Блеск и нищета шпионажа - Михаил Петрович Любимов

Эрни ползал бы на животе и на его ореоле появилась бы ржавчина…

— Японцы, — сказал Оснард задумчиво.

— Я полагаю, это могут быть шведы, или немцы, или французы. Но вероятнее всего ваши японцы.

— Какого рода японцы? Местные? Визитеры? Бизнесмены? Официальные лица?

— Я не знаю, Энди. Они для меня все на одно лицо. Возможно, банкиры…

— Но Луиза знает… Берет ли она работу на дом? Работает ли по уик-эндам? По вечерам?»

Дмитрий Быстролетов, советский разведчик

Тонкая вербовка

«Консул отодвинул от себя бумаги и раздраженно произнес: «Нет, я не могу выдать вам паспорт». И он опять взял какой-то документ. Я положил на стол 200 долларов. «Это для бедных города Данцига». Но дуайен брезгливо поморщился и сказал: «Я не занимаюсь благотворительностью. Уберите деньги. Прощайте».

Я вынул пачку американских сигарет и коробку американских спичек, сигарету вложил в губы, а спичкой чиркнул через документ перед носом консула. Он откинулся на кресле и уставился на меня: «Что это значит?» Хриплым басом я ответил на американском блатном жаргоне: «Мне нужна ксива. Враз. Без толковища». Консул побледнел. «Откуда едете?» — «Из Сингапура». — «Почему не через Пирей или Геную?» — «Потому что вашу вшивую липу завтра в Женеве спущу в уборную, получу от наших новую, «на батон» и с ней рвану в Нью-Йорк». Консул протер монокль и тихо спросил: «В Сингапуре случилась заваруха. Вы знаете? Знаете, кто убил полковника?» — «Знаю. Я». Пальцы у консула задрожали. Он выдвинул ящик, достал формуляр паспорта и стал его заполнять под мою диктовку. «Берите. Все?»

Мы пошли к дверям. И вдруг консул крепко сжал мою талию и громко отчеканил по-русски: «Вы только что из Москвы?» — «Я не понимаю по-польски». И мы расстались».

Александр Герцен. «Былое и думы»

И писателей достают…

«— Что я, шпион или нет? — кричал Нидергрубер. — Я ни одному человеку не позволю ставить такой вопрос.

— Нет, не в этом вопрос, который я хотел вам предложить; вас обвиняет один человек, да и не он один, что вы получали деньги от парижского префекта полиции.

— Кто этот человек?

— Таузенау.

— Мерзавец!»

Борис Савинков, писатель и террорист.

«Конь бледный»

Руководящая роль партии

«Приехал Андрей Петрович. Он член комитета. У него грустные глаза и седая бородка клином.

Мы сидим в ресторане. Он застенчиво говорит:

— Вы знаете, Жорж, поднят вопрос о временном прекращении дел. Что вы об этом думаете?

— Человек, — подзываю я полового, — поставь машину из «Корневильских колоколов».

— Вы не слушаете меня, а вопрос очень важный.

— Что думаю? Ничего.

У него лимонного цвета лицо, морщинки у глаз. Он, наверное, живет в нищей каморке, где-нибудь на окраине города, сам варит себе на спиртовке чай, бегает зимою в осеннем пальто и занят по горло всякими делами. Он «делает» дело.

Я говорю:

— Вот что, Андрей Петрович, вы решайте там как хотите. Это ваше право. Но как бы вы ни решили, мы свое сделаем…

— Что вы? Вы не подчинитесь?

— Нет.

— Послушайте, Жорж…

— Я сказал, Андрей Петрович.

— А партия? — напоминает он.

— А дело? — отвечаю я.

Бедный старик, бедный взрослый ребенок».

Аллен Даллес, шеф ЦРУ.

«Искусство разведки»

А вдруг все шпионы психопаты?

«Чудаки и слабоумные вплотную примыкают к фальсификаторам в качестве источников неприятностей, людей, заставляющих разведку впустую тратить время… Паранойя — самый серьезный источник беспокойства. Поскольку сейчас очень много разговоров о шпионаже, неудивительно, что люди с задатками параноиков, потерпевшие неудачу в любви или просто не любящие своих соседей, изобличают друзей и врагов, конкурентов или даже местного мусорщика как советских шпионов. Во время Первой мировой войны многие немецкие гувернантки, служившие в семьях на Лонг-Айленде, обвинялись в том, что они будто бы по ночам поднимали и опускали штору на окне, подавая тайные сигналы немецким подводным лодкам, всплывавшим у побережья… Или официант из «Эспланады» занимается шпионажем в пользу одной из стран за «железным занавесом». Видели, как он, отойдя в угол, потихоньку делал какие-то записи после того, как излишне долго обслуживал двух клиентов — работников государственного учреждения (вероятно, он писал им счет).

Чудаки и слабоумные иногда ухитряются кочевать из одной разведки в другую».

Светлые мысли после хорошего улова

«Я даже обнаружил, что из хороших рыбаков получаются хорошие работники разведки. Подготовка, которой рыбак занимается перед ловлей, — учет погоды, освещенности, течения, глубины воды, выбор нужной приманки или насадки, времени дня и места лова, проявляемое им терпение — это составной элемент рыбацкого искусства, имеющий важное значение для успеха».

Владимир Крючков, шеф КГБ

Мудрая оценка экономического положения

«Как-то весной 1985 года, помню, в колхозе имени Гастелло зашли в магазин, смешанный — промтоварный и продовольственный. Изобилие товаров поразило. В мясном отделе десятка полтора сортов колбасы, мясо — баранина, говядина, свинина — от 50 копеек до 1,80 руб. за килограмм, все свежее, парное. В молочном отделе чего только не было — масло нескольких сортов, сыры, творожная масса, молоко в различных упаковках, сметана в огромном бидоне вразвес, гастрономия — все, что душе угодно, все в красивой расфасовке… Хлеб — черный, серый, белый, батоны, караваи, плюшки, рогалики, пирожные, огромных размеров торты. Цены на все низкие, больше на копейки, чем на рубли… настроение хорошее, жизнью довольны.

…Уже в то время все больше и сильнее мучили вопросы: так что же случилось? Зачем же так больно падать, чтобы потом с трудом подниматься?

В голове вертелась фраза, сказанная бывшим директором ЦРУ США: «Господин Крючков, а социализм-то не такой уж плохой».

Великий гуманист

По поводу кражи из Вены перебежчика, военно-морского офицера Артамонова, скончавшегося в машине после инъекции сильного снотворного.

«В конце концов, главной причиной смерти явилось непредвиденное обстоятельство — больное сердце Артамонова, о чем мы не знали. Упомянутые же выше технические просчеты при проведении операции не оказались бы фатальными для здорового человека. Кстати, при вскрытии обнаружилось, что у Артамонова был еще и рак печени в довольно запущенной стадии, так что жить ему оставалось, по оценкам врачей, максимум полгода».

Космический полет мысли

«Раздался звонок. Черненко тепло поздравил, спросил, чем живет советская разведка и ее сотрудники. Я ответил, что в принципе международная обстановка не настораживает и все же есть над чем подумать во внешних делах, заметил, что торговать с нами в больших объемах Америка не собирается, на отмену эмбарго не пойдет, а вот Европа склонна развивать с нами торгово-экономические отношения».

(Некоторые не