Меж двух огней - Дэвид Марк Вебер

Это был тяжелый, изнурительный труд, и объединенные команды инженерного и тактического отделов занимались этим уже восемнадцать часов подряд. Это была третья по счету смена Джинджер, и она начинала беспокоиться по поводу усталости персонала. Утомленные люди допускают опасные ошибки, а ее работа как раз и заключается в наблюдении за тем, чтобы ошибки не происходили.

Она прошла дальше по первому грузовому отсеку, держась у стены, чтобы лучше видеть, как транспортная команда, одетая в тяжелые скафандры и оснащенная погрузочно-разгрузочными устройствами для перемещения тяжестей, осторожно заводит на направляющие поступившую в отсек перезаряженную кассету. Устройства для погрузочно-разгрузочных работ походили на портативные пусковые ракетные установки, только побольше, и на конце у каждого из них были установлены спаренные прижимные и тягловые механизмы грузоподъемностью порядка тысячи тонн. Транспортная команда использовала прижимные механизмы, как гигантские домкраты, чтобы совместить магнитную колодку кассеты точно с направляющей – и, несмотря на усталость, они работали увлеченно и сосредоточенно. Джинджер устало улыбнулась, отметив это про себя. Начиная с событий в Шиллере, настроение на борту «Пилигрима» было приподнятым. Сначала они уничтожили два эсминца (ну хорошо, один эсминец) и легкий крейсер пиратов и вдобавок захватили в плен легкий крейсер хевенитов. Потом они прилетели прямо в систему Марш и прикончили четыре тяжелых крейсера, а потом Старуха собственноручно захватила одного из самых известных убийц в истории Силезии, отправила прямо в ад более тысячи пиратов – и спасла от ядерного опустошения целую планету. «Не хило! – подумала Джинджер и улыбнулась, снова вспомнив давний разговор с горько разочарованным новобранцем Обри Вундерманом. – Конечно, не корабль стены, Вундеркинд. Однако я сомневаюсь, чтобы ты захотел бы сейчас оказаться на другом корабле, а не на мостике Старухи!»

Как всегда, вспомнив про Обри, она помимо воли ощутила волну болезненного беспокойства: с ним все же что-то происходило. Джинджер не сумела выяснить точно, что именно. Все-таки она, хоть и получив звание заслуженно, была новичком и не могла пока пользоваться информационной сетью старшин (в конце концов, нельзя же назвать это сплетнями!), но она знала, что Горацио Харкнесс и ганни Хэллоуэлл тоже имеют к этому какое-то отношение, а она испытывала очень большое уважение к обоим джентльменам. Мысль о том, что они как-то заботятся о юноше, приносила ей огромное облегчение, как и изменения, которые она видела в Обри. Он все еще был осторожным, но уже не напуганным до смерти, как раньше, и, если она не ошибалась, парень начал набирать мышечную массу. Одним из побочных эффектов пролонга было замедление физического процесса созревания. В двадцать лет Обри выглядел, как шестнадцати– или семнадцатилетний подросток цивилизации, не знающей искусства продленной жизни. Теперь же он превращался в крепкого семнадцатилетнего юношу с хорошо развитой мускулатурой, и его уверенность в себе возрастала с каждым днем. И это была уже зрелость. Парень, которого она дразнила (и незаметно брала под крылышко), за последнее время вырос и превратился в мужчину, который ей нравился.

– Отлично! – раздалось в наушниках победное восклицание старшины Вейнтрауба, когда подвеска наконец вошла в точный контакт с направляющей.

Рабочая команда отступила назад, освободив пространство, а Вейнтрауб дал сигнал лейтенанту Уолкотт заводить кассету на направляющие, и Джинджер услышала хор утомленных, но довольных возгласов, когда кассета четко встала на свое место, готовая к очередному запуску.

– Еще восемь на подходе, и только две из них – наши. – Вейнтрауб воспользовался двигателями скафандра, чтобы подлететь поближе к Джинджер, и помахал ей дистанционным манипулятором. – Минут через пять к нам подойдет следующая малютка, Джин. Дайте вашим людям передохнуть немного и посмотрите, как загружают двадцать четвертую кассету, ладно?

– Не беспокойтесь, старшина.

По рангу Джинджер была старше Вейнтрауба, но он был специалистом по ракетам, которого Комиссия по развитию вооружения специально подготовила как сменного руководителя вахты, и третья направляющая была его сферой ответственности. Кроме того, передышка давала ей возможность в первый раз за всю смену опробовать двигатели своего скафандра. Она отплыла назад, к дверям грузового отсека, и посмотрела на экран, расположенный на внутренней поверхности лобового стекла шлема. Ага! Вот где двадцать четвертая! Девять километров по вектору ноль-три-девять.

Джинджер оттолкнулась ботинками от корпуса и на мгновение свободно зависла, пристально глядя вниз на огромный, голубовато-белый мраморный Сайдмор. «И вправду очень симпатичная планета, – подумала она. – Здорово, что мы смогли вернуть ее народу, которому она принадлежит». Джинджер смотрела на звезды, переполненная знакомым чувством благоговения. В отличие от многих людей, она любила выходы в открытый космос. Необъятность вселенной не надоедала ей, она считала, что космос очищает душу и как-то странно успокаивает, и особое чувство уединенности смешивалось удивительной радостью, что Бог позволяет ей бросить взгляд на Его творение с Его собственной прекрасной и выгодной для обзора позиции.

Но она находилась здесь не для того, чтобы восхищаться открывшимся видом. Она направила крест визира на внутреннем экране шлема на маяк двадцать четвертой кассеты и зафиксировала вектор в автоматической системе управления двигателя длительного действия – ДДД. Блоки ДДД были предназначены для продолжительных работ за бортом космического корабля и обладали гораздо большим запасом топлива и мощностью, чем двигатели малой тяги обычных скафандров. Джинджер радовалась, когда выпадала редкая возможность применить их в деле. Теперь она еще раз проверила вектор движения, улыбаясь от предвкушения, и нажала пусковую кнопку.

Тут это и случилось.

В ту секунду, когда заработали двигатели, вся система сошла с ума. Вместо мягкого набора ускорения, которого ожидала Джинджер, ДДД мгновенно заработал на полную мощность. Это отбросило ее прочь от судна на ускорении, предназначенном только для чрезвычайного использования, и она застонала от боли, не в силах даже закричать, раздавленная чудовищной тяжестью. В отчаянии она потянулась большим пальцем к прибору ручного управления, чтобы блокировать автоматическую систему, отработанным движением вслепую быстро нашла кнопку, резко нажала на нее… и ничего, абсолютно ничего не произошло.

Но не это было самое худшее. Двигатели, отвечавшие за стабилизацию в пространстве, тоже пришли в неистовство и, бешено завертев скафандр колесом, погнали ее еще дальше в пространство. В первые две секунды она потеряла всякую ориентацию, вестибулярный аппарат обезумел, а она уже вихрем умчалась прочь от судна. Только милостью божьей она двигалась от судна: неисправный ДДД с таким же успехом мог направить ее прямо в корпус, сделав неизбежной мгновенную смерть.

Но и то, что с ней происходило, было отвратительно. Впервые в жизни Джинджер Льюис была поражена морской болезнью, которая всегда вызывала у нее изумленное сострадание, когда она видела приступы у других. Ее неудержимо рвало. Кашель и прерывистое дыхание вместе с рефлексами, которые инструкторы заставляли ее вырабатывать на тренировочных занятиях, помогали ей держать дыхательные пути чистыми. Она никогда не ожидала, что тренировки окажутся полезными (она была не из тех, кто блюет от пустячной работы в вакууме!), но только благодаря беспощадным инструкторам она выжила и смогла ударить липким от рвоты подбородком в переключатель системы связи и выйти на аварийную частоту флайт-диспетчера.