Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада? - Алекс Громов

25 июня 1950 года войска Северной Кореи перешли границу между двумя частями Корейского полуострова. Официально было заявлено, что это Южная Корея атаковала северян, которые были вынуждены защищаться. На самом деле правительства обоих государств никогда не скрывали желания распространить свою власть на другую половину. Принято считать, что Корейская война была своеобразным вооруженным противостоянием между Советским Союзом и Китаем, с одной стороны, и Соединенными Штатами – с другой. Но официально СССР в конфликте не участвовал – Сталин отказался от такого варианта, предвидя возможность его перерастания в полномасштабную войну с применением ядерного оружия. Однако северокорейские войска были подготовлены при участии советников из СССР и имели на вооружении советские танки Т-34.

6 июня в Южной Корее отмечается День поминовения (англ. Memorial day) всех жертв Корейской войны 1950–1953 годов, которая окончательно превратила Корею в два враждующих лагеря. Раздел страны на две части по 38-й параллели произошел раньше – 10 августа 1945 года, и главным тогда был вопрос, кто будет брать в плен находящихся в Корее японских солдат: капитуляцию в северной части принимали советские войска, а в южной – американские. Но несколько лет спустя между двумя половинами Кореи началась полномасштабная война. Ее жертвами стали множество солдат и мирных жителей, памяти которых и посвящена эта скорбная дата, установленная в честь дня подписания перемирия, завершившего вооруженное противостояние. В этот день принято проводить траурные церемонии на военных кладбищах и встречи ветеранов.

В уже упоминавшемся апокрифическом дневнике Берии в эти даты записано: «30 июня 1950 года. Работаю в Москве 11 лет, а кажется, прошло 100 лет. А другой раз подумаешь – как один день пролетело. И летит. В Корее наступаем. Уступить здесь нельзя, приходится рисковать, потому что связываться с США впрямую опасно. А уступить еще опаснее. Совсем обнаглеют.

16 июля 1950 года. За пять лет после войны настроили мы много. Сам удивляюсь! С нашим народом можно горы сворачивать. И сворачиваем! Говорят, я много матерюсь. Когда как. У нас половина наполовину. Половина руководителей работает геройски, сознательно, а половину надо матом подгонять. Особенно во время войны. Знаю, что без мата лучше, надо воспитывать людей. Но времени как не было, так и нет. Может, когда и не надо будет мата.

27 июля 1950 года. Хорошее лето. Чаще вырываюсь на дачу, отдыхаю хорошо. В городе устаю. Хочется в горы, к речке.

22 декабря 1950 года. Давно сижу в Москве, все южное тепло давно из меня вышло… Коба специально задержался в Сочи, чтобы приехать в Москву немного позже дня рождения{18 декабря по новому стилю.}. Сказал, что уехал бы раньше, но не хотел, чтобы его завалили поздравлениями в Москве. Говорит, лучше в дороге пережить, чтобы потом не портить себе настроение».

6 ноября 1951 года Л. Берия выступил с докладом на торжественном заседании Московского совета. Одной из главных тем его выступления был рассказ о том, что западные державы во главе с США готовы начать войну против Советского Союза. «Эти господа везде и всюду болтают о мире и в то же время готовят новую войну, открыто бряцают оружием и хвастливо козыряют какими-то «фантастическими снарядами», – говорил Берия. Пафосные слова перемежались сообщениями о том, что, согласно данным советских спецслужб, потенциальные противники готовы к войне не только на уровне идеологии и пропаганды – уже разработан и принят подробный план военных действий.

После окончания Второй мировой войны пришедший к власти в Югославии при поддержке Англии и СССР И. Б. Тито стал верным соратником Сталина. По личной просьбе Тито летом 1945 года в его охрану были откомандированы лучшие оперативники из Москвы. Весной 1947 года в Югославии было принято решение о переходе к строительству социализма в стране. После принятия югославского пятилетнего плана СССР начал оказание технической помощи в индустриализации. Один из первых конфликтов между Сталиным и Тито произошел по поводу Албании – даже не поставив в известность старшего товарища, Тито потребовал от правительства Албании предоставления военной базы на юге страны для размещения там югославских войск, защищающих Албанию от возможного нападения греческой армии. В дальнейших планах Тито было объединение Югославии с Албанией. Но Сталин, в тот момент не желавший обострения отношений с Западом, выступил против инициативы Тито, и тому пришлось свернуть свои планы в отношении Албании. Вскоре появился еще один серьезный повод для конфликта между СССР и Югославией – на прошедшей 17 января 1948 года в Софии пресс-конференции лидер болгарских коммунистов Г. Димитров заявил о планах создания конфедерации балканских и придунайских государств, с включением сюда Польши, Чехословакии и Греции. Между тем правительства многих западноевропейских стран тогда выступали с обвинениями СССР в организации помощи партизанам-коммунистам Греции, ведущим вооруженную борьбу против своего правительства. В это же время Советский Союз выступал против предстоящего объединения западных зон оккупации Германии и создания ФРГ…

Через неделю после своего выступления на пресс-коференции Димитров получил телеграмму от Сталина: «Трудно понять, что побудило Вас делать на пресс-конференции такие неосторожные и непродуманные заявления». Еще через неделю подобную телеграмму от В. М. Молотова (по поручению И. В. Сталина) получил и Тито: «…Вы считаете нормальным такое положение, когда Югославия, имея договор о взаимопомощи с СССР, считает возможным не только не консультироваться с СССР о посылке своих войск в Албанию, но даже не информировать СССР об этом в последующем порядке? К Вашему сведению сообщаю, что Советское правительство совершенно случайно узнало о решении югославского правительства относительно посылки ваших войск в Албанию из частных бесед советских представителей с албанскими работниками. СССР считает такой порядок ненормальным. Но если Вы считаете такой порядок нормальным, то я должен заявить по поручению Правительства СССР, что СССР не может согласиться с тем, чтобы его ставили перед свершившимся фактом. И, конечно, понятно, что СССР как союзник Югославии не может нести ответственности за последствия такого рода действий, совершаемых югославским правительством без консультаций и даже без ведома Советского правительства…»

Но этими телеграммами сталинский разнос младшим партнерам не ограничился – спустя три дня В. М. Молотов (по поручению И. В. Сталина) направил следующие разгромные телеграммы руководителям Югославии и Болгарии. На этот раз Димитрова обвинили в том, что его действия мешают внешней политике Советского Союза: «Неудачное интервью тов. Димитрова в Софии дало повод ко всякого рода разговорам о подготовке восточноевропейского блока с участием СССР… В теперешней обстановке заключение Советским Союзом пактов о взаимопомощи, направленных против любого агрессора, было бы истолковано в мировой печати как антиамериканский и антианглийский шаг со стороны СССР, что могло бы облегчить борьбу агрессивных сил США и Англии».

Через шесть дней, 10 февраля 1948 года, прибывшие в Москву правительственные делегации Болгарии (Г. Димитров, В. Коларов и Т. Костов) и Югославии (Э. Кардель, М. Джилас, В. Бакарич; «заболевший» Тито не приехал) провели трехсторонние переговоры. Кроме Сталина в них принимали участие В. М. Молотов, А. А. Жданов, Г. М. Маленков, М. А. Суслов.