Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Дэн Абнетт

— Либо говорит о том, что этот Боск, или Сарк, или как там его, чувствовал, что ему ничего не угрожает, — ответил Эйзенхорн. — Возможно, он был уверен, что его не найдут, даже если попытаются.

— Если он жил здесь, — вставил Драшер, — то представлялся соседям, например тому же Эсику Фаргулу, своим настоящим именем.

— И это только подтверждает мои догадки, — сказал инквизитор. — Соседи знают человека под подлинным именем; он не стремится к уединению и устраивает вечеринки; располагает влиянием и связями; известно даже название его поместья — Кештре. Но при этом ни его самого, ни его дом найти нельзя. Его маскировка, Медея, была такой безыскусной потому, что он мог прятаться очень хорошо.

— Вам стоит посмотреть на перечень его известных контактов, сударь, — произнес Вориет, пододвигая планшет к своему командиру. — Действительно, весьма влиятельные люди. Художники, чиновники Администратума, ученые, высокопоставленные военные и даже один экс-губернатор Гершома…

— Теперь понимаете, почему я хочу, чтобы это расследование осталось в тайне, маршал? — спросил Эйзенхорн.

— Мое внимание привлекло вот это имя в третьем столбце, сударь, — сказал Вориет.

— Горан Гоблека, — прочитал Эйзенхорн.

— Кто это такой? — спросил Драшер.

— Опасный рецидивист, — ответил инквизитор, — которого уже много лет преследует Ордо Еретикус. Предполагается, что он — член Когнитэ. И именно в поисках этого человека сюда прибыла Тэйя Иншабель.

— Кто такие Когнитэ? — поинтересовалась Макс.

— Некоторые вещи должны оставаться засекреченными, — ответил Эйзенхорн. — Суть в том, что мы смогли обнаружить связь. Что-то такое, что соединяет кусочки воедино. Сарк обитал в Каранинах. Останки Тэйи и остальных людей обнаружили тут же. Сарк был знаком с человеком, которого знала Тэйя. Допускаю, что это он предоставил Гоблеке убежище, которое по какой-то причине невозможно обнаружить.

— А я думаю, не так уж и невозможно, — заявил Драшер.

Эйзенхорн уставился на него. Джафф и Вориет замерли, ошеломленно глядя на магоса.

— Теперь моя очередь, — продолжил тот. — Когда я вчера в лесу встретился с Эсиком Фаргулом, он сказал, что Кештре — это крепость неподалеку, в сторону перевала.

— Да, вы так нам и сказали, — подтвердил Вориет.

— Предположив, что он имел в виду перевал Карад, к северу отсюда, мы начали искать в тех местах.

— И там ничего нет, — произнесла Макс.

Драшер открыл книгу с записками на полях:

— Фаргул был весьма внимательным наблюдателем. Видите, какие записи он делал? Какие мелочи замечал? Он хорошо знал историю этого региона. Его семья прожила тут много лет. В своих комментариях он использует термин «перевал» несколько раз. Я не сразу обратил на это внимание, поскольку думал, что речь идет о Караде. Но здесь, как вы можете убедиться, он пишет о стаях птиц, собиравшихся над перевалом, прежде чем отправиться в холмы.

— И что? — спросила Джафф.

— Если бы они собирались над перевалом, то они бы уже были в холмах, — пояснил Драшер. — Карад расположен к северу отсюда, в глубине хребта. Для Эсика Фаргула перевал был где-то в другом месте.

Магос отодвинул книгу с заметками в сторону и открыл том по исторической географии.

— На самом деле, — продолжил он, — все настолько очевидно, что даже слегка досадно. Вот… Слово «Ункара» происходит от старофентского «перекресток». Город Ункара — это перекресток, потому что он был основан на самой удобной точке перехода к югу от Каранин. Это самый крупный проход между подножиями Каранинских гор и южным плоскогорьем. Куда более значимый перевал, чем Карад, но мы его таким не воспринимаем, потому что сейчас там стоит целый город. Однако для местных стариков, таких как Фаргул, он все еще оставался «перевалом», и это не требовало дополнительных разъяснений.

— То есть мы искали не в том месте? — уточнил Вориет.

Драшер кивнул:

— Думаю, да. Кештре находится не к северу от нас и ближе к Караду, а к югу, в сторону Ункары.

Одла Джафф фыркнула:

— Интересно… Но если это все, чем вы хотели поделиться, оно не слишком ценно. Вы использовали некоторые экспертные заключения, чтобы выудить из нас куда более важную информацию.

— Ну, — протянул Драшер, — именно этим и должен заниматься хороший следователь, не так ли, господин Нейл?

— Я считаю, — произнес наемник, пряча удивление, — что нам нужно вернуться к картам и посмотреть, что у нас к югу.

— Там ничего нет, — раздраженно ответила Джафф.

— Вообще-то, похоже, есть, — сказал Драшер. — Я еще не закончил, мамзель Джафф. Мне повезло наткнуться вот на это.

Он положил на стол третью книгу. Это оказался старый большой том в зеленой, потускневшей за годы обложке.

— Лежало в библиотеке, — сказал Драшер. — Альбом Эсика Фаргула. Он был у него с собой в тот день, когда мы встретились.

— Вчера, — напомнил наемник.

— Неважно, господин Нейл, — ответил магос, открывая книгу.

Ее страницы от возраста покрылись пятнами и стали очень хрупкими. Внутри было много незакрепленных листов и клочков бумаги. Драшер пролистал рисунки долин, деревьев, прудов и заросших булыжников.

— Ему здесь очень нравилось, — сказал магос. — Он много рисовал. Иногда возвращался в одно и то же место раз за разом. Ему нравились река и старые крепости. Он их старательно изучал, в особенности разрушенные. Посмотрите сюда.

Он показал всем один из рисунков. На нем были изображены два расколотых камня на лесной поляне.

— Подписано: «Крепость Баллион». На самом деле это просто куча камней, но для Фаргула они по-прежнему оставались крепостью. Баллиона нет ни на одной из карт, но в нескольких работах по истории он упоминается как один из каранинских фортов. Так что Фаргул, с его любовью к здешнему прошлому, знал об этих позабытых древностях. А теперь взгляните сюда.

Драшер открыл альбом на одной из страниц. Там был хороший карандашный рисунок питаемого тремя ручьями горного пруда, на одном из берегов которого возвышалась груда замшелых камней.

— Я видел, как он это рисует. Именно здесь мы и встретились.

Эйзенхорн поднялся, хромая, подошел к магосу и сгорбился над рисунком, опершись одной рукой на стол.

— Ваш аутосеанс, сударь, — продолжил Драшер, — не просто так вытащил старика из могилы. Он пришел, чтобы рассказать мне что-то важное. Просто до настоящего момента я не понимал, что именно. Видите, как он подписал этот рисунок?

— «Руины у пруда», — вслух прочел инквизитор. — «Ворота Кештре».

— Сначала я подумал, что эти старые укрепления были южным бастионом Хелтера, — сказал Драшер, постукивая пальцем по рисунку. — Но они оказались северной дозорной башней Кештре.