На пути к краху. Русско-японская война 1904-1905 гг. Военно-политическая история - Олег Айрапетов

Германский генерал, и также воспитанник Берлинской Академии, уже после Мировой войны так суммировал свой опыт руководства армией: «Важнейшим вопросом является действие. Действие имеет три этапа: решение, рожденное мыслью, приказ или подготовка к исполнению, и само исполнение. Все три этапа управляются волей. Воля коренится в характере, и для человека действия характер имеет гораздо большее значение, чем интеллект. Интеллект без воли ничего не стоит, воля без интеллекта опасна»{1664}. Эти слова Ганса фон Секта как нельзя лучше подходят к описанию того, к чему вела неуемная активность Куропаткина и чем она заканчивалась. Один из офицеров 2-й армии вспоминал: «…воля, направлявшая события, пребывала в неустойчивом, колеблющемся состоянии. Так, вместе с многочисленными распоряжениями, относившимися к наступательным замыслам, побуждавшим войска к стремлению вперед, направлявшим их замыслы к стороне неприятеля, шли настойчивые указания о мерах пассивно-оборонительного характера, об укреплении позиций, о необходимости быть готовыми к отражению противника. И все это вносило в деятельность войск что-то тревожное и суетливое, сильно усложняло и запутывало работы по подготовке к наступлению»{1665}.

Ляоянское сражение закончилось успехом японской армии, однако совсем не таким, на который рассчитывал маршал Ойяма. Время продолжало работать против Японии, и от генерала Ноги вновь потребовали ускорить взятие Порт-Артура, чтобы высвободить его армию для действий в Манчжурии. Положение Порт-Артура постоянно ухудшалось. С 4(17) сентября гарнизону вместо привычной говядины и свинины или мясных консервов начали выдавать конину — сначала 4 раза в неделю{1666}. 6(19) сентября начался второй штурм русской крепости. Ему предшествовал первый обстрел 11-дюймовыми мортирами. Для гарнизона появление этих орудий было полной и весьма неприятной неожиданностью. Теперь в крепости не было убежищ, неприступных для артиллерии противника. Под серьезнейшей угрозой оказался и флот{1667}.

Целью штурма стали горы Длинная и Высокая и прикрывавшие их Водопроводный и Кумирненский редуты. Огонь противника, подготавливавший штурм, был исключительно сильным. На редутах за минуту насчитывали до 70 разрывов снарядов и даже более{1668}. «Высокая и Длинная, — записал 7(20) сентября в дневник участник обороны, — исчезли в дымках шрапнельных разрывов, по временам сквозь белые дымки пробивались черные столбы взрывов фугасных бомб. Кажется, камня на камне не осталось на Длинной — это был чистый ад»{1669}. Первые японские атаки были отбиты с огромными потерями для осаждающих. Однако натиск продолжался — Ноги полностью использовал численное превосходство, и в результате 7(20) сентября редуты пали. Вслед за этим успехом японцам удалось овладеть Длинной — и теперь ключ к обороне крепости — гора Высокая, с которой просматривался весь город и внутренний рейд оказался под прямым обстрелом противника. С Длинной параллельным огнем можно обстреливать и Высокую, и подступы к ней с тыла. Тем не менее неоднократные попытки овладеть Высокой были отражены. Только 8(21) сентября было отбито 5 атак на гору. 9(22) сентября бои остановились. В этот раз потери японцев во время штурма составили 7 500 чел., гарнизона — 1 500 чел.{1670}.

Огромную роль в отражении последней решительной атаки сыграла полевая артиллерия — 2 орудия удалось поднять до фланговых застав на Всокой, откуда они расстреляли сосоредточившиеся для атаки резервы противника{1671}. На самой горе отличился лейтенант Н. К. Подгурский с командой матросов, вооруженных «ручными бомбочками» — фитильными гранатами. Японцы понесли от них весьма значительные потери{1672}. Первоначально ими массово пользовались японцы, и их применение в близком бою производило огромное впечатление на оборонявшихся. Иногда дело доходило до паники. Вскоре в крепости было развернуто собственное производство этого оружия — в день их производили до 1 тыс., потом перешли на круглосуточное производство — до 2,5 тыс. в стуки{1673}. Гранаты делали на основе китайских гранат к старым орудиям и стреляных гильз от снарядов к 47-мм. орудиям. Они и были использованы на Высокой{1674}. После отражения штурма в течение 3 дней японцы не проявляли признаков жизни, а позиции по ночам очищали от трупов китайцы. Противник обстреливал их в дневное время. Уборка заняла 5–6 ночей. Защитники Высокой опять начали задыхаться от запаха разлагающихся тел{1675}.

19 сентября(2 октября) 1904 года японцы возобновили обстрел Порт-Артура 11-дюймовыми фугасными бомбами, начав с форта № 3. «Хотя большая часть таких снарядов и не рвалась, — вспоминал участник обороны крепости, — но зато эффект разорвавшихся был ужасный. Это обстоятельство вместе с известием об отступлении нашей армии из-под Ляояна обрисовало мрачное положение Артура. Только быстрый приход армии мог спасти крепость, но ясно было, что наша армия скоро не подойдет»{1676}. Было ясно, что от этого оружия укрыться будет негде — защитникам оставалось только углубляться кирками в скальную породу{1677}. Параллельно с этим на подступах к русским укреплениям началась исключительно интенсивная подземная минная война.