Вокруг трона Екатерины Великой - Зинаида Чиркова

«Этот ребёнок с хорошими манерами, но недальнего ума. Не думаю, чтобы он долго продержался на своём месте. Впрочем, меня это не занимает».

А должно было бы занимать! Через три года Зубов всё ещё был фаворитом и отнял у Безбородко все его дела по Иностранной коллегии...

Зубовых было четыре брата, и всех одновременно представил Платон Зубов императрице.

Но увидел, что сделал неверный ход: младшего, Валериана, Екатерина выделила сразу же, потихоньку гладила его по красивой гладкой щёчке — ему было всего восемнадцать лет, — щупала его упругое мальчишеское тело и приговаривала:

— Какой же ты писаный красавец, какой же ангелочек!

Платон понял, что брат, нимало не смущённый благосклонностью императрицы и заходивший куда дальше, чем требовалось по этикету, может даже отбить у него её милости. Тогда он был сильно занят тем, чтобы подорвать престиж Потёмкина у императрицы и предложил ей послать Валериана волонтёром в южную армию. Уж он-то, его кровный брат, сразу разберёт, в чём грехи и провинности Потёмкина, про которого и так шли глухие толки, что тот разворовывает казну, живёт как султан и воевать вовсе не умеет, хотя и назначен главнокомандующим всей южной армии.

Не верила Екатерина всем наветам на Потёмкина, но этот проект — послать Валериана к Потёмкину — одобрила. Не хотелось ей отказывать фавориту ни в чём: уж слишком тешил он её самолюбие, уж слишком страстно любил её, как ей казалось.

И Валериан отправился в южную армию. Каких только наветов и сплетен не собирал он о Потёмкине и писал обо всём этом Платону! А тот, делая выдержки из писем, представлял Екатерине лицо Потёмкина. И хоть старалась Екатерина задобрить своего давнишнего любимца — светлейшего князя, писала, что больше всех отличает Платон Зубов Потёмкина, что лишь его полагает и самым остроумным, и самым деловым, и самым преданным престолу, — Потёмкин не верил этой лести. И главным врагом в последние два года жизни стал для него этот мальчик с «невинной душой», как говорила о нём императрица. Светлейший всё грозился, что приедет в Петербург выдернуть этот «больной зуб», но последняя поездка в столицу показала, что Екатерина теперь больше верит этому сладкоголосому красавчику. И только смерть спасла Потёмкина от страшной неминуемой опалы...

Но Валериан вернулся, и родной брат придумал для него новое путешествие: он послал его под стены Варшавы, которую потопил в потоках крови Суворов.

Не в боях, не в стычках, а где-то на аванпостах Валериану ранили ногу, и ему пришлось лишиться большей её части. Встревожилась Екатерина, послала раненому мягкую карету, придворного хирурга и особым образом сделанное мягкое кресло, которое носили двое слуг.

Так и прибыл Валериан в Петербург, но Зубов заметил, что в императрице не убавилось нежности к этому безногому калеке. И он наметил для него ещё более далёкую поездку — на завоевание Персии...

Потёмкин умер, и теперь у Зубова не было соперников. Он стал быстро возвышаться, прибирая к рукам все дела по всем департаментам.

«Граф Зубов здесь всё. Нет другой воли, кроме его воли. Его власть обширнее, чем та, которой пользовался князь Потёмкин. Он столь же небрежен и неспособен, как и прежде, хотя императрица повторяет всем и каждому, что он величайший гений, когда-либо существовавший в России» — так писал граф Растопчин в Лондон Семёну Воронцову.

Но только одна императрица держалась такого мнения. Все, решительно все были настроены против Зубова, захватившего все сферы влияния, все источники императорской милости. Он один делал доклады по всем делам, пользовался подсказками Моркова по Коллегии иностранных дел, отдавал руководство другими департаментами своим родичам и никого не подпускал к Екатерине.

Потёмкин лишь после двадцати лет верной службы императрице добился своего исключительного положения. Зубов же в семь лет достиг вершины исключительной власти. Он стал графом и князем Священной Римской империи, получил ордена Чёрного и Красного Орла, а русских орденов у него было не счесть. Фаворит отдавал приказания Суворову в качестве новороссийского генерал-губернатора. Где только освобождался какой-либо пост, сулящий большое жалованье и возможность взяток, он немедленно направлял туда своих братьев, отца, ближайших родственников.

Правда, он остался благодарен за услуги, оказанные ему Анной Нарышкиной и Перекусихиной. Первой он подарил драгоценные часы, а вторую вознаградил диковинным драгоценным перстнем. Не уставал он при всяком удобном случае услуживать и графу Николаю Ивановичу Салтыкову, благоволившему к Зубову и многое сделавшему для его возвышения. Салтыков был воспитателем великого князя Александра, которого Екатерина намечала на всероссийский престол, и благодаря Николаю Ивановичу Зубов установил дружеские отношения с великокняжеской семьёй.

Тем не менее ему чуть не пришлось споткнуться на том же самом месте, что и Мамонову.

Великий князь Александр довольно рано женился. Екатерина нашла ему невесту из германского герцогства Баден-Баден, прелестную, образованную и умную принцессу. В православии её назвали Елизаветой Алексеевной, и весь двор восхищался женой великого князя. Не обошёл этот восторг и Зубова.

Он начал ухаживать за женой великого князя, старался настичь её в укромных уголках, расточал ей комплименты, норовил коснуться её прелестной белой ручки. Это сразу же заметил Александр, но даже он, имевший большое влияние на бабушку, поостерёгся рассказать ей об ухаживании Зубова.

Целый год продолжалось это увлечение. Екатерина не видела ничего особенного в том, что Зубов старается танцевать на балах лишь с Елизаветой, играет в те игры, в которые играла она.

На что рассчитывал в этом случае Зубов? Уж не на то ли, что из постели одной императрицы он может так же спокойно перелечь в постель другой, ежели ей случится вступить на престол? Тем более что эта императрица была молода, красива, не чета старой развалине Екатерине. А может быть, просто не устоял он перед обаянием юной жены великого князя...

Только через год от своих доверенных женщин узнала Екатерина об этой интрижке. Разгневавшись, она задала такую взбучку фавориту, что он смиренно поджал хвост, покаялся и поклялся, что даже взгляда не бросит в сторону Елизаветы. С тех пор Екатерина зорко следила за фаворитом. Зубов и в самом деле бросил своё ухаживание, держался в стороне от молодой четы, помня злой тон императрицы и опасаясь за своё положение во дворце...

Императрица восхищалась всем, что говорил и делал фаворит. И скорее всего её всепоглощающее чувство не давало ей заметить недостаток ума у своего избранника, его всепожирающее честолюбие, его страсть к богатству и роскоши. Он никогда ничего не просил у Екатерины, он нашёл способ извлекать деньги из тех, кто просил его о чём-либо. За свои услуги он требовал платы, и немалой. Скоро все при дворе знали, как много несут в кассу фаворита те, кто хотел получить положительный ответ на свои прошения, часто вовсе несправедливые. Справедливые или нет — решал Зубов, и чем дальше от справедливости отстояли прошения, тем большую цену брал за них фаворит. И всем при дворе было известно: если Зубов брался исполнить просьбу, она будет исполнена. Для него не существовало в устах императрицы слова «нет».