Рожденная чародейкой - Дэвид Фарланд

Он сплюнул на землю.

– Что ж, решено!

И рыцари за его спиной разразились приветственными криками. Они принялись размахивать копьями и стучать боевыми молотами о щиты.

Единственным человеком, который промолчал, был барон Кирка. Он сидел в седле с задумчивым видом. Новое дело для него – думать, усмехнулся про себя Скалбейн, не очень-то привычное.

Габорн поднял руку, призывая к молчанию.

– Нам нужен отвлекающий маневр, – сказал он. И начертил на земле десятиугольник. – Вы разобьетесь на три эскадрона. Пятьдесят человек атакуют вот здесь, слева, еще пятьдесят – справа. Когда опустошители начнут отбиваться, с этой стороны их ряды рассеются. И небольшой отряд на сильных конях может прорваться внутрь и поразить колдунью.

– Милорд, – спросил Скалбейн, – могу ли я возглавить этот последний отряд?

Лицо юноши побледнело. Он глубоко вздохнул и кивнул.

И Скалбейн понял, что в этомсражении погибнет точно. Маршал Чондлер сказал:

– Я поскачу с ним, как долженствует каждому из Братства Волка.

Затем вызвался третий воин,лорд Келлиш, и Габорн кивнул:

– Этого довольно.

Он вновь обвел спокойным взглядом сто Рыцарей Справедливости, которые собирались вступить в бой, и сказал торжественно:

– Благодарю вас. Мне нужно, чтобы каждый из вас сражался сейчас, как опустошитель.

Затем он взял в руки свой боевой рог:

– Левый фланг атакует, когда я подам двойной быстрый сигнал. Для правого фланга – один долгий. А с вами, Скалбейн, я проскачу часть пути.

Рыцари быстро спешились, подтянули подпруги. Копья были не у всех, хотя нужны были каждому. Скалбейн быстро проверил копыта своего скакуна. Тяжелые боевые подковы были в порядке. Доспехи завязаны туго.

Много лет Скалбейн прожил во грехе. И много лет уже знал, что избавить его от этого греха может только смерть.

Он вынул свой кошелек, посмотрел на барона Кирку. Тот так и сидел в седле с угрюмым и задумчивым видом. Скалбейну нравился этот высокий, наделенный грубоватой красотой юноша со светлыми, как у варваров Интернука, волосами. Он не собирался принять участие в роковой схватке, и это было хорошо. Не по плечу ему воинские подвиги. Возможно, он вовсе не рожден воином. Из него вышел бы неплохой фермер. А может, однажды он захочет вернуться на работу в рудники. И доживет, коли ему повезет, до старости. Сейчас Скалбейн больше всего желал для Кирки именно этого.

«Черт возьми, – подумал он. – Еще вчера парнишка был дурачком, а сегодня он умнее нас всех, вместе взятых».

– Кирка, – позвал Скалбейн. Тот повернулся, блеснув в солнечном свете светло-голубыми глазами. – Тут у меня немного золота. Буду тебе благодарен, коль сохранишь его для моей дочери Фарион. Проследи, чтобы о ней хорошо заботились.

Кирка на мгновение задумался.

Скалбейн был уверен, что Кирка, увидев девочку, сразу проникнется к ней сочувствием. Уж он-то знал свою дочь-дурочку, как никто. И ее доброту, и другие достоинства. Фарион была скромна и послушна, и, видя ее улыбку, невозможно было не улыбнуться в ответ. Конечно, из нее никогда не вышла бы настоящая жена и хозяйка. Из работ по дому она умела только подкинуть дров в огонь да ощипать цыпленка. И ей нужен был добрый муж, который мог бы ее полюбить. Человек терпеливый, заботливый, который ходил бы вместо нее по лавкам, помогал ей растить детей и прощал ее недостатки.

И Скалбейн взмолился про себя Силам: «Пусть этим человеком будет он».

Кирка кивнул.

– Хорошо, я передам ей.

– Да защитят тебя Светлые Силы, – тихо сказал Скалбейн.

Он вскочил на коня и поскакал по склону вниз. Времени на сантименты больше не было.

Его тут же догнали Габорн и остальные рыцари, и атака началась без лишнего шума – сто человек против более чем трех тысяч опустошителей.

Чудовища быстро бежали к Фелдонширу, спиной к атакующим, и каждое походило на серую гору.

Скалбейн пустил своего черного коня в галоп. Опустил копье в боевую позицию. Сотня рыцарей меж тем разворачивалась веером. Корка серы, покрывавшая землю, приглушала стук копыт и отлетала комьями из-под ног скакунов.

Равнина здесь была почти идеально плоской, и на земле не было камней. Травы, кустов и деревьев росло совсем мало.

В столь замечательных условиях Скалбейну еще не приходилось вести в атаку свою конницу.

Лангли, свернув направо, повел пятьдесят человек к дальней стороне строя опустошителей. Лорд Галлифорд со своим отрядом свернул налево.

– Скачите друг за другом, – сказал Габорн Скалбейну, маршалу Чондлеру и лорду Келишу. – Дождитесь, пока их ряды рассеются.

Затем дважды коротко протрубил в рог. Рыцари Галлифорда понеслись во весь опор на врага.

Габорн протрубил длинный сигнал, и отряд Лангли начал столь же быстро заходить на опустошителей справа.

Трех главных бойцов Габорн пока придерживал. Рядом с ними скакал и барон Кирка.

Скалбейн пристально наблюдал за чудовищами.

Воины Галлифорда налетели вихрем, наповал сразили несколько дюжин опустошителей и стали разворачиваться в обратную сторону, словно собираясь выстроить колесо. Чудовища повернулись к ним, носители клинков сомкнули ряды, превратившись в живую стену, из-за которой тут же начали посылать свои чары колдуньи. На пятьдесят атакующих хлынули облака зеленого дыма. В горах опустошители бросались камнями, но здесь камней не было. И пало всего полдюжины человек.

Следом в правый фланг нанесли сильнейший удар рыцари Лангли.

Как и ожидал Габорн, опустошители рассеялись, бросившись сражаться на правый и левый фланги.

И путь Скалбейну в результате преграждало гораздо меньше чудовищ.

– Да пребудет с вами удача! – крикнул Габорн.

– До встречи в сумеречной долине! – проревел Скалбейн и пришпорил коня. Земля под ногами скакуна слилась в неразличимое пятно. Его черный жеребец обладал тремя дарами метаболизма и был одним из самых резвых коней в мире. Большинство лошадей с дарами могло делать в час восемьдесят-девяносто миль, но он мчался еще быстрее.

Налететь с такой скоростью на опустошителя означало для всадника верную смерть. Упав с коня, он переломал бы себе все кости.

Скалбейн поднял копье. Оглянулся, увидел в ста ярдах позади себя Чондлера, за которым следовал лорд Келлиш.

И снова пришпорил скакуна.

У многих носителей клинков оружия уже не было вовсе. Между двумя такими и направил Скалбейн своего коня.

Опустошители должны были почувствовать его присутствие ярдов за двести, но конь его делал около ста миль в час, и потому они не успели даже повернуться, как он уже врезался в их ряды. Безоружные чудовища не могли защищаться, и Скалбейн проскочил между ними без труда.