Черный Ангел - Джон Коннолли

Мы еще не успели доесть жаркое, как в ресторан вошел мужчина, и хозяйка показала ему наш стол. Вошедший незнакомец походил на малого, сбывавшего краденые сотовые телефоны на Бродвее. Кожаный пиджак, джинсы, отвратительной расцветки рубашка и заросший подбородок, что-то среднее между «забыл побриться» и «совсем не бреюсь, бродяжничаю». Впрочем, комментировать его внешний вид вовсе не входило в мои планы. В его пиджак легко поместились бы два меня, если бы кто-то сумел найти способ раздеть его нынешнего владельца, не разорвав на части пиджак в процессе раздевания, потому как кожа, казалось, растянулась на нем до предела своих возможностей.

Я задумался, не состоял ли этот тип в каком-нибудь родстве с Фулчи или его предками, по крайней мере того периода, когда они вместе учились добывать огонь.

Его звали Мост, если верить Луису, который, очевидно, имел дело с ним когда-то раньше. Мост был папкой, или папой, одной из преступной группировки в Праге, а через свою женитьбу еще и связан с вором в законе, под которым ходила вся местная организованная преступность. Преступные организации в Чешской Республике были главным образом структурированы вокруг этих группировок, или бригад, которых насчитывалось примерно десять по всей стране. Они имели дело с рэкетом, контрабандой проституток из стран бывшего Восточного блока, сводничеством, автомобильными кражами, поставками наркотиков и оружия, но границы между преступными бригадами с ростом иммиграции становились все более размытыми. Украинцы, русские и чеченцы претендовали теперь на роль основных участников организованной преступности в стране, и никто из них не останавливался перед насилием над своими жертвами или, и это становилось неизбежно, друг над другом. Каждая группа контролировала свои собственные сферы специализации. Русские больше вовлекались в финансовые махинации, в то время как агрессивные украинцы предпочитали серийные грабежи и ограбления банков. Болгары, которые сначала концентрировались в эротических клубах, теперь переключились на автомобильные кражи, торговлю наркотиками и поставку болгарских проституток в бордели. Итальянцы, самые многочисленные, сосредоточились на приобретении недвижимости; китайцам нравилось держать казино и незарегистрированные бордели, а также заниматься контрабандой людей и их похищением, хотя подобные действия имели тенденцию не выходить за пределы их собственной этнической группы; к албанцам отошла часть от всего — от поставки наркотиков до сбора долгов и торговли кожей и золотом. Отечественные мальчики теперь были вынуждены бороться за сферы влияния против новой породы преступников-иммигрантов, которые не придерживались никаких старых правил. В сравнении с вновь прибывшими Мост был старомодным спецом. Он любил пистолеты и женщин.

— Привет. Все хорошо? — спросил он, показывая на тарелку Эйнджела, где медальоны оленя в черничном соусе окружала груда листьев шпината.

— Да уж, — сказал Эйнджел. — Действительно хорошо.

Указательный и большой пальцы Моста сомкнулись, схватив один из оставшихся медальонов с тарелки Эйнджела, и опустили его к себе в рот, как в голландский туннель.

— Эй, парень, — возмутился Эйнджел, — я же...

Мост одарил Эйнджела взглядом. Не угрожающим. Это был взгляд, каким паук мог бы одарить пойманную муху, если насекомое вдруг заговорило бы на тему Билля о правах или начало громко стенать о попирании его свободы.

— ...ел это, как-никак, — закончил Эйнджел несколько неубедительно.

— Хороший повод заявить о своих правах, — заметил я.

— Ну уж, не знаю, чего это ты такой самонадеянный стал, — рассердился на меня Эйнджел. — Может, лучше поделишься со мной, чтобы восполнить мою потерю.

Большой мужчина вытер пальцы о салфетку, затем протянул руку Луису.

— Мост, — сказал он.

— Луис, — сказал Луис, потом представил по очереди меня и Эйнджела.

— Мост означает мост? — уточнил я, поскольку видел указатели на улицах, направляющие туристов к «Карлув мост» — к Карлову мосту.

Мост распростер руки от восхищения, обычного для всех, кому нравится, когда приезжие делают некоторые попытки познакомиться с языком страны пребывания. Мало того, что мы покупаем оружие у него, мы еще и языком интересуемся.

— Мост, да, это правда, — ответил Мост. Он сделал жест руками, как будто балансировал. — Я и есть мост, мост между теми, кто имеет, и теми, кто хочет.

— Мост между едреной Европой и такой же Азией, чтоб тебе пусто было, — пробормотал Эйнджел почти беззвучно.

— Не понял?!

— Хорошее мясо, — Эйнджел поднял нож с вилкой и усмехнулся, насколько позволял набитый олениной рот. — М-м-мм.

Мост, похоже, не слишком ему поверил, но позволил себе не обратить внимания на подобные выходки.

— Нам надо идти. Время дня оживленное, у меня самый наплыв.

Мы оплатили счет и последовали за Мостом туда, где был припаркован черный «мерседес», — на угол Небовидска и Харантова.

— Ничего себе, — сказал Эйнджел. — Автомобиль гангстеров. Какой моветон. Примитив.

— Чего это ты и вправду так невзлюбил его? — удивился я.

— Тоже мне гигант! Не люблю задавак. И чего кичатся своими размерами?

Я был вынужден признать, что Эйнджел прав. Этот Мост был все-таки нахал и слишком много из себя корчил, но мы нуждались в нем, вернее в его услугах.

— Постарайся держаться паинькой, — попросил я. — Дело же не идет об усыновлении.

Мы забрались в машину, Луис и Эйнджел на заднее сиденье, я около Моста. Луиса явно ничего не тяготило, хотя он и не был вооружен. Этакая вполне рядовая коммерческая операция. Да и Мост, по-видимому, в свою очередь, знал предостаточно о Луисе, чтобы попытаться надуть нас.

Мы направились за Влтаву, мимо ресторанчиков для туристов, затем мимо маленьких местных баров, оказались на задворках большого железнодорожного вокзала и только потом повернули в направлении огромной телевизионной башни, возвышавшейся в вечернем небе. Мы еще несколько раз сворачивали на какие-то улицы и переулки, пока наконец не подъехали к двери, над которой висела светящаяся вывеска с изображением Купидона, пронзающего стрелой сердце. Клуб назывался «Мечта Купидона». Мост припарковался и выключил двигатель. Вход в клуб охранялся решетчатыми воротами и умирающим от скуки стражем. Ворота открылись, Мост отдал ключи от машины сторожу, и мы спустились на один лестничный пролет в маленький грязный бар. Какие-то женщины сидели в полном мраке, потягивая лимонад. Самые разные — блондинки, темноволосые, но все из Восточной Европы, и все скучающие, и все поношенные. Откуда-то из глубины звучал рок, и высокая рыжеволосая женщина с татуировками на руках обслуживала крошечную барную стойку. Мужчин не было видно. Когда появился Мост, рыжая барменша откупорила ему «Будвар» и заговорила с ним по-чешски.

— Хотите что-нибудь выпить? — перевел Мост.

— Нет, с нас хватит, — ответил Луис.

Эйнджел обвел взглядом «знаменитый» бордель.