Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время - Сергей Федорович Платонов

все сосланы Шуйским. Впоследствии и Троекуровых и Трубецких видим в тушинских таборах, куда они явились отчасти из ссылки, отчасти из Москвы. В разное время в Тушино приехали и другие лица, близкие по свойству к Филарету. Там видим князя А. Ю. Сицкого, князя Д. М. Черкасского, Ив. Годунова – людей, связанных с Романовыми по брачным отношениям. Всеми указанными обстоятельствами достаточно освещаются отсутствие солидарности и согласия между Шуйскими и романовским родом. Филарета нельзя заподозрить в том, чтобы он когда-нибудь желал поддержать власть именно Шуйского, а при таком отношении его к царю Василию понятно, что он не пожелал купить себе свободу от Вора ценой такого риска, как тверской архиепископ Феоктист, который был ворами убит «на пути ко царствующему граду в бегстве». Филарет не пытался бежать из Тушина и жил там как бы на свободе, окруженный почестями, владея штатом слуг – «рабов», которых ему там даровали, «яко же и прочим святителем». Он не устранялся от официальных сношений с Вором и его правительством. Представляясь Вору при своем приезде в Тушино, он поднес ему по обычаю подарок. Живя в Тушине, он принимал визиты тушинской знати; так, Сапега, приезжая в Тушино, бывал у «патриарха» с парадным визитом. Именем «нареченного патриарха» Филарета писались грамоты, например, к Сапеге, под Троицу, также в Ростов и в Юрьев-Польский к тамошним протопопам. Скреплял эти грамоты дьяк Григорий Терпигорев; печатались они особой патриаршей печатью. Ниоткуда не видно, чтобы такие грамоты составлялись и рассылались без ведома самого Филарета; напротив, когда Вор уже утратил свою власть в Тушине и бежал оттуда, а Филарет стал во главе самостоятельной группы московских людей, бывших в Тушинском стане, то он продолжал именоваться нареченным патриархом и посылал с этим титулом грамоты королю Сигизмунду. В это тревожное время Филарет обнаружил полное отчуждение от Вора и решительно склонился на сторону Владислава, вступив, вместе с прочими русскими тушинцами, в особые переговоры с королем. Таким образом, если только возможно вообще характеризовать поведение Филарета, оно, скорее всего, заслуживает названия оппортунизма и политики результатов. Нареченный патриарх не связывал себя ни с какой стороной борцов и действительно не преклонялся ни на десно, ни налево, хотя далеко не всегда держался и прямо[163].

Прочие русские лица из тушинской правительственной среды не более определенны, чем тушинский патриарх, со стороны их взглядов и стремлений. По грамотам мы можем назвать кое-кого из высших советников Вора, его бояр и «думных людей» русского происхождения. На первом месте среди них стоял давнишний «всей крови заводчик» князь Гр. П. Шаховской; он явился в Тушино в ноябре 1608 года из галицких мест и получил от Вора высокий сан «слуги и боярина». За ним к Вору перешли и другие Шаховские. Отъехали в Тушино и князья Трубецкие, Дмитрий Тимофеевич и, кажется, Юрий Никитич; первый из них был сказан Вором в бояре. Другими боярами у Вора были известный Михайло Глебович Салтыков-Морозов, затем захудалые князья С. П. Засекин и Ф. П. Борятинский; далее – вовсе не родословные люди Иван Мартынович Заруцкий, из казаков, и Иван Федорович Наумов, о роде которого говаривали, что «они исстари живали на пашне и велися они на Рязани». Боярство Вор сказал и нескольким Плещеевым, которые все стали против Шуйского по той причине, что в 1606 году, после убиения родного им Петра Басманова в Москве, они «все того же над собою убивства ячаяли» от захвативших власть бояр-князей. Дворецким у Вора был князь С. Г. Звенигородский, из захудалых черниговских князей. Саном окольничего были почтены князь Данило Иванович Долгорукий, свияжский сын боярский Федор Андреев Киреев, Михайло Молчанов и знакомый уже нам бывший дьяк Богдан Сутупов, носивший у Вора титул «дворецкого казанского, астраханского и нижегородского», иначе говоря, управлявший воровским Казанским дворцом. Думным дьяком и печатником числился Денисей Игнатьев Сафонов; другими думными дьяками были Петр Третьяков, Иван Чичерин и Нехорошей Лопухин. Таков был состав воровской думы; определяем ее, конечно, приблизительно, потому что подлинных боярских списков из Тушина до нас не дошло. В числе прочих сторонников Вора, бывавших на воеводствах и украшавших его двор, видим людей столь же разнообразного происхождения. Рядом с князьями Д. М. Черкасским, Сицким, Шаховскими, Троекуровыми-Ярославскими, Масальскими встречаются люди без титула, но «с отечеством» – Плещеевы, Волынские, Вельяминовы, Годуновы, и люди «худые», вроде стряпчего Путины Рязанова и Тимошки Бьюгова[164].

Просматривая список как приведенных здесь, так и других, встречаемых в грамотах имен тушинцев, можем прежде всего заключить, что у Вора были представители очень высоких слоев московской знати. Не считая Филарета Никитича, имена трубецких князей, ярославских князей, Салтыковых, Годунова с его «братьями» Вельяминовыми и других подобных вводят нас в ту среду, которая первенствовала в московском дворце в эпоху опричнины и могла назваться новой дворцовой знатью в противоположность прежней родовой знати. Если царь Василий в Москве пробовал собрать и поставить у власти княжат, терпевших от опричнины, то Тушино давало приют и опору тем, кто терпел от олигархов княжеской породы и терял от их торжества в Москве. Правда, не все решались соединять свою судьбу с судьбой безвестного Вора, и поэтому перешла в Тушино далеко не вся дворцовая знать предшествовавших Шуйскому царствований. Мало того, даже не все то боярство, которое обстоятельства приводили в подчинение Вору, желало ему служить и оставаться в Тушине. Яркий пример тому представляет сам нареченный тушинский патриарх, которого в Тушино привезли как пленника, без всякого почета, надев на него татарскую шапку, «ризы язычески» и «несвойствены сапоги», и который с охотой променял Вора на Владислава при первой к тому возможности. Подобно Филарету, и шурин его Ив. Ив. Годунов не по любви к Вору держался в Тушине. По его рассказу, он был «разорен до основанья» от Василия Шуйского, жил в ссылке «в деревнишке за приставы» и там «скитался меж двор с женишком и с людишками». Когда он сведал, что Вор «пришел под свой государеву отчину под Москву», то «прибрел пеш в Володимер и ему, государю, крест целовал». Годунов увлек к отпадению от царя Василия всех владимирцев и муромцев и затем был вызван Вором из Владимира в Тушино. Очевидно, что он стал служить Вору, еще не зная, кто взял на себя имя Димитрия, из одной вражды к сославшему его московскому боярскому правительству. Ссора с тем же правительством заставила бежать в Тушино вместе с другими «перелетами» и князя Романа Гагарина, но он скоро явился обратно в Москву и стал говорить против Вора, потому что горько в нем разочаровался. Всего вероятнее, что и большинство высокородных тушинцев ценило Вора лишь в той мере, в какой