Джейтест - Борис Иванов

К сожалению, идти прямо сквозь него было бы большой глупостью: если голоса птиц ночи хоть немного встревожили Циньмэй (или кого-то другого, притаившегося там), то она или кто-то сейчас не сводит глаз именно с этой части стены. Не следует считать противника глупее себя.

Но и тянуть резину было некогда. Павел, стараясь не выходить из-за деревьев, взявших в кольцо развалины, обошел дом и, сверившись еще раз с индикатором своего поискового прибора, убедился, что цель, на которую был сориентирован отраженный от Старой Сковородки луч, находится именно там, где он и предполагал: внутри прямоугольника, очерченного стеной ограждения.

Он машинально перекрестился и преодолел короткое расстояние от скрывавшего его кустарника до вполне целой на этом участке стены. Потом он подсветил стену фонариком и прикинул план дальнейших действий.

Выступов и неровностей на стене было вполне достаточно, только вот трудно было сказать, насколько они прочны, эти неровности. Пришлось перекреститься во второй раз и, погасив фонарь, в три приема перемахнуть через стену.

По ту сторону стены буйным цветом цвела крапива. Нашли же что из трав земных завозить в иные Миры господа Первопроходцы! Мысленно чертыхаясь худшими из известных ему слов, а знал он их немало, Павел преодолел расстояние от зарослей жгучей дряни до стен дома. Еще раз подсветил себе фонарем и увидел наконец, что находится в двух шагах от дверного проема.

Сама дверь безусловно наличествовала когда-то и вполне надежно, если судить по единственной оставшейся от нее доске, защищала дом от вторжения всяких посторонних.

Вроде доктора экзоархеологии Павла Сухова, например.

Но время сделало свое дело, и теперь провал двери был практически пуст, и через него уже вполне отчетливо были видны трепетные отсветы свечи.

«Ну что ж, — подумал Павел. — Нет двери, нет и скрипа дверных петель».

Он постоял, вытянувшись в струнку, сдерживая дыхание, прижимаясь к сгнившему косяку и мысленно собираясь в единый комок энергии, а затем, уже не заботясь о том, чтобы не производить шума, чертом-вертушкой влетел в подсвеченную зыбким пламенем свечи темноту.

Под ногами у него бубном загремело что-то жестяное и дьявольски корявое. Естественно, что в своем стремительном развороте он зацепился за это идиотство и чуть было не потерял равновесия. Естественно, что для Циньмэй его появление вовсе не было неожиданностью.

Собственно, ей, видно, было совершенно безразлично, кто и по какой причине вломился в засыпанную по колено сухими листьями комнату-келью, в былые времена служившую, видимо, небольшой детской. Циньмэй стояла на коленях и сосредоточенно пыталась втолкнуть на их места в шкатулке «Джейтеста» кубики, которые почему-то не желали слушаться ее.

И еще…

На старом, рассохшемся столе перед нею, на том же, где был рассыпанный «Джейтест», лежали четыре аккуратно связанные в пары металлические трубки с режущей глаз маркировкой — плазменные гранаты!

— Цинь! — окликнул девушку Павел голосом, с трудом вырывавшимся из мгновенно пересохшего горла. — Ты с ума сошла, Цинь!!

Даже не вздрогнув, как к чему-то само собой разумеющемуся, Цинь обернулась к нему:

— Понимаешь… Эта штука перестала слушаться. Она… Она начала мешать. Навязывать стала мне команду.

— Оставь все это в покое. — Сухов отодвинул рукой в сторону злобно блеснувшие отраженным пламенем свечи гранаты и осторожно взял девушку за руки: — Что случилось, расскажи.

Некоторое время Цинь судорожно сглатывала застрявший в горле комок, а потом стала говорить — быстро, короткими, рублеными фразами:

— Понимаешь, я хотела… ну, как и в прошлый раз, задать что-то осмысленное, но… Но они перестали слушаться.

— Кто? Кто перестал тебя слушаться? — постарался внести ясность Павел.

— Да камни эти. Кубики. Раньше, до этого… Раньше им было все равно, какой стороной ложиться, а сейчас они то ли изменили размеры, то ли стали как намагниченные.

Павел почувствовал, как что-то нехорошее тронуло изнутри его душу.

— Может быть, на них появился наведенный заряд? — как-то машинально предположил он.

Просто для того, чтобы хоть что-нибудь сказать. Оттянуть время, прислушиваясь к тому, что хочет нашептать ему Демон.

— Может быть. Но они перестали становиться на какие попало места. Я знаю, что это было. — Она вдруг резко вскинула голову. — Как было в твоем заклинании: «Дар его возрастет безмерно, но волю его заменит воля Джея». Только одним-единственным способом удалось воткнуть их. Таким, каким захотел сам Джей! Ну и сразу он заработал. «Джейтест».

— Как всегда — звук и свечение? — уточнил Павел.

— Да, — кивнула Циньмэй. — Гул такой и янтарный свет. А потом я попыталась прочитать. Перевести, что же это была за команда. Условие.

Сухов посмотрел на рассыпанные по столу кубики.

— И что же это было? — спросил он, прекрасно понимая уже, что ответа не получит.

— Об этом — не стоит. Мы проиграли Джею. Проиграли свою игру. И не надо, чтобы кто-нибудь еще в нее играл.

— И поэтому ты и отправилась в бега? — Павел постарался заглянуть Цинь в глаза. — И вот это схватила. — Он кивнул на гранаты. — Ты хотела…

— Ее надо сжечь — эту штуку! — резко выкрикнула китаянка. — Сжечь, взорвать. Уничтожить.

— А ты подумала, как ответит на это Джей? — спросил Павел. Он подкинул на ладони несколько тусклых кубиков. — За какую команду он примет то, что продиктуют ему разлетающиеся на молекулы кубики?

Цинь отвернулась к стене.

Он стал вставлять кубики в шкатулку. Теперь «Джейтест» и не думал сопротивляться. Он снова был обычной мертвой вещью. Безделушкой, каких миллионы.

— Нам всем надо расстаться, Павел, — твердо сказала девушка. — И больше не встречаться никогда. Джей не сможет сделать нам ничего хуже этого.

— Успокойся, Цинь. — Сухов легко поднял ее на ноги. — Уйдем отсюда. И подумаем обо всем этом потом. На ясную голову. А это… — Он протянул руку к шкатулке и почувствовал, как рука Цинь напряглась в его ладони. Стала на миг стальной. Потом расслабилась. — Мы все-таки должны знать, что «Джейтест» приказал сам себе. Хотя, мне кажется, что я уже догадываюсь.

— Он приказал это НАМ!!! — словно глухому, выкрикнула китаянка. — Мы все погибнем. Мы погибнем, если не выполним приказ. Ему это легко — Джею. Ведь мы мухи для него — не более. Но я не буду… Не буду подчиняться.

Она задумалась, напряженно глядя в пространство перед собой.

— Тогда, Цинь… Тогда мы все-таки имеем право узнать, что нас убьет. Или ты уже решила это за нас? — Голос Павла приобрел твердость. — Вот что, давай договоримся.

Лицо девушки болезненно дернулось.

— После того как ты узнаешь, чего хочет от нас Джей, мы не сможем уже договориться ни о чем. — Она сняла руку Сухова с плеча. Помолчала. Потом тряхнула головой: — И все-таки договоримся, Павел. Давай действовать так: я напишу… точнее — нарисую на листке. У тебя есть бумага?