженных боеприпасами. Утром очередную атаку снова встретили меткими пулями.

13 февраля части Воробьева и Волошина-Петриченко все-таки перевалили через снега и горы. Группами и подразделениями они начали выходить в долину. Очевидец описывал, как измученные донцы даже не съезжали, а «сползали на заднем месте» с белых круч. Но как только спустились, бросились в атаку, ворвались на редуты форта Тафта, захватили стоявшие там полевые орудия. А стрелки Воробьева взобрались на отвесные скалы и очутились на подступах к форту Чобан-деде. Турки обнаружили их и жестоким огнем заставили остановиться, вдавливаться в снег и лед. Но их появление облегчило положение осажденных бойцов Пирумова и солдат Елисаветпольского полка, державшихся в окопах поблизости от них. Контратаки ослабели, часть артиллерии перенацелилась на новых противников.

14 февраля донские пластуны и присоединившиеся к ним солдаты Туркестанского корпуса взяли форт Тафта. Однако у бакинцев в форте Долан-гез осталось в строю 300 человек, остальные были убиты или переранены. Елисаветпольцы во главе с командиром полка Фененко тоже поредели и едва держались. Чтобы прорваться к своим отрезанным частям и подкрепить их, генерал Рябинкин послал 154-й Дербентский полк полковника Нижерадзе. Турки подпускать подмогу не собирались, обрушили ливень пуль и снарядов. Полк залег, не в силах поднять голову. И тогда вдруг встал полковой священник о. Павел (Смирнов). Взметнул над головой крест и повел дербентцев в атаку, как со знаменем.

Солдаты и офицеры воодушевились, бросились за ним. Взобрались на кручи, соединились с бойцами Елисаветпольского полка. А ночью ударили на форт Чобан-деде, он пал. Весь северный фланг турецкой обороны был взломан, четыре форта находились в руках русских, и дальнейшим разгрызанием твердынь Юденич заниматься не стал. Ввел в прорыв конницу, Сибирскую бригаду и 5-ю казачью дивизию. Приказал им идти не на Эрзерум, а нацелиться гораздо западнее, на Ашкалу. Вслед за казаками командующий повернул весь корпус Пржевальского — двигаться в неприятельские тылы. А корпус Калитина возобновил атаки с фронта.

У турок поднялся переполох. Казаки и русская пехота устремились на запад, оставили Эрзерум позади себя, грозили перерезать пути отхода. Враг начал бросать оставшиеся форты, спеша выбраться. Не стал он оборонять и цитадель Эрзерума. Турецкое и немецкое командование, загрузившись в машины, понеслось прочь. За ним торопливо хлынули части 3-й армии. В 5 часов утра 16 февраля в город вошли наши войска. А Сибирская бригада Раддаца вскоре взяла Аш-кашу, захватила в плен целый батальон и перекрыла врагу дорогу на запад. Остатки 9 турецких дивизий заметались беспорядочными толпами, бросали обозы и оружие. Одни сдавались, другие выбирались окольными тропами, во множестве замерзали в горах.

Известие о грандиозной победе грянуло по всему миру буквально как гром среди ясного неба. Россия отступала, ее считали почти погибшей — и вдруг… Прикусили язык думские либералы. Вынуждены были похвалить Жоффр и Китченер, признали операцию «блестящей». Им-то было досадно. Сколько раз, подписывая поздравления, вспомнили собственный «блеск» в Дарданеллах. А турецкое и германское руководство находились в полном шоке. Один русский удар перечеркнул все их планы, обрушил открывшиеся было перспективы…

Но успехи Кавказской армии не ограничились Эрзерумом. Одновременно с главной операцией Юденич приказал наступать своим соединениям на флангах. На левом, у Мелязгерта и Ванского озера, изготовился к броску 4-й Кавказский корпус де Витта. 22 января, когда турецкое командование стягивало силы к Эрзеруму, он перешел в атаку. Неприятель собрал все наличные войска, полки пехоты, курдскую конницу, карателей-гамидие, у села Кара-Кепри. Но их разгромили и порубили. Казаки 1-го Лабинского полка ворвались в г. Хнус, захватили большие артиллерийские склады. Послать сюда подкрепления Камиль-паша уже не мог, и наступление успешно развивалось. 16 февраля, одновременно с Эрзерумом, был взят г. Муш. Турки пытались отстоять хотя бы Битлис, собрали части из соседних районов. Но к городу вышли казачьи дивизии Абациева и Чернозубова с армянской дружиной Андраника. 2 марта неприятеля смяли в рукопашной и овладели Битлисом.

А на правом фланге фронта, по берегу Черного моря, наступал Приморский отряд под прикрытием кораблей Батумского отряда. 8 марта 3-я Кубанская пластунская бригада генерала Геймана атаковала и захватила турецкий порт Ризе. В ходе этих операций наши войска продвинулись на 150 км. Неприятельская 3-я армия потеряла больше половины личного состава — 66 тыс. человек (из них 13 тыс. пленными). Было взято 323 орудия, 9 знамен. Но и русской армии победа далась не дешево. Наши потери составили 14 796 солдат и офицеров, из них 2 339 убитыми, более 6 тыс. обмороженными, остальные — ранеными.

Сотни солдат и казаков получили за свою доблесть Георгиевские кресты. О. Павла (Смирнова) в атаке тяжело ранило, ему ампутировали ногу. Его наградили орденом Св. Георгия IV степени. А Юденич был удостоен ордена Св. Георгия II степени. Он стал третьим и последним кавалером этой высочайшей награды за всю войну (кавалеров ордена Св. Георгия I степени в данное время в России вообще не было). Для вручения наград в Эрзерум прибыл великий князь Николай Николаевич. Он воочию увидел, какие укрепления сокрушила Кавказская армия, вышел на площадь к построенным воинам и снял перед ними папаху. А потом повернулся к Юденичу и низко поклонился ему.

В декабре 1915 г. Фалькенгайн представил кайзеру планы на следующую кампанию. Отмечал — если война затянется еще на год, будут нарастать трудности с продовольствием, недовольство населения, а это может вылиться в бунты. Требовался немедленный успех, вывести из войны хоть одно государство противника и развалить Антанту. Фалькенгайн считал, что «боевая мощь России не вполне надломлена, хотя наступательная сила утрачена». Сдаваться она не собиралась, а прорываться в глубь страны — только завязнешь, израсходуешь силы и ресурсы. Вывести из войны Англию германская сухопутная армия не могла. Самой подходящей целью Фалькенгайн видел Францию. Предлагал выбрать важный объект, ради которого «французское командование будет вынуждено пожертвовать последним человеком. Но если оно это сделает, то Франция истечет кровью». Таким объектом намечался Верден. Если получится взять его, рухнет восточный фланг французов, откроется дорога на Париж. А если не получится, надо перемалывать живую силу французов, большие потери подорвут их дух, население запаникует, правительство скиснет и запросит мира.

План был принят. Против России решили ограничиться обороной и разлагать ее изнутри. А против англичан наметили раздуть восстание в Ирландии. Вспомнили и про неограниченную подводную войну. Моряки доказывали, насколько это будет эффективно. В 1915 г. Германия потеряла 19 субмарин, но у нее имелось еще 68, их производство довели до 10 в месяц и намечали создать подводный флот из 205 единиц. Обложить британцев такими стаями, и не выдержат, сломаются. Постановили начать неограниченную войну с 1 февраля. Силы Австро-Венгрии в этих операциях остались не задействованными, и Конрад строил собственные планы. Решил продолжить начатую практику, вышибать по одному самых слабых противников — после Сербии и Черногории повторить то же самое с Италией.