Революция. От битвы на реке Бойн до Ватерлоо - Питер Акройд

Впрочем, «правительство всех талантов» за время своей работы все же совершило один поистине героический поступок – добилось отмены работорговли. Время пришло. Весной 1807 года Акт об отмене работорговли (Act for the Abolition of the Slave Trade) был принят в палате общин большинством голосов: 283 парламентария проголосовали за и лишь 16 – против. Эта победа удивила даже Уильяма Уилберфорса, который усмотрел в случившемся волю Провидения. В отличие от работорговли само рабство просуществовало еще двадцать шесть лет.

Когда «все таланты» бывшего правительства потонули в реке забвения, на политической арене появилась новая «свинья» в лице герцога Портлендского[234]. Когда Гренвиль ушел в отставку, его сменил 69-летний старик с крайне слабым здоровьем и пристрастием к настойке опия. Герцог Портлендский не мог бы управлять и яслями, не говоря уже о кабинете министров. Вскоре он утратил всякую способность заниматься политическими делами, читать длинные депеши или вести продолжительные беседы. Каменная болезнь вызывала у первого министра продолжительные периоды сильной боли, и тогда говорили, что он либо спит, либо молчит. Неудивительно, что его часто воспринимали как подставное лицо, лишь формально управлявшее кабинетом, члены которого конкурировали между собой и придерживались противоречащих друг другу принципов. Это сборище, вечно плетущее интриги и составляющее заговоры друг против друга, получило название «Кабинет переулков и закоулков» (The Ins and Outs).

Пожалуй, при таком правительстве продолжать противостояние с Наполеоном было нелегко. На открытии очередной сессии парламента 28 января 1808 года Георг III предупредил, что настоящая борьба еще впереди. В официальной ноте, опубликованной в журнале Moniteur двенадцать дней спустя, Бонапарт пообещал, что мир наступит лишь тогда, когда Англия лишится своих заморских владений, составлявших «главный источник ее богатства».

Как бы то ни было, ход войны изменился, когда Наполеону пришлось обратить внимание на южный фронт. Пиренейский полуостров стал представлять угрозу. Весной 1808 года по приказу императора его старший брат Жозеф узурпировал власть в Испании и был провозглашен новым королем, а Испания вошла в состав Французской империи. Испанцы не желали подчиняться правителю-иностранцу, в Мадриде вспыхнуло восстание. Шесть делегатов из Астурии, где была создана местная хунта для борьбы с Наполеоном, отплыли в Англию и, прибыв в Фалмут, обратились за помощью к британскому правительству. В Лондоне их встретили с нескрываемым воодушевлением. Как можно было упустить возможность открыть еще один фронт против Франции, выстроить систему командования и наладить морские пути сообщения? Вряд ли что-то сулило столь же радужные перспективы. На полуостров перебросили 10 000 солдат под командованием сэра Артура Уэлсли.

Португалия также подняла восстание против Франции, которая годом ранее захватила Лиссабон. В свое время Наполеон решил, что блокада Британии будет более результативной, если закрыть португальские порты. Португальцы были категорически не согласны с таким решением. Император полагал, что его армии не составит труда покорить Пиренейский полуостров, однако он не учел особенности местности и нрав здешних жителей. Народ, в большинстве своем крестьяне и духовенство, восстал против иностранных поработителей и устроил настоящий хаос. Партизанские атаки, перестрелки и бандитские нападения – такого не ожидал никто, и никто не знал, как найти управу на мятежников. Местные силы и французская армия, без сомнения, стоили друг друга.

В начале лета 1808 года английская армия генерала Уэлсли высадилась в Опорто, где ее усилили португальские ополченцы. В битве при Вимейру в середине августа французские войска потерпели серьезное поражение. Однако британские переговорщики под командованием сэра Хью Далримпла пошли на неоправданные уступки. Согласно конвенции, подписанной в Синтре, французы должны были вывести свои войска из Португалии, при этом им позволялось забрать оружие и технику. Когда новости о Синтрской конвенции достигли Лондона, многие с презрением и тревогой отнеслись к столь неадекватному решению англичан. Говорили, что Георг III «был крайне зол», а в специальном выпуске Gazette сообщалось, что «всеобщее негодование достигло в эти дни своего пика… люди словно сошли с ума». Британия упустила такую возможность! Многие полагали и утверждали, что экспедиция в Португалию обернулась не триумфом, а катастрофой. По этому делу в тот же год была создана следственная комиссия. Уэлсли был оправдан и восстановлен в правах, а Далримпл навсегда отстранен от командования.

В Испании французы были немногим удачливее. После унизительного поражения при Байлене, когда 20 000 французских солдат были вынуждены сдаться испанской армии, Бонапарт решил, что отныне на фронте требуется его личное присутствие. Отстаивать честь Британской империи поручили сэру Джону Муру. Зимой 1808 года Мур подошел к Саламанке, однако в этот момент Наполеон прорвал испанскую оборону и завладел Мадридом. Первоначальный план реализовать уже было не суждено, однако Муру удалось отвлечь Бонапарта, взяв курс на северо-запад через горы Галисии. Несмотря на тяжелые потери в арьергарде во время ожесточенных боев на марше, ему удалось отступить к базе в порту Ла-Корунья и эвакуировать большую часть своего корпуса. Он существенно задержал Наполеона, который потерял всякую возможность вернуть Португалию или подчинить Испанию, что со временем определило исход Пиренейской кампании. Это предприятие дорого обошлось императору как с точки зрения людей, так и финансов; он бросил силы на второй фронт, на котором у него не было шансов на победу. Фронт оказался ямой, поглощавшей оружие и солдат. На следующий день после битвы при Ла-Корунье, 17 января 1809 года, Наполеон покинул Испанию и больше туда не возвращался.

Впрочем, туда вернулись британцы. В контексте честолюбивых планов Наполеона по установлению господства в Европе завоевание Пиренейского полуострова поначалу не имело для него особого значения, однако для его заклятого врага эта территория представляла важнейший плацдарм, так как он обеспечивал доступ в Европу через порты Лиссабона и Опорто. Господство в регионе позволило Британии упрочить свои позиции на последующих переговорах. Уэлсли вернулся на полуостров весной 1809 года и в качестве командующего объединенными силами нанес поражение Франции в двух значительных битвах. После победы при Талавере, к юго-западу от Мадрида, он получил титул виконта Веллингтона.

Наполеон отправил в Испанию 350 000 солдат, однако этого оказалось недостаточно. Партизанские отряды разметали стройные ряды французской армии, а Веллингтон, действуя методично и прагматично, вконец измотал противника. Пользуясь особенностями ландшафта, он часто умело прятал войска, а затем выходил на ничего не подозревающего врага «длинной красной стеной». Бонапарт всегда недооценивал Веллингтона, называя его «сипайским генералом» из-за его службы в Индии, однако тот сильнее, чем любой другой генерал, подточил французскую армию.

Новости с Северного театра военных действий были менее обнадеживающими. В начале 1809 года была сформирована пятая антинаполеоновская коалиция, включавшая Англию и Австрию. Победа эрцгерцога Карла Австрийского в битве при Асперне разрушила миф о неуязвимости Наполеона, однако последовавшее за этим поражение австрийцев при Ваграме поумерило их оптимизм.