Италия. Враг поневоле - Александр Широкорад

Составной частью стратегии Ватикана в борьбе за голоса избирателей на парламентских выборах 18 апреля 1948 г. стало запугивание прогрессивно настроенных деятелей католической церкви. Пий XII не доверял служителям церкви, участвовавшим в партизанском движении. Он считал их „друзьями коммунистов“. Но некоторые священники открыто заявили о своей поддержке антифашистского Национального фронта и, игнорируя прямое указание Ватикана, отказались „предавать анафеме марксистов“.

Американское посольство встревожилось и направило своего представителя Парсона за разъяснениями в Ватикан. Как свидетельствует телеграмма Парсона государственному секретарю США, в Ватикане ему обещали сурово наказать священников, сотрудничающих с коммунистами, „поскольку поддержка партии атеистов — это политический акт, противоречащий учению церкви“»[256].

Надо ли говорить, что подобные выступления ставили католиков вне закона в СССР и других странах Восточной Европы, где были у власти коммунисты. На мой взгляд, тут Сталин упустил шанс нанести решительный удар по Ватикану. Борьба с враждебными религиозными течениями исключительно с позиции государственного атеизма бесперспективна. И это Сталин понял уже в 1942 г., следствием чего стало восстановление Патриаршества, открытие сотен закрытых храмов в СССР и т. д.

Если римский папа являлся врагом России, то нужен… другой папа.

Блестящий советский историк, разведчик, диверсант и посол республики Коста-Рика в Италии Иосиф Григулевич писал: «Нет сомнения, что, не располагай сегодня США в Европе поддержкой сил, связанных с Ватиканом, не могло бы быть и речи о контроле США над Западной Европой. Отсюда, естественно, такой вывод: любой удар по Ватикану — это удар по нашему главному противнику — американскому империализму.

Если бы нам удалось расшатать эту международную ватиканскую организацию, внести в нее смуту, фронду, раскол, то мы тем самым нанесли бы серьезный удар, в первую очередь, европейской реакции, идеология которой сегодня исходит из Ватикана, и сильный удар по ее союзнику и покровителю — американскому империализму.

Возможно ли это? Думаю, что имеются неплохие предпосылки для реализации такого плана.

В странах народной демократии католическая церковь является последней опорой реакции, которая, опираясь на ее организацию и при ее поддержке, оказывает последнее бешеное сопротивление. Правительства народных демократий ведут против руководства и актива католической церкви политическую и административную борьбу. Но воспитательная работа, отнятие материальной базы у духовенства и репрессии против отдельных прелатов — не очень пугают Ватикан: церковь только очищается этим, приобретает мучеников и святых. Поэтому пока основная масса попов идет за папой и слепо следует догме Ватикана, ватиканская агентура будет жить и преуспевать. Единственное, чего боится Ватикан, — это того, что мы используем против него всю силу государственного аппарата и все силы идеологического воздействия. Образование автономных, национальных католических церквей, их последующее объединение в автономную антипапскую церковь страшит Ватикан не только тем, что это означало бы смерть для его агентуры в странах народной демократии, но и тем, что эта церковь могла бы перейти к офензиве и перенести борьбу в Западную Европу, поставив под угрозу существование самого Ватикана. Такой вывод основан на историческом опыте, на прошлом католической церкви»[257].

Григулевич около двадцати лет изучал историю католической церкви и предложил достаточно разумный рецепт: «История католической церкви полна расколами, смутами и фрондами. Расколы и различные фронды вызвали острые кризисы в католической церкви и неоднократно ставили под угрозу существованием самого Ватикана. За сравнительно недолгую историю можно насчитать 28 антипап, каждый из которых символизировал определенный кризис в католической церкви. Но только те расколы увенчались успехом, которые имели поддержку государственного аппарата.

Может ли быть создано новое движение в странах народной демократии с помощью государственного аппарата? Даже Ватикан отвечает утвердительно. Это может быть реализовано организацией в отдельных странах автономных от Ватикана католических церквей с провозглашением автономного Папы со своей коллегией кардиналов и прочей парафериалией.

Следует отметить, что Ватикан и католическая церковь в Западной Европе переживает, несмотря на свои успехи, глубокий политический и идейный кризис. Признаки этого кризиса многочисленны: движение молодых попов в Италии, рабочих попов во Франции, всевозможные католические социальные и социалистические течения и движения. К этому феномену следует отнести радикализацию крестьянских профсоюзов, в частности, в Италии и Франции, а также появление левых оппозиционных движений почти во всех католических партиях в Европе. Ватикан исключительно обеспокоен этими признаками разложения.

По признанию кардинала Боргончини Дуки, Министерством внутренних дел Ватикана только за последний год было отлучено в Западной Европе от католической церкви около 1000 священников за политическую крамолу и отсутствие политической дисциплины (за участие в движении за мир, за участие в организациях, руководимых коммунистами, за сопротивление директивам Ватикана в массовых католических организациях, за самовольную организацию разных „социальных“ движений и т. д.). По словам кардинала Дуки, эта цифра отлученных наиболее высокая за последние 50 лет. Ватикан делает все возможное, чтобы скрыть этот факт, для этого совершаются расправы втихомолку, а расстриженных попов стараются замучить или соблазнить всяческими мерами, чтобы заручиться их молчанием»[258].

В конце концов Григулевич «назвал кошку кошкой»: «Краков — город идеальный для нового Авиньона». Он имел в виду, что с 1309 по 1377 г. этот французский город был резиденцией римских пап, при этом существовали и параллельные папы в других городах Европы.

Естественно, создание «нашего» папы в Кракове породило бы массу проблем, например, с возвращением греко-католиков в лоно Русской православной церкви.

На каком уровне были отвергнуты предложения Григулевича, неизвестно. Это, как и многое другое, является тайной архива в Ясенево.

В 1945 — начале 1946 г. власть короля в Италии была чисто номинальной. Формально он назначал правительство и принимал его отставку. Но реальной власти у Савойской династии не было. 9 мая 1946 г. 77-летний Виктор Эммануил отрекся в пользу принца Умберто, которого стали называть «майским королем».

2 июня 1946 г. состоялся референдум по вопросу сохранения монархии. На юге Италии позиции монархистов были еще сильны, но центр и север страны категорически высказались за республику. Немалую роль сыграли и женщины, которые впервые в истории Италии участвовали в голосовании. Король очень надеялся на то, что их голоса окажутся в его пользу, но в этом он ошибся. Конечный результат голосования был таков: 54 % избирателей высказались в пользу республики. (И это при миллионе украденных бюллетеней!) Это стало приговором для короля Умберта II, и он отправился в изгнание, сначала в Португалию, а затем — в Египет.