Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы - Глен Кук

– Зачем ты меня позвала? – Едва их взгляды встретились, он понял, что она скорее оценит его силу и прямоту, чем цветистые фразы и изящные манеры. – Я наемник. Чужой. И полностью недостоин доверия, – по крайней мере, так считал Эанред.

– Эанред не доверял никому, кроме короля. Сядь. Ты достаточно много времени провел на ногах.

Она действительно была удивительной женщиной. Никто из властвующих семейств, кого он встречал за свою жизнь, не относился к солдату без герба на щите как к равному. И ни одна королева или принцесса не приглашала его в личные покои без сопровождения…

– Ты улыбаешься. Почему?

– Гм? Я думал о королевской семье. О принцессах. Давным-давно, в Итаскии… впрочем, не важно. Не слишком приятный эпизод, как мне теперь кажется.

– Бренди?

Ей снова удалось его удивить. Королева, прислуживающая простолюдину…

– Они слишком скучные там, в Итаскии? Эти твои принцессы?

– Обычно да. Зачем ты хотела меня видеть?

– Сама не знаю. У меня есть несколько вопросов. А может, мне нужен кто-то, кто меня выслушает.

Она медленно подошла к окну. Наблюдая за ней, Рагнарсон почувствовал, как у него возникают мысли, которые нельзя назвать пристойными.

– Я созвала совет министров. Я или отрекаюсь и возвращаюсь к отцу…

– Госпожа!

– …или присваиваю тебе титул маршала и возлагаю все бремя на твои плечи.

Она повернулась, и их взгляды встретились. Он ошеломленно смотрел на нее:

– Но… маршал? До этой весны я никогда не командовал силами больше батальона. Нет. Тебе не позволят. Лучше выбрать кавелинца…

– Кому я могу довериться? Кто из командиров не был так или иначе связан с мятежниками? Эанред. Но он умер. Даже мои министры уклоняются от ответа.

– Но…

– И хотя я терпеть не могу плохо говорить о мертвых, Эанред бы не справился. Он был лучшим защитником королевы, но полевой командир из него – весьма средний. И король это понимал. – Она принесла графин и налила еще бренди. – Он был слаб, наш король. Он никому не мог навязать свою волю. Но он разбирался в людях. Он мог узнать все о том или ином человеке, поговорив с ним несколько минут. Он знал, кому можно доверять, а кому нельзя и кто будет лучшим на том или ином посту. Жаль, что его больше нет.

– То есть ты вынуждена доверять мне, но не знаешь, можешь ли. Задавай свои вопросы.

Она пододвинула кресло, пристально глядя на Рагнарсона:

– Каковы твои связи с итаскийской короной?

– Мне выделили во владение землю, дали ненаследственный титул ландграфа, с ограниченной властью. Дали внеочередное звание капитана пехоты. Я имею право использовать и владеть ранее бесплодным участком пограничной территории взамен на должность местного шерифа и охрану границы. По политическим причинам мне сейчас платит жалованье военное министерство. Моя задача – не допустить, чтобы Эль-Мюрид получил контроль над ущельем Савернейк, тем самым угрожая с флангов линии Тамериция – Хеллин-Даймиель. Я также действующий полковник Гильдии, хотя в цитадели на меня смотрят косо. Задача, поставленная передо мной правительством Итаскии, не противоречит нашему с тобой договору.

– Пока что. Твои приказы могут и поменяться. Что-нибудь еще?

– Что? – Он пожал плечами.

– Король посылал с торговыми миссиями людей, которым доверял. С другими задачами. Он прекрасно понимал, насколько важен Кавелин. Эти люди постоянно посылают доклады. Например: Тамериция установила контакты с вессонцами в Седльмайре и Дельхагене. Алтея рассматривает вопрос о захвате Долюсиха, Видусиха и Гэле. Анстокин планирует сделать то же самое в южных провинциях Волстокина, до самого Гальмиша… Предполагая, что нам удастся победить Водичку.

– Один король всегда пытается использовать проблемы другого. Вопрос с Седльмайром решен. Алтея, уверен, предпочитает дружбу и сотрудничество войне за бесплодные земли. А Анстокин имеет историческое право на большинство этих провинций.

– Я веду к тому, что в Итаскии у нас есть свои люди. Самые лучшие. Когда твой король топает ногой, земля трясется на всем Западе.

Первой мыслью Рагнарсона было: «И что с того?»

– На чьей стороне? – спросил он вместо этого.

– Прошу прощения?

– Ты подозреваешь Итаскию в тайных намерениях. Я же хотел бы заметить, что мы разделены. Каждая группа контролирует свою часть правительства. Сторонники Грейфеллса поддерживают Эль-Мюрида. Остальные решительно выступают против него. Интересно, приняли ли это во внимание твои шпионы?

– А ты за кого?

– Грейфеллс и Эль-Мюрид – мои враги с начала войн.

– Я верю тебе, полковник. Но остается еще Гарун бин Юсиф. Чего он хочет?

– Мы настолько близки с ним, насколько только возможно. Но разум его подобен шкатулке, внутри которой, если ее открыть, оказывается лишь еще одна шкатулка.

– Но у тебя есть мысли?

– Есть предположения, основанные на географии. Он готов вернуться в Хаммад-аль-Накир, и для него нет лучшей базы, чем Кавелин. Аль-Ремиш сразу за Капенрунгом. Если ему удастся захватить священные места, возможно, дело дойдет и до реставрации монархии. Мы снаружи видим только фанатиков. За Сахелем поддержку Эль-Мюрида трудно назвать единодушной.

– Понятно. Это проблема, но из тех, с которыми можно справиться, когда придет время. Значит, он не учитывал в своих планах Шинсан. – Она встала и повернулась к окну. – Как город? Можно его усмирить?

– Исход этого сражения у нас в руках. Я уже думаю дальше, о Водичке.

– Хорошо. Осталось еще кое-что, о чем я хотела бы тебя спросить, но позже. Я хочу, чтобы ты отдохнул. Это приказ. Мне нужно, чтобы у тебя была свежая голова на заседании совета. Если я останусь… – Она подошла к нему, взяла за руки, повернув их ладонями вверх, и долго вглядывалась в них, а потом посмотрела в глаза. – Я окажусь в этих руках. Будь со мной мягок.

III. Столкновение

Рагнарсону казалось, будто прошло очень много времени. Сознание его парило на границе яви и сна. Совесть постоянно твердила, что он давно уже должен быть на ногах и исполнять свой долг, но вместо этого он размышлял о том, какое значение следует придавать последним словам королевы.

Раздался стук в дверь.

– Войдите! – рявкнул он, садясь на постели. Его комнату освещала единственная свеча.

Заглянул Гьердрум:

– Прошу прощения, что бужу тебя, полковник. Мы поймали бродягу. Трудно разобрать, что он говорит, но, похоже, утверждает, будто тебя знает.

– Гм? Толстяк? Смуглый?

– Возможно, когда-то он и был толстяком. Но сейчас он болен. Похоже, последние месяцы дались ему нелегко.

– Где он? Погоди, сейчас надену штаны. Есть шанс получить какую-нибудь новую одежду?