Страж неприступных гор - Феликс В. Крес

Сайл пожал плечами.

— Не говорил. Я тебе дал это… ну… — Он показал на серебряное кольцо.

Китар возмутился.

— Этим я могу воспользоваться, чтобы спасти его задницу. Придется как-то отчитаться. Я спрашиваю, сколько я и мои парни получим на руки. Ибо с тобой рассчитается твоя капитанша.

— Это точно, — проговорил Сайл, после чего словно уменьшился, увял и ушел в себя. — Рассчитается со мной, да уж…

— Что она с вами делает? — поинтересовался Китар. — Кроме того, что иногда бьет по башке?

— Ничего.

— Тогда почему вы так ее боитесь?

Сайл задумчиво посмотрел на него.

— А что ты о ней вообще знаешь? — спросил он, и Китар слегка посерьезнел, поскольку Сайл был человеком в самом деле неглупым, и стоило слушать, что он говорит.

«Что ты о ней знаешь…» О том же самом его какое-то время назад спрашивал Раладан.

— Вызываешь меня на откровенность, братец?

Сайл снова пожал плечами.

— Это ты спрашиваешь. Я тебе только отвечаю.

— Вопросом на вопрос?

— Да. Не говори со мной о моем капитане, а я не буду говорить о твоей невесте. Пойдет? — спокойно спросил он, и Китар слегка удивился, поскольку Сайл казался ему в самом деле неглупым, но при этом… как бы не от мира сего. Тем временем он ясно давал понять, что знает свое место в строю, но и другим тоже может его показать.

Матросы спали.

— Ладно, братец, — сказал Китар и сел на кровати. — Мы проехали вместе немало миль… Пусть будет так. Расскажи мне о моей невесте что-нибудь, что не выдаст никакой тайны, но может мне пригодиться. И ей тоже. Есть мысли?

— Женись на ней.

Китар ждал.

— И?

— Просто женись на ней, и все.

Из мужского разговора ничего не вышло.

Ну и ладно. Китар пожалел, что вообще его начал. Никого не должно волновать, что они планируют вместе с Ридаретой. Так же как его не волновало, что на этот счет думает кто-то третий.

Строители королевского дворца, хоть и испортили почти все, что можно, одновременно обо всем подумали. Раладан очень быстро в том убедился, поскольку, как особый гость, получил особую комнату. На последнем этаже восточной башни, по обеим сторонам и в самом конце коридора, виднелись три двери, которые отличались от других тем, что были весьма прочными и солидными.

За дверями этими, однако, находились настоящие, очень удобные комнаты — никто не собирался держать там обычных узников. Для этого существовала приземистая крепость, возведенная недалеко за предместьем Четырех всадников; впрочем, и там, как говорили, не все камеры были одинаковыми. Раладан расположился в комнатах, которые когда-то — о чем он не знал — в течение нескольких дней служили жилищем князю-представителю императора в Роллайне, когда, «приглашенный» новой правительницей, он гостил у нее при дворе. Решетки на окнах имели толщину мужской руки, стены выглядели специально укрепленными, двери закрывались только снаружи — но во всем остальном это были настоящие комнаты, намного удобнее тех, в которых он жил в своей крепости. Он сразу же привык к невольнице, которая, правда, была не столь дорогой, как его собственные «жемчужинки», но для услуг годилась прекрасно. Прожив во дворце около двух недель, Раладан уже знал наизусть вид из окон и подготовил три варианта побега, среди которых ни один нельзя было воспринимать всерьез. Агарскому князю уже доводилось бежать из тюрем, но сейчас у него не было двумя этажами ниже всей его команды, как в Лонде два года назад; двери охраняли не какие-то недотепы, но отборные солдаты, а порт в Роллайне не могла поджечь команда ни одного корабля — ибо порта, увы, не было, самое большее мостки на небольшой речке, название которой он не сумел запомнить (она выглядела несудоходной, а значит, бесполезной). Раладан долго думал, но не придумал даже того, что следует сделать Китару, когда тот узнает о проблемах будущего тестя. Он надеялся, что капитан «Колыбели» посмотрит на дворцовые крылья-башни, отдохнет и поест с дороги, после чего отправится в новое путешествие, на этот раз уже прямо на Агары. Он не мог найти там посланников (раз Готах был здесь, значит, на Агарах его не было), но, по крайней мере, удалялся от Роллайны, где мог самое большее накликать на себя беду. Не так это все должно было выглядеть.

Сразу же напрашивался вопрос — а как, собственно?

Если бы только Китару удалось удержать Ридарету вдали от дартанской столицы… Всю свою изобретательность ему следовало направить именно на это. Раладан ни о чем больше не мечтал, и вместе с тем его не оставляла мрачная уверенность, что все это может удаваться лишь какое-то время. Рано или поздно Ридарета должна была узнать правду… и он боялся даже думать о том, что она тогда сделает. Способов предотвратить катастрофу он видел только два. Во-первых, повеситься на простыне — не будучи нисколько уверенным в том, что Ридарета узнает о его самоубийстве и тем самым о том, что спешить на помощь уже некому. Во-вторых, попросить королеву еще об одном разговоре и сказать: «Хорошо, ваше высочество. Я сделаю так, что княжна появится здесь, веря твоему слову, что ты не причинишь ей вреда». Подобное решение созревало у него уже давно, поскольку казалось ясным, что оно намного лучше, чем ожидание плодов, которые может принести самостоятельное путешествие Риди в Роллайну.

Решение все созревало и созревало — пока не созрело мгновенно.

Проснувшись посреди ночи, он не мог узнать женщину, которую провела в его спальню служанка. Он не узнал бы ее и при свете дня — они никогда прежде не виделись. Она смотрела на него с нескрываемым любопытством; он тоже, хотя это было любопытство несколько иного рода, ибо пухленькая блондинка с самым симпатичным лицом из всех, которые он видел в своей жизни, стояла перед ним почти голая. Домашние платья невольниц высокого ранга были выполнены весьма тщательно, но столь тонкого белого шелка он не видел еще никогда — несмотря на богатую вышивку, сквозь него просвечивало все, даже мельчайшие подробности искусных татуировок на бедрах и животе вошедшей. Несмотря на полноту, у нее были столь длинные ноги, что она не выглядела неуклюжей. Неужели она прошла в этой одежде (ибо в том, что на этих ногах, он не сомневался) по всем дворцовым коридорам? Даже посреди ночи это был, мягко говоря, весьма смелый поступок; каким чудом ее не изнасиловали по очереди все стоящие вдоль стен дворцовые стражники?

Он тут же получил ответ.

— Ваше высочество, — сказала она на очень хорошем гаррийском, жестом веля служанке зажечь побольше свечей, — я первая Жемчужина Дома королевы и пришла по ее поручению.

Все сразу же выяснилось. Прекрасную невольницу не изнасиловали потому, что по вопросам, касавшимся этого дома, она могла сказать столько же, сколько и ее госпожа. А может, даже и больше… Ведь это не королева Эзена заправляла прислугой и домочадцами. Именно для этого у нее имелась первая Жемчужина, у той же для помощи другие Жемчужины.