Филогенез - Алан Дин Фостер

Однако причина гибели населения Аргуса-5 так и оставалась загадкой. Если безжалостные агрессоры и понесли какие-нибудь потери в процессе операции, они позаботились не оставить на планете ни одного своего убитого или раненого, да и вообще каких-либо следов, которые могли бы послужить ключом к разгадке тайны тщательно спланированной и аккуратно проведенной акции. Части тел и пятна крови принадлежали только людям. Использовалось лучевое оружие, причем не особо сложное, что также не давало возможности определить, кто здесь побывал. Единственными уликами остались трупы жертв.

Психологи сделали вывод, что нападавшие опасались возмездия. Они имели на то причины. Не было такого солдата, которому бы не снилось ночь за ночью, как он сворачивает шеи воображаемым инопланетянам, повинным в случившемся кошмаре.

Дервент мыслил более практично. Поскольку о тех, кто уничтожил колонию, было пока ровным счетом ничего не известно, проклинать воображаемых врагов представлялось ему преждевременным. Исходя из того, что они узнали, вторжение вполне могли осуществить какие-нибудь отщепенцы с одной из колоний.

— Какие мотивы могли заставить людей с другой колонии затеять такую бойню? — спросила Гудзон.

Свет поблескивал на линзах, имплантированных в ее глаза. Она была элегантной, энергичной женщиной, к которой прилагательное «жизнерадостный» подходило больше чем к кому-либо. Любое мнение она всегда отстаивала с жаром.

Флегматичный и прямодушный Дервент спорил просто для того, чтобы поспорить. Они не были особенно хорошо сработавшейся командой, но их разногласия не отражались на результатах работы.

— Откуда я знаю? Поскольку мне не свойственен склад ума серийного убийцы, я даже не пробую поставить себя на их место,— ответил он, перешагивая через тело восьмилетнего мальчика, лишенное головы и ног.

— Тогда заткнись,— отрезала она.— Если ты не можешь привести доводы, значит, у тебя нет гипотезы.

— Да ну? — Он развернул камкордер так, чтобы в кадр попала задняя стена, наиболее пострадавшая при стрельбе.— Хорошо, я попробую угадать. Возможно, кто-то сильно завидовал тому, сколько помощи получают эти люди. Или нападающие могли украсть здесь что-нибудь весьма ценное, чтобы не вкалывать самим. А может, между колониями возникла вражда.

— Неубедительно,— сказала она, стоя над останками супружеской пары средних лет. Они умерли, обнимая друг друга.— Так мог поступить или убийца-одиночка, или несколько человек. Даже если собрать их всех вместе и накинуть еще полдюжины, этого недостаточно, чтобы уничтожить шестьсот тысяч человек. Люди так не поступают.

— Почитай-ка историю,— фыркнул Дервент.

— Хорошо,— согласилась она.— Люди теперь так не поступают. Мы не поступали так с себе подобными со времен второй эпохи Темных Веков.

— Значит, это чужие.

— Пока ничего неясно,— напомнила она.— Еще не принято никаких решений. Слишком рано, данные еще в процессе сбора. И последнее слово будет не за нами, ты знаешь. Решение примут на Земле,— она вернулась к работе.

Дервент закончил съемку наверху. На момент атаки в трактире находились четыре человека. Кроме владевшей им семьи здесь работала еще одна семейная пара. Количество погибших совпадало с регистрационными записями, найденными другой группой в ближайшем городе. Не была найдена только Ситва Пириви, двадцати лет от роду. Это ровным счетом ничего не значило. В момент атаки девушка могла уйти в другое место: в гости, по магазинам в ближайшем городке, или просто прогуляться в лесу. Тогда она погибла там, а не в трактире, где работала. Работа по заполнению бланков учета погибших не обещала идти споро. Люди много путешествовали, и по работе, и в качестве отдыха, и отнюдь не всегда место их гибели совпадало с местом жительства.

Ежедневная работа по съемке и идентификации десятков тысяч расчлененных трупов изматывала физически и морально. Не все смогли приспособиться к ней и вести себя так прагматично и по-деловому, как Дервент и Гудзон. Со временем многих потребовалось отправить на отдых, некоторых временно, а тех, кто так и не смог восстановить внутреннее равновесие, и насовсем. Но рабочие группы и команды обеспечения продолжали упорно работать. Количество идентифицированных погибших перешло с десятков на сотни тысяч.

А ответ так и не находился. Работавшие вместе с мобилизованными гражданскими специалистами военно-медицинские эксперты работали над всеми доступными им данными, цепляясь за малейшую возможность определить, кем же были исполнители этих невиданных по своей жестокости деяний. Палачи не оставили ничего, ни единого отпечатка ноги. Если они пользовались стрелковым оружием, то все гильзы или их фрагменты были ими подобраны, и определить их происхождение не представлялось возможным.

Ясно только одно: атакующие застали колонистов врасплох. Иначе не объяснишь полное отсутствие каких-либо свидетельств атаки в уцелевших записях. Если хоть кто-нибудь и оставил надпись на клочке бумаги или что-нибудь прошептал в диктофон, все это не уцелело. Создавалось впечатление, будто население целой планеты впало в столбняк, пока нападавшие методично делали свое черное дело. Группы следователей были специально проинструктированы насчет необходимости тщательного поиска любого рода свидетельств.

— Думаешь, где-нибудь должна сохраниться какая-нибудь запись? — спросил Дервент. Он уже закончил съемку трактира и расхаживал вокруг места, где когда-то был регистрационный стол, в то время как Гудзон заканчивала свою часть работы.— Рисунок, сделанный испуганным ребенком, или запись в закодированном файле.

— На планете не осталось ни одного целого файла, относящегося ко дню атаки,— сказала Гудзон, поднимаясь с колен.— Людей застали врасплох по всем статьям. Да, это кровавый кошмар, но я согласна с тобой. Каким бы шоком ни стало для населения такое нападение, кто-нибудь должен был оставить свидетельство, которое бы сохранилось,— она взглянула на товарища сквозь свои бесцветные имплантированные линзы.— Многого ведь нетребовалось. Пару слов: «Это сделали люди». Хватило бы и такой записи — для начала. Или «Здесь транксы, убивают вся и всех». Или «Высадились неизвестные инопланетяне». Хоть что-то!

Дервент кивнул, опустив камкордер, и пошел к выходу.

— Да, хоть бы что-нибудь. Сейчас у нас нет совсем ничего. И вряд ли мы услышим что-то новое от других групп.

Она покачала головой.

— Не так уж важно, работаешь ты в сельской местности, как мы, или в городе, как остальные. Везде одно и то же. Все мертвы, и нет улик, по которым можно было бы определить возможных виновников происшедшего,— она недобро улыбнулась.— Когда-нибудь кто-нибудь обязательно найдет хоть что-то. Невозможно уничтожить шестьсот тысяч человек, не оставив ни единого следа. Это вопрос времени.

— Скорей бы,— сказал Дервент, залезая в вездеход и садясь в кресло. Следующим пунктом в их маршруте значилась небольшая ферма, где выращивали овощи, в шести километрах к северо-западу от трактира. Он не сомневался, что там они увидят ту же самую картину.— Я слышал, люди на Земле и в колониях уже срывают зло на членах правительства. Неудивительно. Все хотят, чтобы у врага наконец появилось хоть какое-то лицо.